📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаКоролевская аллея - Франсуаза Шандернагор

Королевская аллея - Франсуаза Шандернагор

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 125
Перейти на страницу:

Читая это письмо, я себя не помнила от гордости и счастья. Каким бы уродом и калекою ни был господин Скаррон, он считался одним из самых замечательных умов Парижа и самым знаменитым его автором. Он сочинил множество пьес, снискавших громкий успех у театральной публики и даже, как говорили, у юного короля Людовика. Незадолго до нашего знакомства он создал свой блестящий бурлеск — «Комический роман», — о котором отзывались как о шедевре. Он наводнял Париж воззваниями, одами, стансами, элегиями, сказками. Посещать его было чрезвычайно модно; в его доме сходились и мыслители и придворные, словом, все сливки общества. Сам он был не в состоянии передвигаться и делать визиты, но его блестящее остроумие, эрудиция, фантазия, искрометная веселость, побеждавшая тяжелый недуг, очаровывали и привлекали к нему весь цвет нации. Заинтересовать собою, в пятнадцать лет, такого человека, прельстив до того Антуана де Мере, было весьма почетной заслугою, и я вновь обрела уверенность в своих талантах. С одобрения госпожи де Нейян я ответила господину Скаррону, и мы в течение нескольких месяцев обменивались письмами; льщу себя надеждою, что если мои не были столь галантны, как его, то слогом вполне могли помериться с ними. Шевалье де Мере, со своей стороны, продолжал учить меня, способствуя моим будущим успехам.

Таким образом, когда следующей осенью госпожа де Нейян (которая сама путешествовала в карете) засунула меня в парижский возок вместе с моим желтым саржевым платьицем, крутыми яйцами и черствым хлебом, я с радостью подумала, что теперь-то, спустя полтора года, покажу себя в столице с куда более выгодной стороны. Трактирщики и возчики, встреченные на пути в Париж, казалось, были не безразличны к моим новым достоинствам, среди коих, несомненно, имелись не только духовные. Кое-где мне даже пришлось испытать опасное, но приятное удовольствие давать легкий отпор. Красноречивый взгляд, которым Кабар де Виллермон окинул меня в пассажирской конторе, куда пришел встретить мой возок, подтвердил, что я, вероятно, довольно приобрела как в красоте, так и в уме, или, по крайней мере, рассталась с детством.

Как и положено в романах, настало время предложить читателю портрет героини, которая должна явиться на сцену. Не стану описывать сама юную особу, прибывшую в Париж осенью 1651 года в простом возке; пусть это сделают за меня те, кто посвятил скромной моей особе хоть несколько строк в те годы или несколько позже.

Вот как описала меня мадемуазель де Скюдери[14]в одном из своих прославленных романов, «Клелии», под именем Лирианы: «Высокая, статная, замечательно сложенная, с великолепным цветом лица, мягкими светло-каштановыми локонами, изящными линиями носа и рта, она сияла благородством и скромностью, нежной прелестью и веселостью нрава; но главное, что делало ее красоту поистине ослепительной и безупречной, были глаза — самые прекрасные в мире глаза, черные, сверкающие, томные, страстные, искрящиеся умом. Временами их затуманивала грусть, делавшая ее взгляд еще более притягательным, но чаще они лучились радостью, которая, в свой черед, внушала окружающим самые пылкие чувства к их обладательнице… Притом она никогда не строила из себя красавицу, хотя бесспорно была ею». А вот и еще один, не менее лестный портрет, вышедший из-под пера другого нашего знакомого: «Чудесное сложение, благородная осанка, безупречный овал лица, огромные черные живые глаза, довольно большой рот с прелестными зубками; гордый вид, изысканная, временами чуть насмешливая речь…» И, наконец, сам господин Скаррон сделал из меня очаровательную и многообещающую Ирис:

… Огонь блестит в ее очах;

Кто мог бы описать сей пламень!..

Слова не в силах отразить

Ни облика младого томность,

Ни простоту ее и скромность.

Увы, кто их решит любить,

Утратит пыла неуемность…

Сокровищ видимых не счесть:

И стройный стан и взор чудесный

Оценки стоят самой лестной;

Но сколько скрытых качеств есть

Под оболочкою телесной!

То удовольствие, с коим я ныне, шестьдесят лет спустя, доношу до читателя эти лестные отзывы, слишком ясно свидетельствуют о том, что и женщины, почти вовсе не занятые своею внешностью, все-таки ценят ее более, нежели даже хотят. В оправдание скажу одно: не зная о том, как славилась я красотою по всему Парижу, читатель не поймет причин, сделавших мою судьбу столь замечательною. Впрямь ли обладала я теми прелестями, какие приписывали мне усердные восхвалители? Все, кто был влюблен в меня, клялись в этом; зеркало мое не всегда подтверждало их дифирамбы, но у зеркал изменчивый нрав. Вот почему отмечу те лишь черты, в коих полностью могу быть уверена, явившись в свете, я удостоилась некоторого успеха благодаря высокому, выше среднего, росту, большим черным глазам, ровным зубам и длинным каштановым волосам, которые научилась в конце концов причесывать по последней моде.

Как бы там ни было, но я нравилась мужчинам, и, в частности, господину Скаррону, поэту, которого настолько тронули мои злоключения, что он всерьез озаботился моею судьбой. У меня не было ни приданого, ни родителей; стало быть, я не могла рассчитывать ни на приличный брак, ни на прием в монастырь. Впрочем, я не слишком вдавалась в размышления по сему печальному поводу. Мне было шестнадцать лет, и я все еще тешила себя радужными надеждами на будущее, не слушаясь предостережений трезвой и рассудительной натуры; я упивалась новизною светских успехов, любовалась собою в зеркалах, танцевала одна в своей спальне, насвистывала песенки, ходя по улицам; словом сказать, впервые за многие годы жила, не заботясь о завтрашнем дне. И, однако, я прекрасно видела, что мое присутствие в доме благодетельницы моей, госпожи баронессы де Нейян, и необходимость кормить меня хотя бы дважды в день начинали всерьез досаждать ей. Она согласилась взять на попечение душу, погибающую в грехе протестантской веры, но вовсе не считала себя обязанной помогать душе, спасенной для католичества.

Господин Скаррон, верно оценивший всю пагубность моего положения, неожиданно предложил либо заплатить за меня взнос в монастырь, либо вступить с ним в брак. Мадам де Нейян пришла в восторг: наконец-то у нее явилась возможность сбыть с рук докучливую ношу. Она с жаром согласилась на предложения господина Скаррона, хотя и не надеялась, что столь юная романтическая девица, как я, возьмет в мужья прикованного к креслу параличного урода. Вот почему она склонялась к мысли о монастыре. Урсулинки с улицы Сен-Жак весьма охотно примут меня, говорила она, и, быть может, усердие мое и счастливый случай помогут мне впоследствии занять место классной дамы в каком-нибудь провинциальном монастыре.

Но благодетельница моя не приняла во внимание мое отвращение к затворнической жизни и жажду светских развлечений, а, главное, честолюбие и заботу о репутации, куда более сильную, нежели забота о спасении души; я еще согласилась бы сделаться настоятельницей или аббатисой, но простой монашкою — никогда! Мне даже в голову не пришло вовсе отказаться от предоставленного выбора. От моего отца-игрока я унаследовала способность к быстрым решениям и любовь к риску. Не колеблясь ни минуты, я поставила на господина Скаррона.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 125
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?