Зойка моя! - Нонна Кухина

– Я с тобой разве по-английски говорю? – удивилась Зоя.

– Какие показы? Какой университет? – переспрашивал отец.

– Показы мод, – спокойно сообщала девушка, радуясь, что вызывает у своего «не отца» такие эмоции. – Увидев рекламу со мной, меня пригласили поучаствовать в показах сразу несколько домов моды. Я тебе не успела рассказать, потому что были другие какие-то новости, показавшиеся мне более важными.

– Ты у меня совсем знаменитая стала, – вздохнул Гена.

– Нет, еще не знаменитая, – смеялась девушка. – Но я ею стану, и когда я пойду по красной ковровой дорожке за своим «Оскаром», ты обязан будешь вести меня под руку.

– Обещаю тебе, малышка, я буду рядом с тобой в этот замечательный день. А теперь про университет расскажи. Ты что, будешь продолжать учиться там, в Америке?

– Ну да, а зачем мне возвращаться в Россию? Думаешь, я там добьюсь больше? Не уверена.

– А как же мы?

– А что «мы», Гена? – сухо начинала говорить Зоя. – У тебя жена и два сына там, я-то тебе зачем?

– Ты моя Зайка, моя самая любимая девочка, – ласково говорил мужчина.

– Я уже далеко не девочка, и жаль, что ты так и не заметил этого, – произнесла Зоя и вышла из разговора.

Покровский смотрел на пустой монитор. «Что мне делать? Я люблю свою девочку, но она моя дочь. Она утверждает, что любит меня как мужчину, но я уверен, что она ошибается. Как бы я хотел, чтобы все было по-прежнему, когда у меня была только моя Зайка, а у нее – только я. И не было бы этих идиотских мыслей о влюбленности. И не было бы болезни. И не было бы Америки. Правда, не было бы Арсения, Инны, Игната… Ну и пусть… Хотя Арсений – очень хороший человек, он моя опора в будущем. Нет, все-таки хорошо, что у меня есть сын».

В очередной раз не выдержав расставания с дочерью, Геннадий собрался лететь в Америку, но Инна, впервые позволив себе высказать свою точку зрения на их семейную жизнь, вдруг возразила:

– Любимый, ты так много работаешь, что мы с Игнатом почти тебя не видим. Мы ждем твоего отпуска как манны небесной, однако как только у тебя появляется «окно» в съемках, ты улетаешь в Америку. Я понимаю твою любовь к дочери, однако мы с сыном тоже в тебе нуждаемся. Я бы хотела провести эти две недели с тобой.

Гена понимал справедливость слов жены, однако отказаться от задуманной встречи с Зайкой не мог, тогда ему пришла в голову идея:

– Хорошо, милая, я понимаю, что не прав по отношению к тебе, поэтому мы поедем все вместе: ты, я, Игнат, Арсений и Галина Павловна, если захочет или если здоровье ей позволит.

– Но как же… – начала было жена, однако тут же поняла, что лучше согласиться на это путешествие. Муж может и передумать, тогда она опять останется в Москве одна.

Покровский решил везти свою семью на Мальдивские острова. Зоя искренне обрадовалась возможности провести время на пляже рядом с Геной, однако ее немного покоробило вынужденное общение с Инной и Игнатом. К присутствию Арсения девушка отнеслась более чем спокойно – она видела в молодом человеке только брата, несмотря на то что он был ее первым и единственным мужчиной. Молодые люди часто общались друг с другом и посредством электронной почты, и через «Скайп», и просто по телефону. Зоя понимала, что Арсений до сих пор испытывает к ней нежные чувства, и признавала, что никогда не ответит ему тем же, однако общение все равно поддерживала, стараясь, чтобы молодой человек все-таки стал относиться к ней как к сестре.

