Поздний ужин - Леонид Млечин

Константин поехал следом за ним. Он не знал, как поступить. Если они один раз столкнулись с Сергеем, столкнутся и еще раз. И, вполне возможно, в самый неподходящий момент, когда он окажется не один, а с торговцами. А Сергей сразу спросит:

— Как служба? Сколько у тебя звездочек на погонах?

И ему конец. Его убьют.

Он ехал за Сергеем, и его сердце наполнялось злостью. Появление в городе бывшего приятеля ставило под угрозу не только его карьеру, но и саму жизнь.

Когда Сергей начал играть в карты, они как-то разошлись. Он не верил, что Сергей бросит это занятие, — карты засасывают, тоже своего рода наркотик. И в Москву он прикатил не в командировку. Какая может быть командировка у школьного учителя? Чем он, интересно, занимается? Только играет? Стал профессионалом? Или, может быть, проигравшись, толкает наркотики? Тогда они скоро встретятся.

Машина остановилась возле неприметного дома. Сергей расплатился с водителем, оглянулся, подхватил чемоданы и вошел в подъезд.

Константин последовал за Сергеем. В руке у него был нож. Сергей ждал лифта и что-то насвистывал. Он вогнал ему нож в спину по самую рукоятку. Потом профессионально обшарил карманы. У Сергея с собой были паспорт, бумажник, служебное удостоверение оперуполномоченного уголовного розыска городского отдела внутренних дел и стандартное командировочное предписание.

Он ошибся в Сергее. Тот выполнил обещание, данное матери: перестал играть и пошел работать в милицию. Жизнь школьного учителя ему показалась слишком скучной.

Пропавший ухажер

Было уже далеко за полночь, и окна в многоэтажном доме, врезавшемся в мрачное небо, давно погасли. Почти все спали, кроме страдавших бессонницей и одного живого существа, которому не суждено было пережить эту ночь.

Старичок из тридцать второй квартиры вышел подышать на балкон и услышал донесшийся откуда-то сверху отчаянный крик, потом что-то черное скользнуло вниз — и глухой звук удара об асфальт.

Старичок принял нитроглицерин и позвонил в милицию. Приехала патрульная машина. Возле подъезда на асфальте распласталось тело женщины, которая, как выяснилось, жила на двенадцатом этаже. Милиционеры поднялись к ней в квартиру. Они не обнаружили ни следов борьбы, ни вообще присутствия другого человека — женщина жила одна. Старший равнодушно сказал:

— Ну, тут дело ясное — самоубийство.

На следующий день после похорон мать погибшей женщины, медсестра, подошла к врачу, с которым работала пятнадцать лет. Николай Николаевич тщательно мыл руки — ему предстояла операция.

— Может, отпуск возьмешь? — участливо предложил он. — Уезжай пока из города. Мы как-нибудь перебьемся.

Она покачала головой:

— Николай Николаевич, Люсю убили.

Доктор опешил:

— Почему ты так думаешь?

— Она не могла покончить с собой. Я уверена: ее убили.

— Но как?

— Заставили выброситься из окна.

— Кто же мог это сделать и зачем? Ведь из квартиры ничего не взяли.

— У Люси был кавалер. Я видела: ее подвозил кто-то на белых «жигулях». Она меня с ним не познакомила. Значит, он либо женат, либо старше ее на много лет. Люся считала, что я буду против… Единственное, что мне известно, — номер его мобильного телефона. Она случайно оставила. Я звоню все эти дни — телефон выключен.

Медсестра подала Николаю Николаевичу полотенце.

— Этот человек ее и убил. И теперь скрывается.

— А ты милиции сказала?

— Они даже слушать не захотели. «Мамаша, это типичное самоубийство. Сочувствуем вашему горю, но сажать некого».

— Хочешь, мы письмо в прокуратуру напишем. Ну, от трудового коллектива, чтобы тебя приняли, разобрались? — предложил Николай Николаевич.

— Бесполезно, — вздохнула медсестра. — Николай Николаевич, у меня на вас одна надежда: узнайте, кто он! Я думаю, что он тоже врач. Люся работала в лаборатории, училась в медицинском. У нее все знакомые из медицинского мира.

— Я не очень представляю себе, как это делается, — пожал плечами Николай Николаевич, — но…

Задача оказалась несложной. Племянник жены работал в телефонной компании. Он сразу назвал Николаю Николаевичу имя владельца мобильного телефона — Федор Юрьевич Ковровский. Он действительно оказался коллегой Николая Николаевича — преподавал в медицинском институте.

Николай Николаевич позвонил Ковровскому на кафедру. Лаборантка замялась и ответила, что Федор Юрьевич заболел. Заминка насторожила Николая Николаевича — словно лаборантка не знала, что сказать.

Через старого приятеля он выяснил, что Федор Юрьевич — человек свободных взглядов, может и загулять, поэтому время от времени исчезает на несколько дней. Но на кафедре его прикрывают, потому что лектор он прекрасный и студенты в нем души не чают.

Такой человек, подумал Николай Николаевич, мог, конечно, увлечь Люсю. Она мечтала стать врачом, поступила в институт с третьей попытки и подрабатывала, чтобы не сидеть у матери на шее. Место она себе нашла в лаборатории, где делали анализы на вирус иммунодефицита человека. Николай Николаевич постучался в дверь кабинета директора лаборатории. Директором оказалась пожилая дама. Николай Николаевич, который не любил ходить вокруг да около, прямо спросил:

— Не может такого быть, что Люся сделала себе анализ в вашей лаборатории и результат оказался таков, что она покончила с собой?

— Она действительно делала анализ крови, — сказала директор. — Да у нас все делают. Я сама смотрела образец крови, взятой у Люси. Все в порядке. Она ходила какая-то грустная последние пару дней, но не по этой причине, уверяю вас.

— Она с кем-то встречалась, вы не знаете?

— Я видела несколько раз не очень юного человека, который ее поджидал. Он приезжал за ней на белых «жигулях».

«Жигули» белого цвета были у Федора Юрьевича.

Николай Николаевич поехал в медицинский институт, уверенный, что найдет там кого-то из знакомых. Так и получилось. На кафедре урологии трудился его однокурсник. Стоя на лесенке, он снимал с высокого шкафа учебные пособия.

— Ну что, — приятель подозрительно посмотрел на Николая Николаевича, — тоже пришел передавать опыт молодежи?

— Самому еще надо учиться. Тут нужны корифеи, а мы, рядовые хирурги, должны знать свое место.

Тот хмыкнул и спустился с лесенки.

— А с чем пришел?

— Ты не знаешь Федора Юрьевича Ковровского?

— А зачем тебе?

— Понимаешь, дочка у знакомых… У нее вроде как роман с ним. Родители хотят знать, порядочный ли человек?

— Пусть лучше другого зятя поищут.

— Почему? Пьет? За юбками гоняется?

— Гоняется не только за юбками, — ответил приятель. — Он человек слишком широких взглядов. Надеюсь, ты меня правильно понимаешь. Сейчас это не считается предосудительным. Словом, мужчины его тоже интересуют.