Невеста с изъяном - Василиса Усова

себе. Только зря под горячую руку попадешь, и за компанию достанется.

Почему-то владелец рынка представлялся Эвелисе степенным человеком с седой бородой, но никак не горластым мужчиной, готовым скандалить на всю улицу из-за испорченной обуви. Деревенские мужики на такую мелочь и внимания бы не обратили. Однако выбирать не приходилось.

Закончив ругаться, мужчина достал платок, демонстративно морщась обтер туфлю, и надел ее на ногу. Платок же был брошен на землю, рядом с мягкой прелой тыквой.

Представление закончилось, и все потихоньку начали возвращаться к своим делам. Владелец рынка продолжил свой обход, иногда останавливаясь чтобы сделать едкое замечание, но уже без прежнего запала.

Девушка следовала за ним поодаль не привлекая к себе внимания. И к тому моменту, когда показались крайние ряды, она почувствовала, что почти набралась смелости для разговора.

– Простите… Можно вас… Мне сказали вы работников ищете…

Мужчина обернулся, и смерил ее скучающим взглядом.

– О, еще одна бездельница нарисовалась. А то мне тут своих мало. Какая из тебя работница? Голоса нет, а торговки зазывать должны так, чтобы на соседней улице слышали! Разве что со своим урожаем пожаловала, так за продажное место платить требуется. Есть чем платить?

Эвелиса отрицательно покачала головой.

– Вот и не трать мое время. – оттеснив ее плечом, он широким шагом направился в сторону улицы.

– Постойте! – девушке казалось, что ее голос прозвучал слишком громко, на самом же деле он больше походил на отчаянный писк. Однако владелец рынка услышал, и даже соизволил остановиться.

– Чего еще?

Преодолевая себя, Эвелиса до боли сжала пальцы. Как же сложно порою произнести и слово, особенно когда всю жизнь учили, что девушка должна больше молчать и слушать. Но разве чего-то добьешься молчанием? И она заговорила. Негромко, не поднимая глаз, но стараясь вложить в голос те крупицы уверенности, которые удалось призвать.

– Я любую работу могу. Пусть не торговкой, а… – она запнулась, пытаясь подобрать подходящее слово, и заметив, как мужчина закатил глаза, заговорила быстрее, – А хоть по хозяйству… по двору… Точнее по улице. Мести могу, мусор собирать и уносить, за чистотой следить.

– За чистотой, говоришь, следить? – владелец рынка задумчиво покрутил пуговицу, и покосился на свою туфлю, которая выглядела ощутимо хуже второй. – Может и дело говоришь… Как тебя звать?

– Эвелиса.

– А я Вардт. Для тебя, господин Вардт, хозяин всего этого бардака. Конечно прибыли особой ты мне не принесешь… Зато можно будет каждый месяц штраф за грязь не платить. То на то и выйдет. – он поправил шляпу, и взглянул уже снисходительнее, – Ну давай потолкуем.

***

Не прошло и получаса, как Эвелиса оказалась нанята приборщицей рыночных и окрестных территорий. Ей предлагалось вставать до зари, подметать пыль перед рынком (а то городской дворник вечно ленится, и обходит эти места стороной), уносить на пустырь гнилые и побитые овощи, и следить, чтобы вдоль прилавков не валялся прочий мусор.

И если господина Вардта устроит ее работа, то в конце каждой недели девушка будет получать по пять серебряных. Или меньше, если что где упустит.

Раздумывать не приходилось, все равно в другое место быстро не пристроишься, а работа нужна. Да и целых пять монет в неделю, это наверное много. Можно месяц откладывать, и получится целая горсть. Поэтому Эвелиса с воодушевлением согласилась, чем немало удивила хозяина рынка.

– И смотри, поблажек не будет, – пригрозил он.

– Я к труду привычная. – теперь, когда самое трудное осталось позади, девушка чувствовала себя смелее.

Справилась. Сама! И даже к записке прибегнуть не пришлось. Хотя избавиться от листка она все же не решилась. Мало ли как жизнь повернется, пусть будет.

***

Жизнь определенно налаживалась, ведь ее не только взяли на службу, но и позволили занять маленький сарай, на границе рынка и пустыря. За работу предстояло взяться только вечером, когда схлынут посетители, а торговки, забрав товар, разойдутся по своим домам. А пока можно посвятить время тому, чтобы обжиться на новом месте.

Небольшой сарай изнутри оказался совсем крошечным. Когда-то он принадлежал жестянщику, потом здесь хранили свой инвентарь рабочие, расчищавшие место под рынок. И наконец, последнее время сюда стаскивался различный мусор, когда рыночным бабам лень было идти до свалки.

Сейчас же, этой хлипкой постройке предстояло стать домом.

Эвелиса окинула внимательным взглядом горы хлама, оценивая с какой стороны подступиться. Теперь, когда для нее нашлось дело, а будущее стало чуть более понятным, девушка ощущала в душе некоторое умиротворение.

Для начала нужно было перебрать все, что попадется под руку, и выкинуть то, что никак не пригодится в ее нехитром хозяйстве. Господин Вардт оставил за девушкой полную свободу действий, и не проявил никакого интереса, к содержимому сарая.

Не углубляясь в лишние раздумья, Эвелиса взялась за дело.

Метлы, ведра, чашки и даже гвозди бережно откладывались в сторону. Деревянные поддоны и обломки досок тоже. Зато гнилые тряпки, высохшие корки тыкв и рваные ботинки безжалостно выдворялись за дверь.

Позже, когда весь мусор окажется снаружи, его еще нужно будет отнести на свалку, расположенную где-то за пустырем.

Разбор занял так много времени, что когда солнце скатилось к горизонту, девушка спохватилась, что ей еще предстоит убирать рынок. А потом бесконечное количество раз ходить от сарая до свалки, и обратно.

Позволив себе короткую передышку, Эвелиса достала из платка последнее яблоко, и жадно впилась в него зубами. Голод давно донимал ее, но сейчас он стал почти нестерпимым. Можно было бы потратить последний серебряный, и купить что-нибудь посущественнее, но девушка знала, что пока не готова расстаться с единственной сохранившейся монетой.

В конце концов, хоть ей и не досталось от судьбы ни красоты, ни удачливости, зато терпением небеса наделили ее щедро. Поэтому и пустоту в животе можно перетерпеть, пока терпится.

Над воротами рынка ударил колокол, оповещающий всех о закрытии, а значит, пришло время приниматься за дело.

Сперва Эвелиса ходила от прилавка к прилавку, собирая с земли корки, побитые овощи, обломанную на месте ботву. Затем она догадалась взять одно из поржавевших ведер, и дело пошло быстрее. Рынок, наверное был с четверть родной деревни, поэтому когда девушка закончила свой обход, над головой уже вовсю светила луна.

А ведь все собранное еще нужно было отнести на свалку…

Эвелиса окинула взглядом кучку побольше, вытащенную из сарая, потом ту, что поменьше, собранную с рынка. После чего посмотрела в темноту, где за редкими кустами начинался пустырь, через который ей предстояло идти…