Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть II. - Олег Сергиенко

всё, возражения не принимаются. Хотя не сказать, чтобы я сильно возражал, но мнение своё имел, соответственно старался довести его до специалиста. Правда за результат не уверен. Моё предложение повесить на девчонок наручные трекеры, он комментировать не стал, хотя демонстративно записал в ежедневник. Вроде и говорил не много, а меня раскрутил на ответы профессионально, не отнять. Пусть и я и бытый воробей, и намерения его распознал сразу, но Сергей Петрович, грань дозволенного не разу не переступил, так что я отвечал обстоятельно. Особенно его заинтересовала история с дуэлью и покойного директора сынок. Историю с Мией, Петрович отметил как требующую отдельной проверки, из чего я сделал собственные выводы.

Но вот, мои вопросы, так и остались безответными. Принцесса Николь, чёрное колдовство, убившее мой телефон — а в ответ тишина. Ладно дождусь приезда папеньки, спрошу с него, зачем меня ограничивать в такой информации. Что вообще за хрень творится. Почему вокруг меня информационный вакуум.

Начальника службы безопасности я проводил до самой машины. Самостоятельно закрыв за выехавшими машинами ворота. Думал, что придётся показывать двум охранникам где им разместится в гостевом домике, так оказалось, что существуют соответствующие инструкции и протоколы на каждую ситуацию. Мне посоветовали идти отдыхать, ну я и пошёл.

— Вот баран! — моя полевка, аккуратно сложенная на диване, неуместным пятном цифровой флоры бросившаяся мне в глаза, тут же напомнила об очередном проколе. На вопрос о том чья, как кретин ответил, что моя. То-то Сергей Петрович обратился ко мне обозвав, шабс-капитаном. — Да и хрен с ним, я вообще то подросток, капитаном клуба собираюсь стать.

Так успокоив себя, подошёл к приоткрытой двери, прислушиваясь к удивительной тишине.

Сестричек не слышно, ох не к добру, чует моё сердце. Ладно нужно с вопросами определится, список растёт, а толку пока не много. Где собственно мой кот.

— Василий!

— Хозяин. — Васька материализовался в своём рыжем обличии, в меру упитанного мультяшного кота.

— Вот и правильно, нечего меня своей брутальностью смущать, — я махнул ему на кресло предлагая сесть, — садись давай, у меня к тебе нарисовалось пару вопросов.

Василий уселся на кресло закинув ногу на ногу, повесив шляпу на край спинки кресла. Удивившись сему действию посмотрел на своего фамильяра через призму своего внутреннего я. О как, шляпа не оторвана от ауры, а висит на аурном щупе. Совсем как у меня, когда провожу манипуляции с чужой энергетикой.

— Слушаю Хозяин.

— Знаешь. Фамильяр мой дифференцированный, Вопросов накопился воз и маленькая тележка, — я потёр подбородок так и не отрываясь от обозрения ауры кота, которая плотно облегала контур тела, включая и шляпу, светясь ровным светло-зелёным светом, по которому изредка пробегали ярко красные огоньки пламени, и когда он заговорил, свечение мысли произошло не как у людей в области головы, а точно в центре грудной клетки ярким пламенем дуговой электросварки. — Вот даже и не знаю с какого начать. Какой важный, и с которым можно погодить.

— Тогда я подожду. — кот поёрзал на кресле устраиваясь поудобней, — глядишь и передремать успею.

— Ты глянь, как молочко-то свежее штырит, утром дозу принял и до сих пор наглость по венам гуляет. — осуждающе покачал головой и демонстративно достав высокий стеклянный стакан с молоком, не отрываясь, выпил до донышка, — действительно вкусно. А ты чего? Васёк? Не спишь? Не уж-то тоже молочка хочешь.

— Спасибо хозяин, если только в качестве награды, — он энергично потёр лапы, — ну где там твои вопросы? Задавай!

— Пожалуй начну со странного, — я обстоятельно рассказал историю про светящиеся зеркала, как сначала светилось зеркало в моей спальне, а потом в больнице.

— Это хорошо, что не полез. Удивительно для тебя, не скрою, но хорошо. Это ловушка душ. Их ловцы на таких как ты раскидывают, стоит тебе только чары свои энергией напитать, — я не стал перебивать, хотя очень захотелось уточнить, какие такие ловцы, а кот меж тем продолжал, косясь на пустой стакан с белыми разводами на стенках, — а он раз, и ловушечку. Затянет чародея там, или волшебника какого, повесит во временную петлю и всё, поминай как звали.

— Так Вася, стоп! — подняв перед лицом ладони, соединённые буквой «Т», похлопывая левой раскрытой ладонью по пальцам правой, — от твоих ответов, количество вопросов только ширится. Первое кто такие ловцы? Второе почему… Нет не так, с какого бодуна мне в зеркало лезть, если я знаю о ловушке? Ну и третье, а собственно, что такое петля времени?

— Хозяин, мне бы горлышко промочить сначала, — Васька выразительно покосился на пустой стакан сиротливо стоящий на журнальном столике.

— Василий, вот скажи мне зачем тебе это телячье пойло? Настоящие коты, да что там настоящие, — Боевые коты пьют коктейль «Бешенная белка» от чего их харизма и крутость кратно возрастает.

— Хозя-я-яин! Молочка! — Василий изобразил знаменитый взгляд «Я милый котик мягкий животик»

— На! Молочный маньяк, — бокал для мартини с молоком поставил на столик, легонько подтолкнув в сторону жаждущего, — пить после ответов на поставленные вопросы. Понял меня?

— Понял Хозяин, — Васька с сожалением вернулся на кресло, вешая шляпу на место, какое-то время помедитировал, глядя на бокал с широкой чашей, вздохнул, глянул на меня, и продолжил: — Хозяин ты ведь знаешь, что миров в нашей вселенной множество, и ещё больше отражений миров. Есть ещё, к сожалению, осколки которых не счесть. Так вот Осколки Миров это временные петли базирующиеся на локальных отрезках бытия. Я понятно объясняю?

Василий дождавшись моего кивка, продолжил:

— На осколках обитают Ловцы душ — сущности, питающиеся духовной энергией. Затягивают на свой осколок разумного и пока он не найдёт выход, будут пить из его сосуда души.

— Подожди, я правильно понял, если попал в ловушку можно найти выход? Тогда твоё «Поминай как звали» к чему? Я думал попал в ловушку умер. Лакай давай своё молоко. — Не выдержал я голодного взгляда.

Васька текучим движением переместился с кресла к столику, не забыв свою шляпу. Элегантно взял в правую лапу бокал, немного наклонив голову принялся лакать молоко. Розовый язык завораживающе быстро мелькал вентилятором, закидывая белую жидкость в глотку.

— Молодец в пять секунд уложился, — я смотрел как последняя капля, скатившаяся по верхней кромке перевёрнутого бокала на вытянутый, обувной ложечкой язык, исчезает в ненасытной утробе моего фамильяра,