Соблазнение по ее сценарию - Кейт Харди

— Точно.

Что же, если поставить проект павильона бабочек на первое место, то, возможно, потом они с Хьюго смогут выяснить, что происходит между ними.

Хьюго вынужден был признаться себе, что чувствовал волшебную атмосферу павильона не только из-за красавиц-бабочек. Главным было присутствие Элис. В ней есть что-то особенное. Она будила в нем эмоции и чувства, которые он считал утраченными с уходом Эммы. Ее теплота и нежность растопили его сердце.

Он первым прервал поцелуй, приказав себе остановиться. Она тоже отступила, обвинив во всем бабочек. Но причиной этого поцелуя были не настоящие бабочки, а метафорические, порхавшие у него внутри. Элис возбудила в нем забытые желания и порывы. Что будет, если он снова ее поцелует? Не спугнет ли он ее?

В этот момент он понял, что Элис о чем-то его спрашивает.

— Извини, задумался. О чем ты?

Элис порозовела от смущения.

— Если ты не занят сегодня, я могла бы приготовить нам ужин и рассказать еще кое-что о бабочках.

Неужели Элис хочет познакомиться поближе, но осторожничает, как и он?

— Я с удовольствием, — ответил он.

Они доехали на метро до ее квартиры в районе современной застройки в восточной части Лондона.

— Не так просторно, как у тебя, но это мой дом, — сказала она. — Хотя твой сад вызывает зависть. У меня только и есть, что травы на подоконнике.

— Зато у тебя великолепный вид на реку, — нашелся он.

— Это правда, — согласилась Элис.

Квартирка и впрямь была небольшой.

У эркерного окна письменный стол и картотека, остальную часть комнаты занимали небольшой диван, стол в стиле бистро и два стула, а также книжный шкаф от пола до потолка, до отказа набитый книгами. На стенах кремового цвета искусно развешаны картины в рамках — старинные гравюры с бабочками и современные произведения. И как разительно отличалась эта уютная квартирка, полная красок, от его собственного строгого монохромного дома.

— Это Ван Гог? — Хьюго указал на красочный плакат в раме.

Она кивнула:

— Картина называется «Бабочки и маки». Это желтушки шафрановые. Мы с моей лучшей подругой Рут, она историк искусства, видели оригинал в Музее Ван Гога в Амстердаме.

Это ее любимый художник. А еще она страстная поклонница Клода Моне. Мы посетили его дом в Живерни и гуляли по прекрасному саду. Пока Рут млела на мостике у пруда с лилиями, который изображен на нескольких полотнах художника, я охотилась с фотоаппаратом за бабочками. Вот такие мы ботаники.

— Мой лучший друг тоже ботаник в своем роде, обожает двери периода Регентства. В его инстаграме полно снимков веерообразных окон над дверьми и причудливых дверных молотков.

Кит был одним из немногих, с кем Хьюго регулярно виделся. Но пару месяцев назад его жена Дженни пригласила на ужин свою подругу, чтобы составить пару Хьюго. Это так его разозлило, что он почти сразу ушел, сославшись на головную боль. С тех пор отношения между друзьями стали немного натянутыми, хотя Хьюго знал, что Кит хотел как лучше.

Да, он одинок и несчастен. Напрочь застрял в прошлом. Все эти разговоры о том, что время лучший целитель, полная чушь. Он не в силах выбраться.

Эмма пришла бы в ярость от его поведения. Он и сам на себя злился, но не знал, как изменить жизнь.

Элис стала первой, кто за долгое время пробудил в нем желание общаться. За последнюю неделю он, наверное, провел в ее обществе больше времени, чем с кем-либо еще за пределами офиса за последние полгода, не считая родителей и Розмари. Но он не мог ожидать, что она поможет ему выкарабкаться. Они знакомы меньше месяца, да и отношения у них складываются непросто.

— Я могу помочь с ужином? — спросил он.

— Нет, спасибо. Я сама. К тому же моя кухня маловата для двоих.

Хьюго и сам это уже заметил. Он принялся разглядывать книги и фотографии на книжных полках. Академические тома по экологии и энтомологии соседствовали с книгами о бабочках в ярких глянцевых обложках и детективами. Было и несколько красивых рамок с фотографиями. На одном фото Элис была запечатлена девочкой вместе с пожилой парой, скорее всего, ее бабушкой и дедом. Выпускная фотография из Оксфорда с родителями. И еще фотография, где Элис в платье подружки невесты обнимает невесту, явно близкую подругу, вероятно, ту самую, с которой путешествовала по Риму, Амстердаму и Парижу.

Квартирка Элис разительно отличалась от его жилья аскета — ни ярких пятен в интерьере, ни фотографий. Хьюго спрятал все фото в кладовку. Оттуда они не причиняли боли.

Несколько минут спустя в гостиную вошла Элис с двумя тарелками восхитительно пахнущей пасты.

— Фетучини «Альфредо», — сказала она. — Надеюсь, тебе понравится.

— Не сомневаюсь, — подхватил Хьюго. — У меня уже слюнки текут.

Странно, они на ее территории, а Элис вдруг оробела и притихла. Несмотря на то что она сражалась, как тигрица, за выполнение завещания Розмари, не раз подначивала его, было в ней что-то хрупкое и эфемерное, как в бабочках, которых она изучала. Уязвимость, которую она старательно скрывала.

— Кто эти люди на фотографиях? — спросил он, чтобы как-то ее отвлечь.

— Та, на которой я маленькая, — я с бабушкой и дедушкой. На выпускном я с родителями, а на свадебной — с самой близкой подругой Рут. Она вышла замуж в прошлом году, — с готовностью пояснила Элис, подтвердив его догадки.

— Симпатичные фотографии, — похвалил он.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Элис взглянула на Хьюго:

— В твоем доме нет ни картин, ни фотографий. Ты недавно закончил ремонт?

— Да, прошлым летом. — Он не стал вдаваться в подробности, а Элис перевела разговор на другую тему.

Они ели пасту, запивали ее белым вином и мило беседовали о пустяках. Он неожиданно понял, что общаться с людьми гораздо приятнее, чем зализывать раны в гордом одиночестве.

После ужина они выпили кофе, и Элис показала ему снятое ранее видео.

Черно-красная бабочка неистово махала крылышками, а затем вдруг замедлила трепет крыльев, и два верхних крыла бились отдельно от двух нижних.

— Похожа на пловца, — заметил Хьюго.

— Стиль баттерфляй, — подтвердила Элис. — Разве не чудо?

— Абсолютное, — согласился Хьюго.

Элис буквально засияла.

— Я знала, что ты оценишь.

Хьюго остро почувствовал, как ему не хватает теплоты и общения. Однако он совершенно разучился ухаживать. Но даже если вспомнит, как это делается и Элис ему ответит, может ли он позволить себе роскошь снова влюбиться? Что, если он вновь потеряет любимую? Умом он понимал, что это вряд ли, но эмоционально не был готов еще раз пройти через боль и горечь потери.