Вся семья приехала на остров, включая Галину Павловну. Увидев свою няню, Зойка повисла на ней и не желала отпускать ни на миг. Она вдруг почувствовала себя снова маленькой девочкой, живущей в чудесном мире, где о ней заботятся два самых замечательных человека, няня и отец. Присутствие пожилой женщины вдруг отодвинуло в сторону все проблемы взрослой жизни и позволило полностью окунуться в красоту окружающего мира. Синее небо, шелестящее море, жаркий песок – все это наполняло радостью каждую клеточку уставших от бесконечной гонки за счастьем организмов. Купание, веселые игры, смех – все это стало постоянным спутником большой семьи. Даже с Инной и Игнатом Зоя общалась относительно спокойно, забывая, что именно их появление в жизни Покровского привело ее когда-то к болезни. Но это было в другой жизни, а сейчас, под солнцем и возле моря, девушка наслаждалась трогательной заботой Арсения, лаской няни и долгими разговорами с Геннадием.

Отец и дочь каждый вечер выходили к морю, садились в гамак и вспоминали-вспоминали-вспоминали. Девушка закуривала сигарету, выпускала колечко дыма в темное небо и клала голову на плечо мужчине.

– Ты сейчас такая красивая, – сказал Геннадий, глядя на девушку, бледная кожа которой покрылась ровным медовым загаром.

Зоя улыбнулась и посмотрела на Гену своими огромными черными глазами.

– Ты сейчас хорошо себя чувствуешь? – спросил он, глядя на тоненькие ручки дочери.

– Да, вполне, – мягко ответила девушка.

– Я так испугался, когда тебе стало плохо там, в «Макдоналдсе».

Какое-то время назад они заехали в закусочную, чтобы взять два гамбургера. Тогда именно девушка сказала о том, что она проголодалась, и обрадованный мужчина побежал к стойке. Когда он расплачивался с продавщицей, к нему подошла Зоя. Она мягко коснулась руки Геннадия и подняла взгляд на женщину, отсчитывающую сдачу. Дряблая кожа на пухлой руке кассирши колыхнулась, и у Зои потемнело в глазах. Инстинктивно девушка прижалась к плечу отца, а женщина повернулась, чтобы собрать заказ покупателей. Тут Зайка увидела габариты работницы «Макдоналдса», и тошнота подступила к горлу – 120 килограммов женского тела ужаснули худенькую Зоечку. Она выскочила на улицу в надежде, что дурнота пройдет, но внешность кассирши стояла перед глазами. Когда Геннадий подбежал к дочери, ту рвало прямо в урну у входа. Мужчина рванул обратно в закусочную, без очереди пролез к кассе и купил бутылочку минеральной воды.

Через несколько минут, умыв бледную дочь и дав ей попить, Геннадий завел автомобиль и снова выехал на шоссе. Два гамбургера остались лежать на стойке нетронутыми.

– Спасибо тебе за то, что ты тогда так оперативно увез меня от этого кошмара. – Девушка благодарно улыбнулась мужчине. – Я люблю тебя.

Геннадий почувствовал, что сейчас он потеряет последние капли самообладания и поцелует эту хрупкую красавицу. Он не мог допустить такого – страх, что он нанесет душевную травму и без того искалеченной дочери, подкатил к горлу. Мужчина резко встал с гамака:

– Давай позовем Арсения и попьем вина на террасе.

– Хорошо, папочка, – язвительно пропела Зоя и закурила еще одну сигарету.

Зоя поступила в университет и погрузилась в изучение основ актерского мастерства. Ее популярность росла, несмотря на то что девушка была еще очень молода. Она часто снималась в эпизодических и проходных ролях у известных режиссеров, была очень довольна своей жизнью, о чем каждый раз рассказывала Геннадию в почти ежедневных разговорах. Кроме Зойкиной успешности в области киноискусства у отца и дочери появилась еще одна тема для бесед – Арсений. Молодой человек благодаря широким связям отца и Давида, с которым, естественно, сейчас плотно общалась вся семья, стажировался в одной из крупнейших больниц Америки. На предложение, поступившее от Эдельштейна, студент ответил сразу положительно, рассчитывая видеть Зайку чаще и добиться ее любви. Зоя помогла брату снять квартиру недалеко от места его новой работы, однако плотного общения избегала. Арсений был частым гостем в доме Эдельштейнов, хорошо общался с Наташей и другими подругами Зоечки, но наедине с предметом своих грез практически не оставался.