По щучьему велению - Анна Евгеньевна Антонова

Василиса и Емеля остановились. Одна буква на табличке отвалилась, и получилась надпись «КОНЕЦ РУССКИХ ЕМЕЛЬ».

Парень ошарашенно уставился на табличку. Многое он ожидал увидеть за границей, но только не такое. Может, это знак, что ему даже не стоит туда соваться?

– «КОНЕЦ РУССКИХ ЕМЕЛЬ»... - вслух прочитал он с ошеломлённым видом.

С трудом сдерживая смех, Василиса сочувственно похлопала его по плечу, подошла к мостику и наклонилась к траве в поисках отвалившейся буквы, но найти её не смогла.

Емеля ещё раз недоверчиво глянул на надпись и направился следом за ней. Он осторожно ступил на мостик, дошёл до середины и тревожно оглянулся.

– Ох, не нравится мне тут... Трава здесь какая-то не такая. И небо. И даже воздух другой, чувствуешь? –- недовольно протянул он и потянул носом.

Василиса усмехнулась – по другую сторону моста всё было точно таким же: луг, дорожка, высокая трава, которую колышет ветер... Но она решила не разубеждать Емелю, а немного над ним подшутить.

– А ещё говорят, кто по этому мосту перейдёт, больше не сможет на родном языке разговаривать, – предостерегла она с самым серьёзным видом. – Только на тарабарщине.

– Ой, ладно пугать-то! – с досадой отмахнулся Емеля.

Василиса легко прошла по мостику и двинулась дальше по тропинке, вьющейся среди высокой травы. Парень шёл следом, но двигался гораздо осторожнее, поминутно хватаясь за перила и обречённо оглядываясь на покидаемые родные края.

– Смотри, я предупредила! – обернулась к нему Василиса.

– Предупредила она... – проворчал Емеля.

Наконец он перебрался по мосту и тоже ступил на чужую землю.

– Кардын башлыр! Узбеген курлык мурлык? – вдруг спросила Василиса, обернувшись.

Емеля застыл на месте и хотел что-то ответить, но так оторопел, что не мог вымолвить ни слова. Он даже прикрыл рот рукой в страхе, что сейчас тоже заговорит на басурманском языке.

– Шындыреску унде сера! – продолжала гнуть своё Василиса.

Емеля медленно отступил, развернулся – и обратно к мосту.

– Ахтак айда брасын! – кричала ему вслед девушка.

– Да ну её, эту заграницу! – машинально пробормотал он себе под нос и внезапно остановился, поражённый своей догадкой.

Никакой тарабарщины – он говорит на чистом русском языке, как обычно! Емеля с подозрением уставился на Василису, которая с трудом сдерживала смех.

– Раз, раз, два, – осторожно произнёс он и тут же завопил от возмущения: – А-а-а!

Василиса захохотала.

– Нет, ну это уже перебор! – кипятился Емеля. – Нельзя так измываться над человеком, я же тебе поверил! – жалобно добавил он.

Девушка уже снова стала серьёзной.

– Пойдём, – позвала она.

– Ха-ха-ха, ха-ха-ха, – передразнил он, не спеша следовать за ней.

– Ха-ха-ха, ха-ха, – поддержала она.

– Курдык бурдык, говоришь? – угрожающе повторил Емеля и побежал догонять Василису.

Скоро он нагнал её, и они зашагали рядом как ни в чём не бывало. Емеля быстро закипал, но так же быстро и остывал. А хорошую шутку он тоже уважал, правда, предпочитал сам подшучивать над другими... Но на чудо-девицу почему-то долго сердиться не мог.

Тропинка терялась среди высокой травы, которая тянулась до самого горизонта и колыхалась и шелестела под ветром как настоящее море. Емеле вдруг захотелось идти по ней следом за Василисой долго-долго и никуда не приходить...

Глава 11

КАМЕННЫЙ ГОРОД

Наконец луг закончился, впереди показались неприветливые скалы. Тропинка постепенно затерялась среди огромных валунов, и Емеля с Василисой с трудом пробирались по каменному лабиринту, стараясь не оступиться.

– Вот он, каменный город, – кивнула она.

Емеля недоумённо оглянулся:

– Ну и где тут Обжирала и Оппивала?

Словно в ответ на его вопрос до них донеслись чьи-то громкие голоса. Василиса с Емелей осторожно приблизились к краю скалы и посмотрели вниз. Спуск был почти отвесный, но они разглядели лаз в пещеру, куда вполне мог протиснуться взрослый человек. Потихоньку спустившись, они осторожно заглянули в него, стараясь оставаться незамеченными, и увидели двух человек, да каких огромных! Без слов было понятно, что это и есть Обжирала и Оппивала – чудовищно раздувшиеся бородатые мужики с гигантскими животами, еле умещающимися под безразмерными рубахами.

– Ой, брат, не могу больше есть, – пожаловался один из них. – Голубцы, голубчики... – с тоской прибавил он, и было непонятно, то ли мечтает о новой порции, то ли видеть их больше не может.

– Аж дышать нечем, – согласился второй. – Похлёбки да супчики...

Братья сидели перед аккуратно расстеленной перед ними на каменной плите скатертью-самобранкой, сплошь заставленной разнообразными блюдами так, что на ней не осталось свободного места. Чего здесь только не было! Емеля, который, конечно, нисколько не наелся половинкой картофелины в гостях у милых старичков, судорожно сглотнул. Вот это богатство! То, что может всех спасти в неурожайный год, который стал следствием его необдуманного второго желания... Но как выманить скатерть у братьев? Не похоже, что они расстанутся с ней по доброй воле.

Пока Емеля раздумывал, Обжирала и Оппивала вытирали рты, тяжело дыша.

– Обновись, перестелись! – наконец потребовал один из них.

Со скатерти вмиг всё исчезло, но тут же появились другие блюда в разнообразной посуде – их было так много, что они едва помещались на каменной плите. Братья оглядели своё богатство и вновь принялись за еду, как будто это не они только что наелись до отвала так, что смотреть на съестное не могли.

Тем временем Василиса и Емеля осторожно спускались к пещере, стараясь производить как можно меньше шума. Оказавшись наконец возле самого лаза, они снова заглянули внутрь. Братья, хватая то котлеты, то картошку, то хлеб, то овощи, закидывали их в свои ненасытные рты с такой жадностью, будто не ели целую неделю.

* * *

Покончив с очередной трапезой, братья лежали на земле в полном изнеможении и поглаживали набитые животы.

– Ой, братец, не могу я больше есть... – пожаловался Обжирала. – Аж дышать невозможно! Голубцы, голубчики... – тяжело вздохнул он и в сердцах пожелал: – Ой, хоть бы кто забрал у нас эту скатёрку проклятую!

– Да уж! – поддержал его Оппивала и пробормотал: – Блинчики, ватрушки, пышки да галушки...

Стоило ему произнести эти слова, как перечисленная выпечка появилась словно из воздуха. Скатерть вновь оказалась полностью заставлена, и новые блюда с трудом втиснулись, расталкивая соседние. Братья кое-как уселись и вновь потянулись к еде – хоть и