Время «Ч» - Инна Тронина

Узнав всё, что было можно, Минц пошёл по травянистой дороге в сторону леса. Ещё одна бабуля, набиравшая воду у колонки, долго смотрела ему вслед из-под руки. Рядом был магазин, где волновалась толпа таких же потёртых жителей. Они штурмовали машину, от которой шёл вкусный запах свежего хлеба. Минц пожалел, что не может взять себе буханку – а то разорвут в клочья. Похоже, что местным и самим хлеба не всегда хватает.

Через десять минут последние ветхие домишки остались позади. Минц вышел из-за палисадников с георгинами и флоксами на разъезженную тракторами дорогу, которая, как ожидалось, превратилась в трясину. Саша с трудом вытаскивал из чавкающей массы свои сапоги и думал о том, что Андрей, возможно, сейчас на съёмках. И придётся долго его ждать.

Некоторую часть пути он проехал на телеге, нагруженной мешками с картошкой, потом спрыгнул, поблагодарил, дал мужику на самогон и вновь зашагал пешком. В пути попадались островки былых поселений, и при виде срубов с заколоченными окнами, замшелыми крышами и упавшими заборами Саше хотелось плакать. Вот так, по вымершей земле, он шёл впервые в жизни и знал, что не забудет этого никогда.

Только к двум часам дня, уже не чуя под собой ног. Минц доплёлся до окраинной избы той самой деревни. Он очень обрадовался, увидев на улочке нескольких жителей, но решил пока не окликать их. Перед встречей с Озирским Саша хотел привести себя в порядок, чтобы не позориться и не подвергаться насмешкам. Андрей на эти дела был великий мастер.

Минц спустился к речке, петляющей среди плакучих ив, ветви которых трепало течение. Он сначала вымыл лицо и руки. Потом, подумав, вырвал клок травы и привёл в порядок сапоги, костюм. Радуясь заслуженному покою, Саша хотел немного отдохнуть. Очень уж приятно было сидеть тут, смотреть на сверкающую под солнцем речку и наблюдать, как пронзают лучи кроны ив.

Между прочим он отметил, что в деревне не чувствуется никаких признаков присутствия съёмочной группы. Киношники из Питера должны были, по мнению Минца, пользоваться тут повышенным вниманием и славой настоящих звёзд; но пока было тихо. Даже задрипанного «козлика» или «уазика» не было поблизости. Зато имелась живая коза, привязанная к колышку на лужайке, неподалёку от быстрой реки.

Вдалеке, на пригорке, как и положено, стояла церковь, выбеленная ещё не незапамятные времена. Вокруг неё помешалось кладбище с покосившимися крестами. Во всех опустевших деревнях, мимо которых проходил Минц сегодня, храмов или не было, или угадывались лишь развалины.

Внезапно кто-то прыгнул из кустов на Сашу сзади, сшиб его на траву, а потом схватил за горло. Не ожидавший такой напасти путешественник, тем не менее, провёл несколько уникальных приёмов и освободился. А ещё через мгновение с радостью понял, что искать никого не придётся.

Рядом, на корточках, в одних мокрых плавках, сидел Андрей и ржал. Саша очень удивился, что он явно купался – с волос текло, а на роденовском торсе дрожали капли вводы. Большие зелёные глаза с мокрыми ресницами смотрели, как всегда, вызывающе и нахально. Саша взглянул на левое плечо друга и отметил, что шов уже почти не заметен. А ведь ранение было тяжёлым, и даже могло оказаться смертельным. Несостоявшийся убийца явно целился в дугу аорты, но промахнулся.

– Вот уж не ожидал! – Озирский уселся на траву по-турецки и дёрнул Сашу на ворот куртки. – А я и думаю – что за гриб-мутант такой здесь вырос? Вроде, только что не было. А потом, мать моя – Сашкин берет, оказывается! Ты чего приехал-то? Зашились без меня?

