Запретная страсть - Вайолет Уинспир

И все же она ничего не сказала о Марше и вновь скользнула в этот запретный лабиринт, в котором Ник преследовал ее, но никогда не мог поймать.

– Наш знак зодиака имеет огромное влияние на нашу личность, – произнесла она, – по крайней мере, я в это верю.

– А кто я такой, чтобы разрушать веру прекрасной девушки! – усмехнулся он. – Я родился под знаком Близнецов.

– Божественные близнецы, – сказала Делла. – Ангел и дьявол в одном человеке.

– А теперь вы станете спрашивать себя, был ли я раньше ангелом. – Он с бесстыдным удовольствием разглядывал ее. – Вы еще во многом невинны, но я уже давным-давно перерос мое ангельское детство. Ник – мое имя, дьявол – моя сущность, и вы это знаете, поэтому не обманывайте себя. Моя заблудшая душа вернулась домой только на один день.

– Я слышала, Ник, что человек должен совершить грех, перед тем как он осмелится стать ангелом.

– Вы имеете в виду, что я совершил грех и вам известно об этом?

– Я… я чувствую это.

Делла испугалась встретиться с ним взглядом и, бросив свою соломенную шляпку на стул, подошла к висевшему на стене зеркалу, чтобы поправить прическу. Лицо в зеркале было печальным. Его молодость и чистоту подчеркивала венецианская рама, украшенная цветами и крошечными золотыми купидонами. В широко расставленных глазах таились голубые тени и зеленые огоньки тревоги, губы дрожали. Деллу поразило, что она выглядела такой беззащитной. Она, воспитанница заботливого Марша, была так одинока здесь, в Венеции, городе потерянных мечтаний.

– Какое чудесное старинное зеркало! – Ее внутреннее напряжение отозвалось в ее голосе, звучавшем резко и неестественно. Может, ей нужно быть непринужденной и веселой, как Камилла? Ведь такие женщины забавляли Ника, но очень скоро он уставал от них, а Делле хотелось, чтобы она утомила его и он оставил ее беззаботно, безжалостно, как оставлял других женщин. Она захотела испытать его жестокость до того, как узнает его ласку. – В этом палаццо хорошо смотрятся музейные вещи, – продолжала она с отчаянной веселостью. – Неудивительно, что туристы стремятся сюда, чтобы пообедать под настоящим потолком работы Беллини, в окружении произведений итальянской живописи.

– Нам нужно искусство, чтобы не страдать от жизни, – процитировал Ник. – Может, было бы лучше, если бы вы оставались произведением искусства, Делла Нив, вместо того чтобы быть раздавленной страстями мужчины.

– Лучше искусство, чем искусные поцелуи негодяя, – ответила она. – Я думаю, что, не имея талантов и возможностей вашего кузена, вы гордитесь победами над женщинами… пока это вам не наскучит. Повар, художник или певец – каждый может что-то показать как плод своих усилий, создать что-то новое, но женщины, после того как вы одержали над ними победу, все кажутся вам на одно лицо.

– Не приглашаете ли вы меня попробовать найти в вас что-то другое?..

Он сделал шаг в ее сторону, но тут дверь распахнулась и появился Анджело с нагруженным подносом в руках. Насмешливость Ника сразу же исчезла, сменившись учтивостью.

– Ах, завтрак! Что за аромат… он способен растопить сердце дьявола!

Бросив любопытный взгляд на Деллу, Анджело опустил поднос на один из круглых столиков и начал уставлять его тарелками с горячей золотистой пиццей, крохотными грибочками, толстыми ломтями копченой ветчины, фаршированными яйцами, темным свежевыпеченным хлебом и дымящейся спаржей, политой растопленным маслом.

– Быстро садитесь и начинайте есть, пока все еще такое красивое и горячее, – сказал он. – Я принесу кофе и выпью с вами чашечку, если не возражаете?

– Это будет прекрасно, старина. – Отодвигая стул для Деллы, Ник был сама невинность. – Нам о многом нужно поговорить. Мне хотелось бы узнать, так ли хорошо чувствует себя бабушка, как она утверждает в своих письмах.

– Вполне нормально для женщины своих лет, но… – Анджело взмахнул руками с романской экспрессивностью. – Она скучает по тем, кто был частью ее жизни. По старому padrone[12], по тебе, Ник, и… – Анджело замолчал, а потом добавил: – Я принесу кофе.

Когда он вышел из комнаты, Делла продолжала накладывать еду на свою тарелку, стараясь не замечать, что в этой комнате вдруг как будто появилось привидение. Какое-то холодное дуновение, легкий аромат… Девушка сдержала дрожь, не осмеливаясь обернуться через плечо. Она видела заросли жимолости за высокими окнами, но этот запах был острее и казался более чувственным, как будто его источала кожа женщины.

– Вы забыли положить себе грибы, – пробормотал Ник, – вы любите грибы?

– Да… конечно. – Она взяла ложку, но тут же чуть не уронила ее снова, так как дверь отворилась и вошел Анджело, неслышно ступая по толстому ковру. Накладывая в свою тарелку молодые грибочки, Делла чувствовала на себе пристальный взгляд Ника. Она не знала, ощутил ли он это леденящее присутствие еще одного человека, гораздо менее осязаемого, чем его кузен, и гораздо менее дружелюбного.

– Бабушка будет счастлива увидеться с тобой, Ник, – произнес Анджело. – Я попросил Маргериту не говорить ей ни слова, так что это окажется для нее сюрпризом. Ты помнишь Маргериту, маленькую дочь садовника? Она превратилась в очень хорошенькое создание. Сейчас она заботится о бабушке, а в конце этого года, когда закончится сезон, станет моей женой. Тебе может показаться, что мы здесь не очень заняты, но сейчас просто слишком рано, а посетители появляются лишь около полудня. Ник поднял бровь, а вилка с наколотым на нее грибком так и не достигла рта.

– Ах ты, смуглый черт, Анджело! Почему же бабушка ничего не написала мне о твоем обручении? Это секрет?

– Нет, но, может, она испугалась, что это напомнит тебе… – Анджело замолчал, бросив неуверенный взгляд в сторону Деллы, как будто он до сих пор не понимал, насколько она знакома с Ником и его делами.

Стараясь делать вид, что амурная жизнь Ника ее совершенно не интересует, Делла сердечно улыбнулась Анджело:

– Поздравляю вас, синьор. Я уверена, что вы будете очень счастливы. Вы производите впечатление человека твердо стоящего на ногах, заботливого и любящего. Именно это ищут женщины, которые решили вступить в брак.

– Вы слишком добры, синьорина, – застенчиво ответил Анджело, а Ник одарил Деллу своей самой беспечной улыбкой, поедая спаржу с таким видом, словно ее мнение о нем было ему безразлично.

– А бабушка довольна? – спросил он Анджело.

– Думаю, да. Она любит Маргериту и знает, что мне нужна жена, которая поможет мне с кафе. Да и время пришло, Ник. Ведь мне уже сорок, я на пять лет старше тебя, mio. Мне хотелось бы завести одного или двух сыновей, пока еще не поздно.

Ник вытер губы салфеткой – возможно, для того, чтобы скрыть ироническую усмешку.

– Если тебе интересно, Анджело, одолевают ли и меня подобные желания, то могу уверить тебя, что нет. Я согласен, что мисс Нив очаровательна, но у меня нет намерений сделать ее матерью своего сына.