«Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла» - Светлана Герасимова

Связь осуществлялась по радио, телефону, телеграфу, в том числе шифром. В документах южной группы сохранились ежедневные донесения о боевой обстановке на правом фланге 29-й армии, с 12 января – оперативные сводки. Первоначально в переговорах по прямому проводу использовалось кодирование, в частности, номеров дивизий как цифрами, так и словарными обозначениями, например, «варяга», «весна». Потом в записях шифры исчезли. Основная часть донесений, шифровок, сообщений из окруженной группы подписаны командующим 29-й армией генерал-майором Швецовым и членом Военного совета бригадным комиссаром Савковым, но также встречаются подписи зам. командарма 29 генерал-майора Матвеева, начальника оперативного отдела армии полковника Вишневского, военкома штарма 29 окруженной группы ст. политрука Руднева, военкома оперативного отдела батальонного комиссара Поршакова.

Генерал-майор Матвеев (первый справа) в одной из частей Калининского фронта. Конец 1941 – начало 1942 гг.

Забегая вперед, следует отметить, что открытые для рядового исследователя документы 29-й армии этого периода позволяют говорить о постоянном управлении окруженными войсками со стороны командования армии, о достаточной организованности войск. Наличие паники, неорганизованности зафиксировано в документах армии нечасто, в основном в связи с прорывами противника. Об элементах паники упоминал В. М. Шарапов в разговоре с И. С. Коневым 21 января: «Наши дивизии [174-я и 246-я. – С.Г.], в том числе и 375, не сдержали, начали отходить, в отдельных местах тыловики внесли элементы паники». 24 января сообщалось о том, что в результате прорыва противника и возникновения паники брошено [вероятно, какой-то дивизией, обозначена шифром. – С.Г.] снарядов – 1 140, винтовок – 125, автомашин – 10, медико-санитарным батальоном были брошены раненые.

Уже вечером 23 января командованию 29-й армии было ясно, что ликвидировать прорыв противника в тылу армии и одновременно наступать на Ржев нереально. В упоминаемом выше документе «Обстановка на правом фланге 29 А к 22.00 23.1» В. И. Швецов, обращаясь к И. С. Коневу, писал: «В данный момент численное состояние дивизий с незначительным запасом снарядов, активные действия противника на левом фланге не позволяет продолжать наступление на Ржев [выделено мною. – С.Г.] с преодолением укрепленной полосы». Тем не менее в таком же документе днем позднее говорилось о том, что на 24 января в задачи правофланговой группе армии опять ставилось наступление на ржевском направлении. Одновременно планировалось «наступлением 365 и частью сил 246 сд на север во взаимодействии с 375 сд ликвидировать противника, прорвавшегося из Ржев на северо-запад и запад с целью восстановления коммуникаций 29 и 30 А…». «Прошу прикрыть истребительной авиацией», – просил В. И. Швецов. Таким образом, наступление обескровленных, измотанных, почти без боеприпасов соединений армии предполагалось осуществлять в разных направлениях: на восток и на север, что вряд ли могло привести к успеху.

Тем временем к исходу 23 января войска 30-й армии, передав свои участки 31-й армии, головой главных сил перешли рубеж Родня, Боровая. Штаб армии в этот же день прибыл в д. Куры и приступил к подготовке наступления для ликвидации прорыва врага в районе Нов. Коростелево, хотя немецкие войска уже полностью перерезали коммуникации двух советских армий. Походным порядком были перегруппированы управление 30-й армии, 371-я и 363-я стрелковые дивизии.

Схема 8. Положение войск сторон в районе Ржева в 20-х числах января 1942 г.

24 января в 2.25 командование фронта направило боевое распоряжение командующему 30-й армией: «Наступление для уничтожения группы противника в районе Стар., Нов. Коростелево, Митьково начать наличными силами обязательно 24 января и не позднее 10–11 час. Всякое промедление дает усиление противнику. Помните, что против Вас никакой серьезной обороны противник не успел организовать, так как он только 23 января к исходу дня вышел в район Стар., Нов. Коростелево… Конев, Захаров».

