Сделка на любовь - Наталья Евгеньевна Шагаева

— Спальня наверху, там гардероб, можешь освободить для себя левую сторону, — указывает мне наверх.

— Спальня одна? — интересуюсь я, обнимая себя руками. Мне неуютно. На чужой территории, по сути, с чужим мужчиной.

— Нет, их две. Но ты спишь в моей кровати, — твердо заявляет он. Киваю. — Располагайся, — указывает мне на диваны.

— Можно мне сначала в ванную?

— Конечно, не нужно спрашивать. Ты не в рабстве, моя королева, — усмехается, указывая мне на дверь ванной.

Киваю, скрываясь за дверьми. А мне кажется, я уже несколько лет не могу выбраться из мужского рабства.

Ванная большая, отделанная чёрной мраморной плиткой. Душевая – большая угловая джакузи, неоновая подсветка на полу. Не ванная, а приват-зона.

Умываюсь, привожу себя в порядок, собирая волосы наверх. Нужно прийти в себя и начать отыгрывать, как требует сделка. В конце концов, этот мужчина мне не противен. Уже хорошо. Рассматриваю шею в зеркале. Этот мерзавец оставил засос. Плевать, пусть метит мое тело, если это требует его эго, переживу. Все лучше, чем побои от Тараса.

Глубоко вдыхаю, выхожу из ванной. В гостиной уже приглушен свет. Горит лишь напольный бра возле дивана. Леван вальяжно расположился в кресле, с расстёгнутой рубашкой. На столике два бокала вина и сырная тарелка с медом.

— Извини, мартини в моем баре не нашлось. Но, думаю, это вино тебе тоже понравится.

— Спасибо, — присаживаюсь на диван. Вино точно не помешает. Леван явно захочет продолжить то, что начал на столе в доме Эмина. Мне нужно расслабиться и, черт побери, попытаться сымитировать оргазм. Мужчина прикуривает сигарету, включает пультом очиститель воздуха, который тут же втягивает в себя густой дым.

Тишина, Леван снова меня рассматривает. Боже, мне кажется, что он уже знает каждую родинку на моем теле. Зачем так смотреть, ничего нового во мне не появится. Отпиваю глоток вина, поливаю сыр медом, съедаю под пристальным взглядом Левана.

— Итак, рассказывай, — взмахивает рукой, снова глубоко затягиваясь. Засматриваюсь на струйку дыма в полумраке.

— Что рассказывать?

— Все, Яна. Я должен понимать, как тебе помочь.

— Нечего рассказывать. Ты все знаешь. По глупости и молодости выскочила замуж за состоятельного, влиятельного мудака. Родила дочь. Развелась. Он забрал у меня ребёнка. Мне нужно вернуть дочь и скрыться там, где он нас никогда не найдет.

— Ммм, — ухмыляется, качая головой. — А с должности замдиректора по рекламе ты уволилась, чтобы пойти мыть полы по призванию? Прячешься и воешь на лавочках от скуки? А может, твой бывший муж не такой мудак? И ты действительно шлюха, плохая мать и алкоголичка? — язвительно выдает мне Леван.

Очередной глоток вина застревает в горле. Давлюсь, откашливаясь.

— Я не шлюха и не алкоголичка! — повышаю голос, выплескивая эмоции. — Он мстит мне за развод, за то, что больше не желаю с ним жить. Он забрал у меня все. Работу, жилье, возможности. Но мне этого и не нужно. Пусть подавится! Мне нужна только моя дочь. Я готова ради нее на все! — с грохотом ставлю свой бокал на стеклянный стол.

— Тихо, тихо, — Леван выставляет руки вперед. — Извини. Но приходится вытягивать из тебя хоть какие-то эмоции. Ты королева, но снежная, нужно же мне хоть как-то тебя разморозить, — снова ухмыляется. Мерзавец. — Пей вино, — берет бутылку, подливая мне еще. — Тебе необходимо расслабиться. Сегодня ночью в моей кровати я хочу тебя горячую. Ты мне должна.

Снова беру бокал, отпивая.

— Я навел справки. Твой бывший муж непростой человек. Я не могу пойти и сломать ему челюсть, надавить и выбить все, что ты хочешь. Нет, могу, конечно, — ухмыляется. — Но, боюсь, тогда мы с тобой не выживем. Тут нужно думать, как сделать так, чтобы он вернул тебе дочь и забыл о том, что ты существуешь.

— Мне будет достаточно скрыться от него с дочерью.

— Яна, даже если завтра я организую похищение твоей дочери и спрячу вас в другой стране, он вас найдет. Мало того, на меня и тебя повесят похищение и незаконное пересечение границы. И тогда дочери тебе не видать. Это не выход. Нужно быть рациональнее. Нужно все продумать.

— Возможно, ты прав. Хорошо, спасибо, — киваю, соглашаясь. А у меня и выхода больше никакого нет. Дура я была, когда два месяца назад отказывалась от его помощи, теряя время. Иногда я даже жалею, что не шлюха, которой меня окрестил Тарас. Не могу окрутить мужчину ради своей выгоды. Жизнь стала бы проще.

— Ты любила его? — задает вопрос, сжимая челюсть. Зачем задавать вопросы, на которые не хочешь знать ответы? Обязательно лезть так глубоко мне в душу? Тела ему недостаточно?

— Ну в девятнадцать лет мне казалось, что да. Я с периферии, простая, глупая, наивная студентка, живущая в общежитии. А он этакий принц. Влиятельный, взрослый мужчина, который умел дорого ухаживать. Только потом за красивую жизнь пришлось заплатить.

— Причина развода? — интересуется Леван. Усмехаюсь, допивая вино.

— Делиться личным в нашу сделку не входило, — отвечаю я.

Мужчина прикрывает глаза, глубоко вдыхает, а когда отрывает снова, смотрит на меня как голодный зверь. Очень агрессивный зверь. Как мужчины не любят, когда женщина не играет по их правилам.

— Раздевайся. Это же входит в нашу сделку? — нахально выдает он, съезжает в кресле, откидывает на спинку кресла голову, готовый смотреть представление. Я не девственница. В моей жизни случалось много жестокого, я бы сказала, жестокого секса, после которого мне приходилось собирать себя по частям.

«Ничего хуже этого уже не произойдет», — повторяю я про себя и поднимаюсь с дивана. Улыбаюсь, растягивая губы. Ему нужна иллюзия моей заинтересованности. Подозреваю, что улыбка у меня холодная, но об искренности мы не договаривались.

Завожу руки за спину, расстегиваю молнию на платье, хватаюсь за подол, снимая его через голову. Цепляю резинку, тяну вниз, избавляясь от колготок.

— Белье тоже, — указывает Леван.

Расстёгиваю бюстгальтер, быстро от него избавляясь, кидая на диван, так же быстро стягиваю трусики, оставаясь полностью обнаженной. Нет, я не зажимаюсь, не стесняюсь и уже не боюсь. Мне кажется, во мне все атрофировалось.

— Волосы распусти, — очередное желание типичного похотливого мужика.

Дергаю заколку, швыряя ее на диван, и локоны рассыпаются по моим плечам.

— Очень красивая женщина, — хрипло выдыхает, Леван. — Идеальная.