Теплица - Брайан У. Олдисс

Хобот-птица беспомощно смотрела на них, закатив бороздчатый, полосатый глаз. У Той было время заметить, что недавний удар расколол огромное тело на чудом державшиеся вместе две половины. И тогда птица стала соскальзывать.

Ее изуродованное крыло поползло вниз по стене замка. Хватка птицы ослабла. Она упала.

Перегнувшись через естественный вал, люди наблюдали за падением.

Хобот-птица ударилась о пустую площадку у основания замка и перекатилась в сторону. С присущей ее роду цепкой хваткой за жизнь птица еще была далека от гибели; подобравшись, она захромала прочь от серого строения, описывая неровный полукруг, волоча за собой ошметки крыльев.

Одно крыло свесилось с каменистого обрыва, и кончик ненадолго там задержался, указывая на недвижное море.

Поверхность воды немедленно вздыбилась под напором водорослей. На протяжении всей своей длины эти ленты были украшены пунктиром напоминавших лезвия наростов. Почти нехотя они принялись стегать ими крыло хобот-птицы.

Хотя их попытки зацепить кончик крыла поначалу казались неуверенными, но затем они возобновлялись с новой силой. Все дальше и дальше в море, уже до четверти мили от берега, воды бурлили под яростными ударами плетей, снова и снова наносимыми водорослями, охваченными упрямой, неизбывной ненавистью к любым формам жизни, кроме своей собственной.

Едва один из ударов достиг цели, хобот-птица попыталась отползти от обрыва. Но предел досягаемости водорослей, когда те разошлись не на шутку, оказался на удивление далеким, и птица уже не могла спастись бегством, как ни старалась ускользнуть под градом сыпавшихся на нее ударов.

Некоторые из напоминавших кинжалы выростов, хлеставших несчастное существо, настолько сильно били по ее телу, что лопались. Темная, напоминающая раствор йода жидкость выплескивалась из них, пенясь и дымком поднимаясь в воздух.

Там, где яд попадал на хобот-птицу, пострадавшие участки ее тела исходили коричневым паром.

Хобот-птица не имела возможности испускать вопли, тем облегчая очевидные страдания. Странным способом, напоминавшим нечто среднее между полетом и прихрамывающим бегом, она припустила вдоль края обрыва, направляясь к побережью, поднимаясь при первой возможности в воздух, пытаясь спастись от ударов. Крылья ее тлели, источая пар.

Но кошмарное побережье давало пропитание не единственному виду водорослей. Лихорадочные удары прекратились, и усаженные лезвиями плети исчезли в волнах, измотанные бурной деятельностью.

Им на смену из воды выпрыгнули длиннозубые зеленые создания, окружившие весь мыс частоколом шипов. Бежавшая в страхе птица лишилась части своей кожуры, но достигла пляжа перед строем древесных стволов прежде, чем крючья надежно схватили ее, удерживая на месте. Все больше и больше водорослей вытягивали свои колышущиеся в воздухе лапы, чтобы вцепиться ими в крыло хобот-птицы. Сопротивление стало бесполезным. Перегнувшись через край обрыва, птица не удержалась и с шумом рухнула в воду. Казалось, целое море ощетинилось голодными глотками, чтобы встретить ее.

Напуганные люди наблюдали за происходящим с вершины замка.

— Мы никогда больше не вернемся в лес, — прохныкала Фэй. Она была младшей и не смогла удержать слез.

Водоросли заслужили награду, но еще не выиграли схватку за нее, ибо растения Нейтральной Полосы тоже учуяли поживу. Тесно зажатые между джунглями и морем, некоторые из них, формой напоминавшие мангры, давным-давно поселились на мелководье. Другие, по своей природе более паразитические, росли на соседях, спуская вниз твердые и колючие, похожие на ежевику, побеги — своего рода рыболовные снасти с целым набором крючков.

Эти два вида первыми заявили свои претензии на жертву, не дожидаясь спешащих к ней прочих хищников, и попытались отбить ее, выудив из цепких объятий своих морских недругов. Вперед метнулись их гибкие корни, восставшие из морской глади, подобно щупальцам некоего устоявшего перед всемирным потопом спрута. Они ухватили птицу, и битва закипела.

Вся береговая линия вдруг ожила. Страшная армия, вооруженная цепами и копьями, бросилась в атаку. Все кругом исступленно корчилось, вытягиваясь и сокращаясь. Море оказалось взбито в пену, что усилило ужас происходящего, частично скрыв дерущихся. Летающие создания, «кожистые перья» и лучекрылы, налетели из лесу в надежде извлечь собственную выгоду из схватки.

В азарте бессмысленной бойни хобот-птица была разодрана на куски и забыта. Части ее плоти мелькали над водой и пропадали в пене.

Той поднялась на ноги, понемногу обретая уверенность.

— Мы должны бежать отсюда, — сказала она. — Сейчас мы сумеем добраться до берега.

Семь испуганных бледных лиц обернулись к ней, словно Той вдруг сошла с ума.

— Мы все там погибнем, — выдавила Пойли.

— Нет! — с яростью возразила Той. — Теперь мы не должны погибнуть. Все эти твари сражаются друг с другом и потому слишком заняты, чтобы нам навредить. Надо спешить, пока не стало слишком поздно.

Авторитет Той еще не был абсолютным. Абсолютного доверия у племени пока не вызывал никто. Увидев, что они собираются начать спор, Той разъярилась и принялась колотить Фэй и Шри. Но основными ее оппонентами оставались Мэй и Вегги.

— Там нас могут настичь в любой момент, — сказал Вегги. — Спасения нет. Разве мы не видели, что произошло с хобот-птицей, такой большой и сильной?

— Мы не можем остаться здесь и погибнуть, — со злостью сказала Той.

— Надо остаться и подождать, пока не произойдет еще что-нибудь, — сказала Мэй. — Пожалуйста, давайте останемся!

— Ничего тут не произойдет, — мотнула головой Поили, принимая сторону подруги. — Ничего хорошего, уж точно. Таков Путь. Мы сами должны заботиться о себе.

— Нас всех убьют, — упрямо повторял Вегги.

В отчаянии Той повернулась к Грену, старшему из детей-мужчин.

— Что скажешь ты? — спросила она.

Грен с напряженным, застывшим лицом наблюдал за бушевавшей внизу битвой. Он был так же напряжен, когда обернулся.

— Ты возглавляешь племя, Той. Все, кто способен подчиняться, должны это делать. Так гласит закон.

Той встала.

— Пойди, Вегги, Мэй, все остальные — за мной! Мы пройдем сейчас, пока эти злые существа заняты схваткой и ничего не видят. Мы сумеем вернуться в лес.

С этими словами она перебросила ногу через куполообразное навершие опоры и начала скользить вниз по ее наклонной поверхности. Остальными внезапно овладела паника; испугавшись, что могут остаться одни, они последовали за Той. Всей гурьбой вскарабкались они на опору и принялись съезжать по ней, цепляясь за ничтожные неровности.

У подножия замка, превратившись в карликов рядом с уходящей ввысь серой стеной, они на мгновение остановились. Их удерживал страх.

Знакомый им мир имел нереально плоские очертания. Из-за горевшего в небе грандиозного солнечного диска их тени лежали под ногами, подобные никому не нужной, не обращавшей на себя внимание грязи. Теней почти не было, и окружающий их пейзаж казался плоским, словно вырезанным из бумаги. Он был мертв, как на скверном, неумелом рисунке.