– Естественно. Нам без тебя – никуда. – Саша всё-таки решил уточнить: – Ты купался?

– А разве не видно? Конечно, холодновато уже, и Ильин день прошёл. Но пришлось, что ж делать! Вспотел, пока нашу колымагу из грязи доставали. Там трактористы, курвы. опустили плуги и нарочно распахали дорогу. К деревне совсем не подобраться, и отец Виктор прямо плачет. Уговаривал их, стыдил, Писание цитировал, а им-то – по барабану!..

Андрей перестал улыбаться. Он смотрел в сторону церкви, а Саша, уже в который раз, подивился совершенной красоте профиля друга. Правда, гармонию нарушала тяжеловатая нижняя челюсть, но и она была к лицу настоящему мужчине.

– Когда мы утром в другое село ездили, всё было нормально. А тут опять дождь прошёл, грязь ещё больше раскисла, и получился форменный бардак.

– А зачем плуги-то опускать на дороге? – удивился Саша. – Неужели самим не тяжело передвигаться?

– Они таким образом с отца Виктора самогон вымогают. А какой у священника может быть самогон. Сашок? Но он покорился обстоятельствам, стал покупать у бабок. Здесь живут несколько мастериц этого дела, специально гонят. Мне в итоге это надоело, и я после съёмок нашёл всех четверых. После небольшого внушения они мгновенно протрезвели и отправились засыпать дорогу песком. Наверное, ещё и сейчас работают. Я заявил, что приду и проверю. Думаю, автобан теперь получится неплохой – на зависть соседям…

– Андрей, ты их бил, что ли? – опешил Минц.

– Ну, врезал, каждому раза по два. Да не бойся – совсем легонько по своим понятиям. Они мне живыми нужны. А как прикажешь поступать? Эти козлы же по-другому не понимают. А теперь шёлковые стали. Короче, после трудов праведных решил я искупаться, а тут и ты пожаловал…

– Ты здорово загорел, хоть и лето плохое. – Минц опять с завистью осмотрел великолепную фигуру в малиновых плавках. – Наверное, не только здесь, но в санатории на залив ходил?

– Было дело, – признался Андрей. – Только там врачи и медсёстры следят – никакого удовольствия. Так в чём дело-то, Сашок? – спохватился Андрей. – Или просто соскучился?

Озирский протянул руку, откуда-то из-за кустов достал рубашку табачного цвета, армейские камуфляжные брюки и куртку. Почти такие же, как у Минца, болотные сапоги, ждали хозяина за другим кустом.

– Во-первых, я действительно соскучился, – честно признался Саша. – Но только из-за этого я никогда бы не стал тревожить тебя на отдыхе. Отсюда второе обстоятельство – я уполномочен Горбовским ударить тебе челом.

– Погоди немного! – Озирскому такое вступление явно понравилось.

Он отошёл за кусты, чтобы не видно было с дороги. Снял там плавки, крепко их отжал и бросил на ветки. Потом быстро оделся, подпоясался армейским ремнём и уселся рядом с Сашей. Андрей так спешил, что буквально впрыгнул в брюки, чем в очередной раз восхитил Минца.

– Заинтриговал ты меня – не спорю! – Озирский ударил друга по плечу. – Сейчас пообедаем. В том дворе, где я живу, даже корова имеется. Попьём молочка – мечта поэта!

– Я тут тоже кое-что привёз, – сообщил Саша. – Колбасу, например, копчёную.

– Тебе что, деньги девать некуда? – удивился Андрей. – Кто же в деревню продукты возит?

– Так ведь в гости ехал – не с пустыми же руками! – пожал плечами Саша. – Тут один священник?

– Ещё дьячок, разумеется. Кроме них, старики одни живут, но они о нас трогательно заботятся. Наша группа тут, как на даче. Никаких претензий ни у кого нет, все довольны. Итак, по поводу чего ты челом бьёшь?