В поисках копей царя Соломона - Тахир Шах

Я хотел выругать Самсона, чтобы он не болтал всякий вздор, но один лишь взгляд на Тесфайе заставил меня умолкнуть. Затем, к моему величайшему удивлению, брадобрей отложил свои тупые ножницы, взял на руки полосатую кошку и стал целовать ее в ухо.

Мы вернулись в местный бар, где я должен был угостить целую вереницу посетителей. Самсон сказал, что за этим местом закрепилась дурная слава разбойничьего притона. Ублажите их, настаивал он, и нас не тронут.

На крыльце сидел высокий мужчина, лицо которого было выкрашено белой краской и испещрено черными и красными точками. Его рубаха была расстегнута до самого пояса, открывая измазанную серым пеплом грудь. Он пил чай из стакана и выглядел здесь явно не на своем месте. Меня переполняло желание встать и рассмотреть его поближе. Я ничего не мог с собой поделать. Самсон объяснил, что это человек из племени каро — эти люди, живущие на юго-востоке Эфиопии, строго придерживаются древних традиций. У меня на языке вертелась тысяча вопросов, но Самсон схватил меня за воротник и втащил в бар.

Бар мало чем отличался от других подобных заведений на Африканском континенте. Мои глаза еще не успели привыкнуть к темному, кишащему мухами помещению, как в нос ударил тошнотворный запах теплого пива, блевотины и мочи. Вдоль стен со скучающим видом сидели проститутки. Торговля шла неважно. В центре зала около двадцати мужчин среднего возраста, сгорбившись, сидели у столов. Один из них чистил лезвие ножа рукавом; у большинства лица были обезображены шрамами. По всему видно, что это крутые парни и что они с подозрением относятся к незнакомцам.

— Иностранцы не приезжают в Кебра-Менгист, — с беспокойством в голосе прошептал Самсон. — Поэтому они нервничают, когда видят белое лицо, а когда они нервничают, то становятся буйными.

— И что я должен делать?

Самсон потер указательным пальцем о большой.

— Потратить немного денег, — сказал он. — Купите им пива и заплатите проституткам. Все здесь знают, что шпионы скупые люди. Кроме того, когда они займутся женщинами, то оставят нас в покое.

Поэтому я попросил хозяина бара Сэмюэла сообщить всем проституткам города, чтобы они торопились сюда. Клиенты могут пить столько пива, сколько в них влезет, а затем развлекаться с женщинами в задних комнатах. По залу прокатился гул радостного предвкушения. Проститутки разом подмигнули мне, выражая благодарность за филантропию, а клиенты-мужчины подняли над головами бутылки пива в пьяном салюте.

Сэмюэл взял у меня деньги и с серьезным видом кивнул. Теперь на дороге мне можно не опасаться разбойников, сказал он. Он учил английский по самоучителю и теперь тщательно подбирал слова. Пересчитав деньги четыре раза, хозяин спросил, какую взятку нужно дать в американском посольстве, чтобы ему выдали визу.

Сотни быр будет достаточно?

Не успел я ответить, как дверь бара распахнулась и внутрь ввалилась ватага из двух десятков проституток; сладострастно гримасничая, они выставляли напоказ свои бедра и груди. Пьяницы за столами вновь отсалютовали бутылками. Никогда прежде я не видел в одной комнате столько улыбающихся и сияющих лиц. Самсон посоветовал уйти, пока мужчины заняты, и мы поспешили к выходу.

К моему величайшему удивлению, нас ждала машина, чтобы отвезти на золотые прииски. Она принадлежала Питеру, одному из школьных друзей Самсона. Это был худой застенчивый человек, который в первую минуту нашего знакомства три раза повторил, что он христианин. Он поблагодарил бога, за то, что тот привел нас в Кебра-Менгист, а затем еще раз — за удачу, которая сопутствовала его другу Самсону.

