Принцесса полночного бала - Джессика Дэй Джордж

– Семь, – ответил Гален.

Он вел тщательный подсчет. Мальва, как и другие младшие принцессы, которые чувствовали себя лучше, иногда останавливалась в саду и шепотом делилась с Галеном своим нелицеприятным мнением о принцах. Роза не выходила, хотя Гален часто видел ее у окна. Из-за золотисто-каштановых волос она казалась еще бледнее. Он снова хотел послать ей цветы, но принцесс было слишком много, и незамеченным подобный жест не прошел бы, а послать букет только Розе было бы с его стороны неправильно. Он объяснил свой первый подарок необходимостью проредить цветы в теплицах.

– И все как один надменные и себялюбивые, – поцокал языком Вальтер. – Лишь бы до трона добраться, а до принцесс им и дела нет.

И все семеро уехали, не разгадав тайну сношенных бальных туфель. Слышали, как король орал в любое время дня и ночи на любого, кто готов был слушать. Отношения с соседними странами сделались еще напряженнее, чем прежде. Если король Грегор, объявив состязание за свой трон, рассчитывал заставить страны Ионии[2]объединиться, то он просчитался.

– Уже три месяца, – внезапно сказал Гален.

Вальтер только фыркнул.

– Принцесса Роза больна уже три месяца.

– Она идет на поправку, – заверил его Вальтер. – Воспаление легких всегда протекает тяжело, даже у молодых. – Старик похлопал юношу по руке. – Ты славный парень, если беспокоишься о них, Гален. Очень славный.

И тут дверь в дальнем конце теплицы открылась, и вошли две фигуры. Спасаясь от холода, они закутались так плотно, что наверняка юноша смог определить лишь их принадлежность к женскому полу. Однако, когда парочка избавилась от капоров и плащей, исходя паром во внезапном тепле, Гален узрел принцессу Розу собственной персоной, опирающуюся на руку музыкальной принцессы… Гортензии вроде бы.

Гортензия подвела Розу к скамейке под банановым деревом и отошла поглядеть на цветущие лианы. Гален положил секатор. Вальтер вскинул бровь, и юноша ухмыльнулся. Он сорвал апельсин с ближайшего дерева, подмигнул старику и направился по проходу к скамье.

Теперь, проработав при дворе уже некоторое время, то и дело натыкаясь на принцесс и министров, послов и принцев, он изрядно отшлифовал манеры.

– Доброе утро, принцесса Роза, – галантно произнес Гален и с поклоном предложил ей апельсин.

По правде говоря, ее вид его слегка шокировал. В окне она смотрелась романтически-бледной и тонкой, но вблизи сделались очевидны чрезмерная худоба, впалые щеки и залегшие под глазами темные круги. Густые золотисто-каштановые волосы были убраны в простую тугую косу и лишь подчеркивали строгую белизну кожи на фоне темного платья.

Однако улыбка Галена не дрогнула. Он подумал, что теперь она стала даже красивее, в ней появилось нечто неземное и зрелое, чего раньше не наблюдалось.

– Позвольте преподнести вам этот апельсин, ваше высочество, вкупе с пожеланиями скорейшего выздоровления.

– Вы очень щедры, мастер Гален, – ответила она, еле заметно посверкивая глазами, – особенно учитывая, что эти апельсины принадлежат моей семье. – Она приняла у него оранжевый шар и принялась перекатывать в ладонях. – И учитывая, что болезнь моя, скорее всего, является результатом падения в фонтан в день нашего знакомства.

Гален поморщился. Он знал, что она это припомнит, но надеялся, что не станет держать на него зла. Хотя, судя по призрачной улыбке на бледных губах, принцесса говорила не всерьез.

– Что ж, ваше высочество, мне известно, насколько я неотразим, но вряд ли можно меня винить, если моя красота подействовала на вас так сильно, что вы упали в обморок, – заявил юноша, вставая в позу.

В животе у него порхали бабочки, и он гадал, не слишком ли далеко зашел в своем поддразнивании.

Но он был вознагражден: Роза рассмеялась – это был высокий, чистый звук – и бросила в него апельсином. Гален ловко поймал подачу, но, когда смех ее перешел в кашель, уронил апельсин и склонился над ней, не смея похлопать девушку по спине или взять за руку.

– Простите меня, ваше высочество. Вам нехорошо?

Гортензия услышала кашель и прибежала назад. Она плюхнулась на скамейку рядом с Розой, обхватила старшую сестру одной рукой и поднесла к Розиным губам платок.

– Что случилось? – строго спросила она Галена.

– Мне очень жаль, ваше высочество, – произнес, отступая, молодой садовник. – Я рассмешил принцессу и…

– Вы ее рассмешили? – У Гортензии округлились глаза. – Она уже несколько недель не смеялась! – Принцесса улыбнулась Галену и слегка сжала Розино плечо.

– О боже, – выдохнула Роза, когда приступ кашля кончился. – Простите, – обратилась она к юноше.

– Нет, пожалуйста, ваше высочество, это все я виноват. – Он прочистил горло. – Вам… вам понравился букет? В смысле, букеты? Я посылал… – Гален умолк, чувствуя себя глупо.

– О да! – Роза тепло улыбнулась ему. – Они были прекрасны.

– Я свой сохранила, – влезла Гортензия. – Засушила, и он стоит в маленькой вазе у меня на фортепиано.

– Я рад, – произнес Гален, но глаза его были прикованы к Розе. – Я надеялся порадовать вас.

Значит, Роза сочла сделанный им для нее букет прекрасным!

– Ой, спасибо, что напомнили. – Роза порылась в кармане плаща и вынула шнурок, которым Гален перевязал ее букет. – Заберете? Уверена, он вам пригодится.

– Нет-нет! Вы должны его сохранить, принцесса Роза, – сказал Гален. – Старый солдат, который научил меня вязать, всегда говорил, что шнурок из черной шерсти отгоняет зло. Я подумал, может…

Он смущенно умолк. Перевязанные черным шнурком букеты должны были, по замыслу, отвести болезнь, но уже ясно, что ничего у него не вышло.

– Тогда спасибо. – Роза явно не заметила его колебаний, смотала шнурок и убрала обратно в карман.

Разговор иссяк, и Гален неловко топтался перед двумя принцессами.

– Ну. – Он покачался на каблуках, прикидывая, как бы поскорей вернуться к работе, пока не пришел Райнер и не накостылял ему. – Уверен, что вы наслаждаетесь вниманием множества поклонников королевских кровей, которые приезжают поглазеть на вашу красоту, так что мне, пожалуй, лучше убраться. – Юноша поклонился. – Ненавижу, когда меня вызывают на дуэль.

Говоря это, Гален ухмыльнулся и подмигнул, но реакция принцесс его потрясла. Роза зажмурилась, словно от боли, а Гортензия натурально перекрестилась и забормотала молитву.

Гален обернулся на шум за спиной и увидел двух средних принцесс, следом семенила самая младшая. Все они в ужасе уставились на него.

– Он про тех принцев, которые умерли? – спросила Петуния, хмуро глядя на Галена. – Нам не полагается о них говорить, – громким шепотом сообщила она.