Чё делать? - Владислав Михайлович Попов

Мы – лучшие! Без шуток, мы – лучшие. Итак, что вы знаете о нашей компании?

– Ничего.

– Неправильный ответ. Вы знаете, что мы – лучшие! Повторим со мной: «мы – лучшие».

– Мы – лучшие.

–Еще раз!

– Мы – лучшие!

–Еще! …Еще! …А теперь такое упражнение. Посмотрите на этот бумбургер. Смотрите какая мягкая белая булочка! Какой яркий свежий салат! Этот янтарный сыр! И, наконец, сочная, аппетитная котлета! Прекрасный бумбургер! Замечательный! А теперь ваша очередь сказать, какой он замечательный!

– Он замечательный.

– Нет! Вы должны сказать своими словами! Дать свое определение, понимаете. Итак, наш бумбургер какой?

– Клевый.

– Хорошо!

– Классный.

– Еще.

– Отпадный!

– Еще!

– Улетный!

– Кайфовый!

– Ништяцкий.

– А теперь ты. Как тебя звать?

– Александр Петровский.

– Саша, порази нас!

– Поразительный.

– Ха-ха! А еще? -Великолепный, грандиозный, чудесный, волшебный, уникальный, – Санек задумался на секунду и продолжил, – божественный, воодушевляющий, питательный, знатный, популярный, очаровательный, милый, – подумал еще секунд 20, – А, может, хватит?

– Хватит, хватит, -как бы искренне рассмеялся менеджер Филипп. – Ты заработал одну призовую звездочку. 10 звездочек – и бумбургер бесплатно.

– 5 касса свободна.

Саня дежурно улыбнулся в толпу, в ответ ему искренне улыбнулась какая-то мелюзга из под стойки. Но мелюзгу вдруг отодвинула взъерошенная пухлая девица.

– Саша? Здравствуй!

«Она меня знает, а я ее? – подумал Петровский и сказал:

– Здравствуй! Что будешь?

– Вас здесь не стояло – завопила мелюзга.

– Я сейчас, мне очень надо, – начала оправдываться пухлая. – Саша, такое дело…

«Лицо знакомое», – удивился Петровский. Толпа заволновалась.

– Девушка, вы заказывать будете или поболтать решили, глазки построить?

– Саш, дай картошку, – пытаясь утихомирить голодную, раздраженную очередь, сказала все еще незнакомка. Пока он шел за порцией, она успела спросить:

– Ты Вику Клюеву не видел?

И тут до Петровского дошло: «Это пропавшая Курицына». Много нелепых персонажей он встретил, когда переехал в этот городишко и пошел в новую школу, всех не упомнишь.

– С тебя 35 рублей. Видел. Мы с ней тебя искали.

– Ой, я деньги забыла. Толпа забурлила, назревала расправа.

– Давай двигай отсюда! Ее стали оттеснять от стойки.

– Где тебя найти, если что? – спросил Петровский, хотя его учили, что посторонние разговоры с клиентом запрещены.

– Посторонние разговоры запрещены, – тут же возник прыщавый менеджер.

Саня гордо проигнорировал этого приказчика среднего звена и повторил свой вопрос:

– Так где тебя искать?

– В «Динозаврике» 35 «Б» павильон.

– Вали отсюда, корова, а то саму на бумбургер пустим.

– Ща я тебя самого на нагетсы пущу, петух мосластый! – неожиданно по-дворовому заговорил Петровский, – и, ваще, не трожь ее, она беременна.

Вся очередь охнула, тут же превратилась в зрительный зал с амфитеатром и партером. На густо покрасневшую Курицыну устремились жадные взгляды. Ошарашенная Лиза удивленно посмотрела на однокашника: «Ну, Петровский, ты даешь!» Как говорил поэт: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется».

–Попал парень!– загудела публика. Курицына молча удалилась со сцены.

– А он ничего, смазливый, – сказала одна тетя.

– И работящий, – сказала другая.

– Учись, дура, -сказала третья тетя молодой девушке, – как парней надо ловить. Чем она тебя лучше?

– Ну, мам!

