Секта - Микаэль Крефельд

– Две тысячи триста пятьдесят только за этот месяц, не считая того, что прибавилось сегодня. А за стоянку на причале ты заплатил?

– Конечно заплатил, – сказал Томас, обиженно пожав плечами. – И я же сказал, что подумаю.

Виктория опорожнила свою рюмку:

– Пожалуй, пойду. Мне завтра работать.

Ласково похлопав Томаса по плечу, она попрощалась с присутствующими.

– Глядишь, набрался бы там опыта, узнал бы что-то новое и полезное, – буркнул себе под нос Йонсон.

Ничего не ответив, Томас обвел глазами зал. Кроме одного-единственного посетителя, дремавшего за самым дальним столиком, да их с Йонсоном, в помещении никого не было. Йонсон взял чашку и, попивая кофе, листал газету.

– По-моему, ты ни разу не предложил мне чашку кофе, – сказал Томас.

– Чего-чего? – Йонсон оторвался от газеты и застыл с чашкой в руке.

– Ну да – чашку кофе! Может, нальешь?

– С пивом что-то не так? – спросил Йонсон, кивая на стоящую на стойке бутылку.

– Все так. Просто я с удовольствием выпил бы кофе.

– Ты же вроде не пьешь кофе?

– Для разнообразия. Говорят, это всегда приятно.

– Ишь чего захотел! Шиш тебе тут кофе! – ответил Йонсон, отставляя чашку. – Если хочешь, валяй на кухню и вари себе сам.

«Вот тебе и тест Месмера!» – подумал про себя Томас.

Без четверти девять новая смена слушателей пила кофе в холле «Месмер ресурсиз» перед лекцией, которую должен был читать сам Месмер. Из своего кабинета он сверху полюбовался на это зрелище, затем перевел взгляд на Томаса, который сидел за столом напротив:

– Я предлагаю вам пятьдесят тысяч авансом за то, чтобы вы разыскали моего сына.

Томас ничего не ответил, а только следил глазами за Месмером, пока тот усаживался в свое кресло.

– За это я жду скорого результата, – продолжал Месмер, барабаня по столу пальцами здоровой руки. Обожженная и покалеченная рука покоилась рядом как неживая. – Ну, скажем, в течение недели?

Томас кивнул, не выказывая удивления. Перед встречей он прикидывал, сколько предложит Месмер в качестве почасовой оплаты, в своих расчетах он исходил из гонораров, которые платил Ломан, и еще немного накинув. Пятьдесят кусков за неделю работы – это намного превосходило все его расчеты.

– Я, конечно же, постараюсь выполнить поручение как можно быстрее, но заранее ничего не могу обещать.

Он достал из кармана записную книжку и фирменную рекламную ручку, которую захватил после того, как подписал новую бумагу о неразглашении. Записную книжку он взял с собой из дома, чтобы не сидеть перед Месмером с пустыми руками. Полистав книжечку, он обнаружил, что в последний раз пользовался ею, когда составлял список покупок, отправляясь в «Люнеттенс бодсервис» за запасными частями для «Бьянки». Он переписал туда номера различных фильтров для масла и горючего, которые собирался купить, а вдобавок еще и спасательный жилет для Мёффе, который тому оказался мал, его так ни разу и не надели на собаку. Томас перелистывал страницы, пока не нашел свободную.

– Ваш сын Якоб. Мне нужны о нем подробные сведения. Чем больше вы их сообщите, тем лучше.

Месмер ничего не отвечал и выжидательно смотрел на Томаса.

– Вы говорили, что вашему сыну около сорока восьми лет. Лучше всего, если вы сообщите мне точную дату его рождения и, если возможно, его CPR-номер[15].

Месмер по-прежнему только молча смотрел на Томаса.

– Если вы назовете мне его последнее место жительства или хотя бы город или приблизительно укажете район, это тоже будет полезно. – Томас улыбнулся Месмеру, но тот не ответил на его улыбку. – Фотография тоже пригодилась бы. У вас, наверное, есть?

Месмер взглянул на наручные часы.

– Хотелось бы также узнать его семейное положение. Неплохо бы составить список контактов: коллег, друзей, даже если он давно с ними не общался.

– Вы человек верующий? – спросил Месмер.

– Верующий? Нет. Пожалуй что, нет. А какое это имеет значение?

– Я тоже – нет. Я всегда относился к религиозным людям несколько скептически. Я считаю религию способом психологической компенсации. Как правило, так компенсируется неуверенность в своих силах.

– Наверное, – дипломатично ответил Томас. – Но давайте вернемся к…

– Якоб был… Якоб глубоко религиозный человек. Из приверженцев христианского фундаментализма. Это стало одной из причин нашего разрыва. Это не значит, что я не уважал его убеждения, они его личное дело. Причина в том, что он сам отвернулся от семьи.

– И это произошло десять лет тому назад?

– Тогда мы перестали общаться, но началось все много раньше. – Месмер устремил взгляд в пространство. – Якоб всегда был сложным человеком, с ярко выраженной интровертностью, периодически у него бывали приступы депрессии, несмотря на все наши с матерью попытки ему помочь. Так продолжалось и когда он стал взрослым. Он сам себе усложнял жизнь, сам уходил от общения.

– И он всегда был верующим?

Месмер посмотрел на Томаса как-то смущенно:

– Нет, первая встреча с Иисусом произошла у него после тяжелого душевного кризиса. Тогда-то он и примкнул к пятидесятникам, наслушавшись какого-то проповедника пробуждения. Сперва мы воспринимали это как чудачество, как запоздалое бунтарство молодого человека. Я во всем винил себя, – сказал Месмер, тыча себя в грудь искалеченной рукой. – Поэтому мы как могли пытались ему помочь.

– Как именно?

– Как обычно это делают родители. Я пробовал с ним беседовать, ну, обращался к его разуму и старался растолковать, что к чему. Как страдают от его поведения окружающие.

– Но он ведь был тогда уже взрослым?

– Ну и что из того? – фыркнул Месмер. – Родители всегда отвечают за детей!

Томас сочувственно улыбнулся:

– Да, конечно.

– К сожалению, Якоб кончил тем, что совершенно с нами порвал, заявил, что в его жизни ни для кого нет места, кроме Бога, и он должен следовать своему призванию. Моя жена, его мать, умерла от рака, так и не повидавшись с ним.

– Соболезную, – сказал Томас. – Якоб по-прежнему состоит в той общине, о которой вы говорили?

Фердинанд Месмер покачал головой:

– До нас из третьих рук дошло, что Якоб порвал с этим проповедником и сам занялся проповеднической деятельностью. Причем делал это очень успешно. Очевидно, все дурачки так и тянулись к нему.

– У него есть постоянное место, где он проповедует?