Утром 24 января подошедшие части 30-й армии с дивизиями 29-й армии, оставшимися севернее Волги, начали наступление, пытаясь восстановить положение, бывшее до 21 января (схемы 8, 9). Правофланговая группа 29-й армии, продолжая наступление на Ржев, вела «огневой бой с противником на рубеже Каменское, Дубровка, Толстиково, Щунино, Жуково, Грешниково, Буруково, Бродниково». Части 246-й стрелковой дивизии на какое-то время остановили противника, наступающего со стороны Цементного завода [запомним это название. – С.Г.] и готовились к наступлению на север вместе с подходившей с юга 365-й стрелковой дивизией.

В донесении командира 915-го стрелкового полка, который был отрезан от своей – 246-й – стрелковой дивизии, начальнику штаба 29-й армии генерал-майору Шарапову, составленном позднее, вероятно, в конце февраля – начале марта, рассказывалось о боях 24 января. В этот день полк, сдерживающий перед этим яростные атаки врага, получил пополнение – 450 человек. Получив приказ овладеть деревней Тимонцево, полк перешел в наступление, и пополнение сразу было введено в бой. «В результате неподготовленности людей, без соответствующей обработки последних, без помощи артиллерии и соседей полк понес большие потери, почти полностью полученное пополнение. Противник безнаказанно вел по нашему полку усиленный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь с 3–4 основных направлений … полк находился в яме, окруженный со всех сторон противником. В результате задача полка выполнена не была, полк отступил на прежний рубеж и занял оборону. К этому времени в строю оставалось 32 бойца».

Ни на одном из направлений поставленные цели в этот день достигнуты не были.

Вероятно, вечером 24 января в состав 30-й армии были включены оставшиеся севернее Волги 375, 243, 174-я стрелковые дивизии 29-й армии, которые вместе с подошедшими частями 30-й армии пытались уничтожить закрывшего прорыв противника. На следующий день командарму 30 командованием фронта было разрешено использовать пополнение, идущее для 39-й армии и расположенное в районе Мологино, Озерютино, «кроме кавалеристов, которых не брать». Таким образом, на северном участке фронта в составе 29-й армии осталась одна 220-я стрелковая дивизия, информация о действиях которой постоянно включалась и в «Журнал боевых действий» 29-й армии, и в оперативные сводки. Практически все время, пока шесть дивизий и другие части армии сражались в окружении, 220-я стрелковая дивизия армии без одного своего полка вела безрезультативные бои за Дешевку, Космариху, Ново-Семеновское. В какой-то степени это можно объяснить наличием здесь у противника укрепленного рубежа обороны: «батальонный узел сопротивления с ДЗОТ‘ами по юго-вост. берегу ручья Добрый».

С 24 января в радиограммах и шифровках из южной группы 29-й армии шли постоянные просьбы к командованию фронта о помощи авиацией, о необходимости боеприпасов, продуктов, а также просьбы сообщить о положении войск соседних армий, в первую очередь 30-й генерала Лелюшенко. В этот день появился приказ по 29-й армии, в котором говорилось: ««В связи с временными перебоями подвоза предметов снабжения для войск приказываю: 1. Командирам выявить местные продфуражные ресурсы (оставшиеся от скота зерно, сено) … и организовать их распределение по установленным нормам… 3. Применять в пищу конское мясо, организовать сбор и разделку труп лошадей…», уточнялось: «Только после тщательного медицинского освидетельствования, при наличии положительного заключения». Уточнение было необходимо, так как в последующем были зафиксированы случаи отравления, например, в «Журнале боевых действий» 1319-го стрелкового полка 185-й стрелковой дивизии за 1 февраля записано: «Умер кр-ец Селезнев вследствие отравления недоброкачественным конским мясом». В оперативной сводке на конец дня 24 января штадива 381 зафиксировано: «Продукты питания для частей 381 сд в не полной мере без жиров и водки имеются только на 25.1.42». В этой же сводке опять говорилось об отсутствии в дивизии необходимых средств связи: «В сложной обстановке необходима быстрая связь, мы же до сих пор никаких средств связи не получили. Прошу ускорить отпуск телефонных аппаратов и кабеля».