НейроЛогика. Чем объясняются странные поступки, которые мы совершаем неожиданно для себя - Элиэзер Штернберг

Для Рэя Аллена броски стали привычкой. Возможно, именно это спортсмены имеют в виду, когда говорят о мышечной памяти. Метод, с помощью которого Аллен сосредотачивается на важном броске, состоит в том, чтобы не сосредотачиваться на нем. Если же он слишком много думает о том, как бросить мяч, он промахивается. Лучше всего он играет тогда, когда поручает системе привычки выполнять все то, в чем он натренировался.

То же самое применимо и к другим спортсменам. В ходе эксперимента с участием талантливых гольфистов испытуемые ударяли по мячу дважды. В первом случае они намеренно сосредотачивались на механике движения клюшки, внимательно отслеживали, с какой силой бьют по мячу, тщательно прицеливались. Во втором случае гольфисты не думали об ударе вообще. Как только они вставали с клюшкой перед мячом, их отвлекали другим заданием: просили слушать записи звуков и ждать определенного сигнала, опознать его и сообщить об этом. Затем ученые сравнили результаты. Как правило, мяч оказывался ближе к лунке в тех случаях, когда игроки не думали об ударе. Гольфисты, как и Рэй Аллен, играли лучше, если не задумывались о том, что делают.

Выявленная зависимость успеха спортсменов от того, что ими руководит – привычка или сознание, подтверждает идею о существовании в мозге двух параллельных систем, контролирующих поведение. Повторяя одно и то же действие, мы можем довести его до автоматизма, и тогда система привычек возьмет верх. Наше сознание освободится и с помощью системы непривычки сможет сконцентрироваться еще на чем-нибудь.

Разделение труда между двумя системами мозга не ограничивается лишь баскетболом или гольфом. Самые тонкие нюансы поведения могут регулироваться привычкой или ее отсутствием, и порой разница очень заметна.

Как мы определяем неискренность улыбок? Почему подделать улыбку так сложно? В 1862 году французский невролог Гийом Дюшен поделился с миром своим открытием: оказывается, настоящая и фальшивая улыбки возникают благодаря работе разных мышц. Мышцы, расположенные вокруг рта, задействуются при любой улыбке, но все дело в том, что происходит с мышцами, находящимися выше, – с так называемыми круговыми мышцами глаз. Когда мы улыбаемся от души, они сокращаются, и вокруг глаз появляются морщинки, как у этого симпатяги на фотографии:

Несмотря на отсутствие зубов, вид у него очень радостный (и ни капельки не пугающий). Обратите внимание на морщинки вокруг его глаз. Они возникают только тогда, когда человек улыбается искренне. И напротив – когда мы улыбаемся фальшивой улыбкой, эти мышцы не работают. Вместо этого сокращаются так называемые мышцы смеха, расположенные у рта. Чтобы доказать это, Дюшен пропустил электрический ток через лицевые мышцы своего беззубого приятеля. Вот какой стала его улыбка:

Мы видим морщинки у него на щеках, но не вокруг глаз. Круговые глазные мышцы не работают. Кожа вокруг глаз не натянута, как на первой фотографии. Это признаки фальшивой улыбки.

Разница в работе мышц при искренней и фальшивой улыбке показывает, что системы привычки и непривычки в нашем мозгу действуют отдельно друг от друга. Когда мы улыбаемся естественно, функционирует один набор мышц. Когда же заставляем себя улыбнуться, особенность мышечной активности меняется – и окружающие вполне могут это заметить.

Вот еще пример. Однажды в больнице, где я работаю, я встретил коллегу. Он шел по коридору, увлеченно глядя в смартфон. Поравнявшись с ним, я спросил, как состояние одного из наших пациентов. «У меня все хорошо. А ты как?» – услышал я в ответ. Очевидно, так мой коллега среагировал бы на вопрос «Привет, как дела?» – но я спрашивал совсем о другом. Внимание врача поглотил телефон, поэтому он ответил по привычке. Когда я впоследствии напомнил ему об этом недоразумении, оказалось, что он напрочь о нем забыл. Тогда я проделал небольшой эксперимент: стал задавать похожие вопросы чем-нибудь занятым людям и обнаружил, что подобное происходит довольно часто (в том числе и со мной, знаю). Что интересно, большинство участников моего эксперимента, ответивших, подобно моему коллеге, невпопад, тут же об этом забывали.

Биполярная система контроля работает с разными областями нашего мозга и ощутимо воздействует на наши успехи как в спорте, так и в социальном взаимодействии. Но случай с моим коллегой дает повод говорить, что они различаются еще в одном аспекте: они связаны с разными типами памяти.

Вторник. Близится вечер. Я собираюсь с работы домой. Жена звонит и просит купить по пути бутылку молока. Никаких проблем. В лифте и по пути к машине я в уме повторяю задание, чтобы не забыть. Сажусь в машину, еще раз напоминаю себе о молоке, поправляя зеркала и поворачивая ключ зажигания. Домой я еду привычным маршрутом. Но лишь добравшись до места, уже у самой двери внезапно вспоминаю, что забыл купить молоко… в очередной раз. Но я не слишком расстроен: во-первых, у меня очень понимающая жена, а во-вторых, у меня есть веский нейробиологический повод забыть о молоке.

Говоря о том, как наш мозг хранит и использует информацию, ученые выделяют несколько различных типов памяти. Среди них есть такие, как процедурная и эпизодическая память. Процедурная память связана с выполнением некоторых действий. Благодаря ей мы помним, как ездить на велосипеде, завязывать узел, печатать на клавиатуре, вести машину. Чем чаще повторяется действие, тем лучше оно запоминается. Эпизодическая память хранит в себе автобиографические события – это память о наших ощущениях, чувствах, местах, где нам доводилось бывать, мыслях (например, мыслях о том, что по пути домой надо купить бутылку молока). С ее помощью мы не забываем то, что с нами происходит.

Эти виды памяти не только хранят неодинаковую по своей сути информацию, но и действуют в разных областях мозга. Центр эпизодической памяти располагается в глубине мозга, в гиппокампе, рядом с височной долей. Активность в этой области возникает тогда, когда мы действуем не по привычке, и, как мы видели на примере мыши в лабиринте, уменьшается при «привычном» поведении. Центр процедурной памяти находится на внешней стороне стриатума, в той области, что отвечает за формирование привычек. И это не случайно.

Когда электрический заряд на время деактивирует мышиный гиппокамп, нетренированная мышь вообще не может пересечь лабиринт. Она не помнит, где она, куда хочет попасть, зачем ее посадили в лабиринт. Без помощи гиппокампа, который хранит и подает нужные сведения, дезориентированная мышь бегает по лабиринту совершенно хаотично. Однако, если отключить работу гиппокампа после того, как мышь успешно научится перемещаться по лабиринту, она по своему обыкновению побежит прямо и повернет налево. А все потому, что за привычки отвечает внешняя часть стриатума. Гиппокамп же никак не связан с этим процессом, поэтому его деактивация не влияет на мышь и ее маршрут.