По щучьему велению - Анна Евгеньевна Антонова

Емелю к выходу. Вслед ей неслись голоса:

– А ну отдай!

– Вернись! Стой!

Но Василиса уже успела протиснуться в узкий проход и вытащить наружу Емелю. Братья остались внутри, застряв, и лишь возмущённо махали руками ей вслед, не в состоянии выбраться через узкий лаз. Над каменным городом неслись их жуткие крики.

– Мы умрём с голоду! – орал Обжирала.

– Мы есть хотим! – вторил ему Оппивала.

Трудно было поверить, что буквально несколько минут назад они закинули в себя огромное количество продуктов. Не видела бы Василиса своими глазами – и то бы засомневалась. Но возвращать братьям скатерть она, естественно, не собиралась.

Только эхо покорно с ними соглашалось и вторило:

– Есть хотим... хотим... хотим...

Василиса оттащила Емелю на безопасное расстояние и снова протёрла ему лицо влажной салфеткой, приводя в чувство. Парень медленно приходил в себя, и она выдохнула с облегчением. Емеля с трудом сел и недоумённо огляделся, не понимая, как тут оказался. Пришлось Василисе наскоро рассказать ему, что произошло, пока он лежал без сознания. Правда, она слегка подкорректировала события, чтобы не смущать его историей с прилетевшим в лоб кокосом.

Наконец он полностью пришёл в себя, сказал, что чувствует себя хорошо, и они отправились в обратный путь. Они шагали по той же дорожке, и Василиса на ходу продолжала свой рассказ.

По её словам выходило, что Емеля справился с братьями совершенно самостоятельно, своими силами, а она только наблюдала издалека. Подоспела под самый конец, чтобы вытащить его из пещеры.

Емеля слушал её, морщился и потирал ушибленное место – лоб всё ещё болел, да и шишка осталась приличная. Но вид у него был весьма довольный – кому же не приятно узнать со стороны о своих собственных подвигах! Таких громил в одиночку одолел – это вам не шутки. Похлеще Кота Баюна подвиг вышел. Теперь царская дочка точно перед ним не устоит...

– Вот, – наконец подытожила Василиса. – В общем, ты на них бросился, раскидал – ну, они и сбежали, а скатёрку тебе оставили.

Емеля нисколько не усомнился, что всё произошло именно так. Уверенности в своих силах он никогда не терял.

– Да, – самодовольно заявил он. – Вот на что я способен!

– Угу! – с улыбкой подтвердила девушка.

Глава 12

ЧУЖИЕ ПОЦЕЛУИ

Их обратный путь снова лежал через луг. Радуясь, что справился с заданием, Емеля шагал по тропинке, насвистывая себе под нос какую-то песенку. Он уже полностью пришёл в себя, шишка на лбу постепенно перестала болеть, и ничто не могло испортить его хорошее настроение. С таким трудом добытая драгоценная скатерть-самобранка висела у него за спиной как скатка шинели.

– Надо бы царевне цветов нарвать, – вдруг решил он и, сняв с плеча свёрнутую скатерть, отдал её Василисе, а сам, сойдя с тропинки, углубился в луговые заросли в поисках самых красивых цветов.

– Зачем? – удивлённо спросила вслед ему девушка. – Ты и так ей вон уже скатёрку...

– Ты не понимаешь, – обернулся Емеля. – Скатёрка – это так, по работе. А цветы – от сердца! – широко улыбнулся он, будто уже представляя, как Анфиса обрадуется букету полевых цветов и бросится ему на шею с объятиями и поцелуями.

Василиса нахмурилась – ей стало обидно за простодушного парня. Вертит им капризная царская дочка, как хочет, а он ничего не замечает, все её лживые слова за чистую монету принимает, думает, полюбила она его. Сейчас, как же! Эта девица только себя и любит, а больше её никто не интересует. Тем более простой деревенский парень. А он уши развесил, слушает её и старается изо всех сил выполнить все её желания в лучшем виде. И не замечает, что рядом с ним другая девушка есть, куда более ему подходящая...

– Емеля, Емеля! – позвала Василиса и наконец решилась сказать ему всё напрямую: – Она же погубить тебя хочет, поэтому и задания такие невыполнимые даёт!

Емеля, успевший нарвать цветов, застыл с букетом в руке.

– Правда?.. – Но растерялся он ненадолго и через мгновение снова продолжил своё занятие, выбирая цветы покрасивее. – Да нет! – отмахнулся Емеля и, подойдя к Василисе поближе, доверительно проговорил: – Вернусь я со скатёркой, Анфиса выбежит ко мне, а я её возьму вот так вот... – И, словно желая порепетировать, Емеля вручил Василисе букет, взял её за руки и продолжил: – И скажу: «Свет очей моих... Согласна ли ты стать моей?»

Василиса внимательно слушала его, невольно поддавшись настроению и войдя в предложенную ей роль, – очень уж проникновенный у него был голос. Да и так хотелось поверить, что на самом деле он говорит это ей, а вовсе не другой девушке! Она посмотрела Емеле в глаза и шёпотом ответила:

– Согласна... – Сообразив, что это прозвучало будто от её имени, Василиса сразу очнулась. Не хватало ещё, чтобы Емеля догадался о её чувствах! Пусть уж лучше продолжает мечтать о своей Анфисе... – То есть это она согласна, а не я, – сказала Василиса уже совсем другим, равнодушным тоном.

Емеля тоже отчего-то смутился, словно что-то заподозрив.

– Вот и я говорю, согласна... – пробормотал он, опустив глаза, и неловко добавил, будто было непонятно, о ком речь: – Анфиса...

Василиса протянула Емеле цветы и скатерть.

– Красивый букет, – кивнула она. – Анфисе понравится. – И быстро зашагала вперёд, чтобы парень не заметил выступивших на её глазах слёз.

Емеля озадаченно уставился ей вслед.

– Погоди, а ты куда? – окликнул он.

– Узбеген курлык-мурлык, – бросила Василиса не оборачиваясь.

* * *

Пока Емеля с Василисой с риском для жизни добывали скатерть-самобранку, царская дочка Анфиса проводила время в компании английского лорда Ротмана, которого считала своим настоящим женихом. Они сидели в беседке посреди дворцового сада, и Анфиса с таинственным видом гадала на ромашке.

– Ох уж эти ваши самобытные традиции разрывать цветы! – притворно посетовал лорд. Он был в очередном умопомрачительном наряде, которых привёз с собой огромное количество.

Оборвав все лепестки, Анфиса отбросила ненужный стебелёк, томно взглянула на посла и попросила:

– А расскажите-ка мне, уважаемый сэр, про Лондон!

– Лондон из зе капитал оф Грейт Бритн, – страстно заговорил посол, словно не учебник английского цитировал, а признавался в любви. – Столица! – поспешил перевести он. – Очень много построек! Биг Бэн,