Невеста с изъяном - Василиса Усова

– Так может взять ее прачкой, в к… – начал Герд.

– Цыц. Еще слово и… – не закончив мысль, глава стражи обвел своих подчиненных выразительным взглядом, и шутить парням окончательно расхотелось. – Ты вот что, – голос обращенный к Эвелисе звучал куда мягче, – Кажется я знаю, куда тебе податься. Постой тут минуту, другую. И лоботрясов этих не бойся, они тебе и слова больше не скажут.

Стражники может и нашли бы что сказать, да сторожить черный вход конюшни как-то не хотелось. Поэтому когда Ольвер скрылся за высокими дверями, они стояли так же вытянувшись, как и при нем.

Эвелиса старалась не думать, что вчера ее точно так же просили немного подождать у фонтана, а в итоге она не только потеряла деньги, но и время. С другой стороны, теперь ей уже точно было нечего терять, кроме узелка с гребнем, да собственной чести. На всякий случай, она сделала несколько шагов назад, увеличивая расстояние до стражников. Те переглянулись, но нашли в себе силы промолчать.

К счастью, Ольвер вернулся довольно быстро, держа в руках сложенный в несколько раз листок.

– Вот, – протянул он записку Эвелисе, – Передай владельцу городского рынка. У него долг есть передо мной небольшой, так что какое-никакое место для тебя подберет. Человек он тяжелый, иногда даже грубый, но ты вроде смирная, так что стерпишь. Зато бродяжить не придется, и на кусок хлеба всегда заработаешь.

Девушка листок брать не торопилась. Знать бы, по доброте душевной ей помогают, или снова ловушка какая-то. Придет она на рынок, а там ее на смех поднимут, или еще чего хуже.

– Грубость стерплю, но что другое…

Ольвер усмехнулся.

– Об это можешь не беспокоиться. Человек он с деньгами, так что довольно брезг… переборчивый. Другого рода девиц предпочитает, почище да по ярче. Вот обругать может, в деньгах ущемить, так к нему и не от хорошей жизни идут. И еще совет. По центральным улицам слишком не гуляй, тут другие люди живут, ты им не ровня. И с проходимцами всякими тоже болтай поменьше, но эту науку и без совета уже усвоила.

Эвелиса кивнула. Тонкий листок оказался исчерчен причудливыми знаками, похожими на те, что она в отцовской счетной книге как-то видела. Хорошо, наверное, грамоту знать, жаль только девицам не положено. А так бы прочитала, и узнала бы наверняка, что тут написано. Вместо этого приходилось опять полагаться на чужое слово.

Мужчина подробно объяснил, как отыскать рынок, сказал еще несколько напутственных слов, и достал из кармана горсть монет.

– И вот еще. Мы же вчера как раз того прохожего поймали, который тебя с мэром обещал свести. Часть денег он конечно потерял, но что осталось, можешь смело забрать.

Эвелиса отступила, сжимая в руках записку. Неужели этот человек ее совсем за дурочку принимает?

– Не возьму. Это вы свои из жалости предлагаете, но мне подаяние не нужно, сама заработаю.

Ольвер поднял бровь.

– А ты не так проста, как кажешься. Но деньги все равно возьми, без них худо придется.

Он попытался вложить монеты ей в руки, но девушка спрятала ладони, и сделала еще один шаг назад. Одно дело от сестры принять, в долг, та хоть своя кровь позже сочтутся. А от постороннего человека, в качестве подаяния… Нет.

– Вы и так уже помогли, – она указала на свернутую записку, – Дале я сама справлюсь. Спасибо!

Торопливо поклонившись, Эвелиса заспешила прочь от ратуши, опасаясь, что этот человек все-таки заставит ее взять деньги. Что так же унизительно, как и навязчивое внимание стражников.

И только когда большая площадь скрылась за одним из поворотов, девушка прижалась спиной к каменной стене, и внимательно рассмотрела записку в руках. Некоторые знаки выглядели смутно знакомыми, значит не просто каракули ей вручили. Подумав, она тщательно свернула листок, и спрятала в пояс.

Вроде глава стражи и с добром к ней отнесся, но люди тут все-таки разные. Мало ли что в этом послании окажется. Сперва своими силами попробует, а это пусть останется на самый крайний случай.

ГЛАВА 10. Городской рынок

Рынок впечатлял. И не столько размерами, сколько шумом и суетой. Сделав всего несколько шагов между рядами, Эвелиса вляпалась в гнилой кабачок, и едва подавила отвращение, когда под ногой противно хрупнуло. И как во всей этой неразберихе отыскать того, кто ей нужен?

Девушка огляделась, и поняв, что сама не справится, подошла к прилавку с подвявшими цветами.

– Простите, – обратилась она к торговке, – Где я могу найти самого главного… владельца этого рынка?

– А на ко-ой он тебе? – сумрачно отозвалась баба, – Ко-оль пожаловаться хочешь, так только время впустую потеряешь. Ничего от твоих слов не поменяется.

– Я не жаловаться пришла. Мне кое-что передать нужно, – хоть Эвелиса и не собиралась пускать в дело записку, но рука сама потянулась к поясу, проверить, на месте ли листок.

– Ко-оль не жаловаться, – торговка тянула слова, из-за чего ее говор звучал очень непривычно для ушей, – В та-аком случае иди к тыквенным рядам. Та-ам он сейчас. Аж досель голос доносится. Хозяина-то. – и она смачно сплюнула себе под ноги, подводя итог разговору.

Девушка направилась в указанном направлении, и чем ближе она подходила к тыквенным рядам, тем отчетливее различала возмущенные голоса. Казалось, в той стороне ругается кто-то на чем свет стоит.

– Чего морду воротишь?! Знаешь, сколько эти туфли стоили? Знаешь? Да ты в неделю на своих гнилых корках столько не выручаешь! Постоянно говорю, хоть ногой под прилавок, да запните мусор. Сама-так побоялась испачкаться!

У низкого прилавка на котором горкой высились тыквы, стоял мужчина среднего возраста, в плоской коричневой шляпе, и держа в руках одну туфлю, размахивал ею перед лицом дородной женщины.

– А вы бы под ноги почаще поглядывали! – не удержалась та, – Весь день люди ходят, никто еще не вляпался. Нос меньше задирать надо, вот что!

– Что ты сказала?! – мужчина с размаху ударил туфлей по ближайшей тыкве, – Да чтобы… завтра… тебя со всем этим добром, – он широким жестом обвел прилавок, – И близко здесь не было!

– Ну и пожалуйста! Больно испугал. Сама дольше оставаться не буду! Лучше все тыквы поросям пущу, чем тебе, крохобору за место платить продолжу!

Даже со стороны было понятно, что сейчас не самый подходящий момент, чтобы заявлять о