К новоявленному отцу, остолбеневшему от такого поворота событий, подошел прыщавый менеджер: «Извини, я не знал, что у тебя проблемы. Думал рапорт написать на твое увольнение, но тебе же семью кормить». Что можно было на это ответить? Петровский не ответил ничего. Он решил забыться в работе. Но это было не просто.

–Ой, что-то на соленое потянуло! Дайте рулетики с соленым огурцом, – хихикая и толкая в бок подружку, просила какая-то дура в красной шапке.

– А мне колу без калорий, а то, понимаешь, растолстею, – подыгрывала ей подруга.

Когда он наливал колу из аппарата, к соседнему кранику подошла Нонна с 3 кассы.

– Сколько уже недель? Ее тошнило?

Все же через полчаса прилив женского внимания стал спадать. Кто-то из свидетелей сцены ушел, кто-то сконцентрировал все внимание на пережевывании пищи, кто-то на переваривании, а кто-то был уже сыт и рассеян. Только-только Петровский вздохнул с облегчением, как услышал за спиной знакомый голос:

– Прикинь, Саш, мне платье не налезло! Ты меня слышишь?

Саша не верил своим ушам. Он повернулся лицом к кассе и поверил. Перед ним стояла расстроенная Клюева.

– Я ей говорю: «Это у вас маломерки наверняка». А та такая: «У наших платьев с размерами все в порядке». А я ей: «По-вашему, это у меня с размерами не все в порядке?» А та такая: «Я это не говорила». Ты прикинь, Саш, намекает… Я растолстела, да? Растолстела?

– А ты время даром не теряешь, я смотрю, – проворковала в затылок Петровскому все та же Нонна с 3 кассы. – Они к тебе в очередь становятся? Может и мне записаться? – коллега игриво ущипнула его за задницу.

«Что за бред?» – пронеслось в голове Петровского.

– Саша, ну, ты чего молчишь? – вернулась в разговор Клюева.

Посетители замерли. Новички начали было ворчать, что очередь задерживается, но на них зашикали свидетели сцены с Курицыной. Вкратце они пересказали содержание предыдущей серии и стали вместе ждать развязки.

–Мам, мы в кино опоздаем, – заныл какой-то детеныш.

– Тихо, ты! Потерпи.

– Что будешь заказывать? – еле выдавил из себя затравленный Петровский, косясь на менеджера. – Ну, Саш, извини, что я тебя потаскала и бросила. Ну, извини. Ну, извини, слышишь. Колу мне дай, нет спрайту лучше. Ну, увлеклась, с кем не бывает.

Тети начали перешептываться:

– А! понятно. Эта его бросила. А он со злости к той ушел. А теперь эта вернулась.

– Ага, и обе с пузом! Бедняга. Кого, думаете, выберет?

– Эта, вроде, покрасивше. Хотя, если парень гордый, то он к ней не вернется.

– А, может, вернется.

– Не, не вернется. Помните, как Эрнандо мучился. А потом, взял и бросил всех. И Ромину, и Хуэнью, и Сусанну.

– Бери свой спрайт и проваливай, – зашипел Петровский. – Сама разбирайся с Курицыной. Она в каком-то «Динозаврике» работает. Все, мне некогда. Следующий.

Клюева не уходила.

– Сань, ну, чё ты дуешься из за мелочи! Ну, чё, ты?

– Следующий.

– Ну, и пожалуйста! Какие мы гордыЯ. Король бумбургеров.

Клюева поймала ртом трубочку, втянула в себя спрайт и уступила место следующему.

17

– Да, ты чО!

– Да, я тебе говорю!

– Вот это да!

– Ты только представь это!

– Кошмар!

– Ужас!

– Представляю, что ты пережила! Представляю!

– Да я такое пережила! Такое! А когда он вжикнул молнией и заорал, я поняла: «Все! Мне конец!»

Щеки у Лизы горели от волнения и воспоминаний. Глаза у Вики горели от энтузиазма и любопытства: «Вот она – награда за терпение».

– Лизка! Ты понимаешь, что ты единственная выжившая жертва! Круто!

– Да? Не верю своему счастью, –