Когда-то «Тойота» Питера пережила лобовое столкновение. Передняя часть ее была сильно покорежена. В любой другой стране мира машину без размышлений выбросили бы на свалку, откуда лежала прямая дорога под пресс, а затем на переплавку. Двери «Тойоты» были наглухо заварены, и войти и выйти можно было только через окна. Рулевое колесо сменил железный штырь, который сам по себе представлял большую опасность. Что касается лобового стекла, то оно было все в трещинах, и казалось просто чудом, что оно еще не рассыпалось на мелкие кусочки.

Питер признал, что авария действительно была и что он лишился множества пассажиров.

Столкновение было ужасным, но, слава богу, автомобиль удалось восстановить.

Ключом зажигания служили два соединяемых вместе проводка. Через мгновение нас окутали клубы густого сизого дыма. Мы тронулись с места и медленно поползли из Кебра-Менгиста по направлению к золотым приискам.

Первым на нашем пути оказался городок Шакисо на границе приисков. Мы остановились, чтобы выпить чашку свежеобжаренного кофе, а Питер тем временем занялся неотложным ремонтом машины.

Вдоль главной улицы Шакисо выстроились магазинчики, в которых продавались контрабандные товары с Запада — швейцарские армейские ножи, русская водка, кружевное белье, сигареты «Мальборо» и компакт-диски.

Среди прочих товаров было несколько автомобилей. Все они были выкрашены в желтый цвет и принадлежали «Мидроку», единственной компании, имевшей лицензию на добычу золота в золотом поясе Адолы, в соседнем местечке под названием Лега-Демби. Основателем и владельцем «Мидрока» являлся Мохаммед аль-Амауди.

Похоже, что аль-Амауди принадлежали все крупные компании Эфиопии. Фотография его улыбающегося лица с клочковатой бородой на щеках встречала вас в любом уголке страны. Кроме золотых приисков, он владел кожевенными заводами, дилерскими фирмами, торговавшими импортными автомобилями, горнорудными предприятиями, франчайзинговыми компаниями, выпускающими прохладительные напитки, офисными зданиями и даже новым отелем «Шератон» в Аддис-Абебе. Я знал, что попасть на легальные золотые прииски в Лега-Демби будет очень трудно.

Все, кого я спрашивал, включая Самсона, называли эту затею безнадежной. Тем не менее перед выездом из Аддис-Абебы я отправил управляющему «Мидроком» многословное письмо с просьбой дать разрешение посетить прииски. Но африканская бюрократия очень медлительна, и в конечном итоге я решил забыть о Лега-Демби и сосредоточиться на том, чтобы попасть на незаконные прииски.

Городок Шакисо не упоминается в путеводителях; отсутствовал он и на моей карте. В обычных обстоятельствах мы предпочли бы объехать его стороной. Центральный бар был заполнен угрюмыми завсегдатаями. Я предположил, что это старатели, но на их фоне посетители питейного заведения в Кебра-Менгисте выглядели святыми. В бар нетвердой походкой вошел мужчина лет сорока; он был уже пьян. Посетитель присел за наш столик и заказал бутылку пива. Белки его глаз были желтого цвета, а лоб пересекали бесчисленные морщины. Когда он говорил, его губы дрожали и выворачивались наружу, обнажая воспаленные десны. Я заплатил за его пиво, надеясь, что это растопит лед. Затем я спросил, как его зовут. Он сплюнул на пол. Имена предназначены для друзей, а я ему не друг. Самсон толкнул меня ногой под столом и предложил уходить, пока не начались неприятности.

Два часа спустя, когда солнце поднялось уже высоко, мы заметили первые признаки приисков. Вереница пожилых женщин мыла золото у реки, плавным движением рук вращая песок в лотках. У каждой на шее висел золотой мешочек, куда ссыпалась драгоценная золотая пыль. Мы добрались до нефритового пояса Адола, богатейшего месторождения золота в Эфиопии.