Чё делать? - Владислав Михайлович Попов

Патроныча при этих словах. Причем этот мешок был чужой. И нести его надо не в свой подвал, а на овощебазу. «Гребанная работа! И кто сказал, что это халява будет?» – бушевал мысленно Патроныч, хотя про халяву ему никто не говорил. Это он сам себе говорил.

– Давайте следственный эксперимент проведем, – робко предложил Женек в спину своему начальнику. В его голосе одновременно звучали надежда и страх. Страх перед алгеброй и надежда на настоящее расследование. «И ты, Брут?» – с горечью подумал Патроныч и повернулся посмотреть на предателя.

– Смотрите, – Женек молнией метнулся к джинсам, чтобы начальник не успел отказаться от идеи, – мы свяжем эти тряпки вот так… – он затянул первый узел, – а потом веревку свесим из окна.

– Зачем? – уныло спросил Патроныч. Женек замешкался, но ему помогла Анна:

– Затем, чтобы посмотреть, достает веревка до земли или нет?

– Я даже спуститься попробую, – загорелся Женек, – используя технику японских ниндзя. Он представил, как легко и ловко, под восхищенные взоры этой задаваки из магазина, проделывает путь вниз и вверх, даже не запыхавшись. А Патроныч ворчит, но не может скрыть своего одобрения.

– Да не стой ты столбом! Вяжи давай! – прикрикнула на размечтавшегося ниндзю Анна, завязавшая уже два узла. Женек взялся за штаны и тут же присвистнул.

– Смотрите, джинсы порваны. – он растянул штанины в стороны, показывая прореху прямо по середине. – Странно. На этикетке нарисовано, что даже лошади порвать не смогут.

– Да, странно – менеджер магазина как-то быстро отвела глаза, – может брак. Может тот, кто лез, был очень тяжелым? Мы их последними привяжем. Глядишь, если порвутся окончательно, до земли лететь не так далеко будет.

При этих словах тень сомнения мелькнула в голове храброго специалиста по искусству ниндзя. Веревка становилась все длиннее, Анна все рассудительнее.

– Если веревка достает до земли, значит, кто-то мог по ней спуститься. Например, Стас.

– Или наоборот, кто-то мог забраться, – вдруг взял да и подумал Женек. Например… например…. Фиг знает кто.

– Или никто. Никто не спускался и не поднимался. Такое тоже может быть, – попытался урезонить молодежь Патроныч, у которого от стихийного энтузиазма двух салак уже голова начала болеть. Но вот веревка была закончена, привязана к полке и спущена в окно. Анна посмотрела вниз и гордо заявила:

– Ну, что я говорила! Почти до земли.

К окну подтянулись два других участника следственного эксперимента и по очереди высунули головы.

– Кажется метра два не дотягивает, – как-то уже без особого задора сказал Женек.

Патроныч подергал веревку, прищурился для точности и выдал расстояние без всяких «кажется»: – Два с половиной метра. А может, два шестьдесят. Ноги сломаешь – вот и весь эксперимент. Все пошли. Концерт окончен.

Но концерт был не окончен. Женек посмотрел на Анну. Анна посмотрела на Женька. В ее взгляде было столько презрения и насмешки, что гордость забурлила в душе охранника.

– Ладно, – как можно небрежней бросил Женек, – смотаюсь туда и обратно. Пару раз плюнуть. Он сложил кисти в замок и стал разминаться. – Зырьте мастер-класс.

Качок с пятилетним стажем как бы невзначай поиграл бицепсами и полез в окно. Он оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она. Она обнадеживающе улыбнулась, что б он, не дай бог, не передумал. Наступила самая решительная часть эксперимента. Рука ниндзи-любителя схватилась за верхнюю штанину, потом вторая, потом нога плавно опустилась на узел. Голова исчезла за подоконником.

–Ну, как? Все нормально? – спросила участливо Анна.

– Все отлично. – ответил Женек.

– Тогда давай побыстрей, а то мне в магазин надо.

Досада охватила экспериментатора, но он смолчал и опустился еще на одну штанину вниз. Вдруг раздался треск рвущейся материи, тренированное тело охранника начало плавно спускаться вниз без всяких усилий со своей стороны. Женек посмотрел с ужасом вверх. Джинсы рвались ровно по середине, там, где сходились штанины. Женек рывком пытался дотянуться до места над разрывом, но только усугубил ситуацию. Шов стал расходиться еще сильнее. Вокруг было не за что зацепиться. Торговый центр в этом месте был покрыт чудными пластиковыми панелями под мрамор «Пафос – ТС-500» фирмы «Элитные полимеры», к которым согласно рекламе даже грязь не пристает, не то, что охранники. «Так, что на моем месте сделал бы ниндзя Майкл Дудикофф?» – задумался Женек.

– Помогите! Помогитееее! Мама! – закричали хором Женек и Майкл Дудикофф внутри ЖенькА.

Вместо мамы в окне показалась менеджер Анна. Она моментально оценила обстановку и снова упала в обморок. Следующим вместо мамы появился Патроныч.

– Держись, Копыто! Сейчас что-нибудь придумаем! – крикнул Женькин начальник и скрылся из окна.

«Я – не Копыто, я – Капытов. И держаться не за что», – мог возразить Женек, но не возразил, потому что не мог ни о чем думать.

Зато Патроныч начал думать за двоих. Серое вещество в его голове лихорадочно работало, оно кипело, перебирая варианты спасения. «Надо снять пиджак и подать оболтусу. Только у меня пиджака нет, в конторе оставил. Тогда надо что-нибудь еще подать. Ремень? Так и ремня у меня нет. Зачем мне ремень, штаны и так не спадают. Рубашку? Рубашка не выдержит. Или выдержит? Или не выдержит? Может, проверить? Снимать долго. Некогда. Есть же здесь какие-то другие тряпки». Женек снова заорал. Патроныч схватил первую попавшуюся тряпку и свесился с ней через подоконник.

– Что это за хрень?! – взвизгнул ниндзя. На месте Патроныча Анна бы обиделась. Какая же это хрень? Это бюстгальтер последней коллекции фирмы «Забава». Чашечки отлично держат объем груди. Носить можно с платьем, даже если вырез глубокий. Да и без выреза можно. Или с кофточкой в тон. Если верхние пуговицы расстегнуть, то будет очень даже ничего. Но Анна все еще лежала в обмороке. Патроныч посмотрел на деликатную хрень, бросил ее с досады вниз и побежал за следующей. Следующее орудие спасения выглядело по солиднее. Материи в ней было раза в три больше. Женек схватился за нее как за соломинку. Ладно, он не схватился за нее обеими руками, а то летел бы сейчас навстречу бетону, а может быть и лежал бы уже на нем. Но он схватился только одной. Ночная сорочка, настоящая «франция», такая воздушная, с кружевными оборками, немного приталенная, очень такая секси, фактически лиф и юбочка, скрепленные между собой легкими ленточками, не сорочка, а шедевр легенькой промышленности взяла и затрещала по изящным швам. Порвались ленточки. Порвались бантики. Не будет никто носить прекрасную ночнушку, не будет никто дразнить в ней своего кавалера, прельщать его, сводить с ума. Погибла сорочка от приложенной грубой силы, от тяжести, от столкновения с суровыми законами физики за 8 класс. Жалко