Несладкая месть - Эмма Дарси

– Правильно, позови, – одобрил он.

– Но сначала я должна сходить… в ванную, – смущенно сказала Зоя.

– Конечно. Мы все должны по утрам посетить… ванную, – помог ей Кин.

Ободренная его поддержкой, малышка поспешила назад к нему и протянула свой драгоценный подарок.

– Подержи бабочку, пока я схожу. Только не уходи. – Ее огромные серые глаза тревожно вспыхнули.

– Я буду ждать тебя здесь, – улыбнулся Кин.

– Хорошо, папочка.

Кин слышал, как Зоя зовет маму и бабушку. Ее высокий детский голосок взволнованно звенел. Ему было ясно, что обе эти женщины отдали его дочери всю свою любовь и сделали все, чтобы у нее было счастливое детство. Даже тяжелая болезнь не наложила отпечатка на ее радостное мироощущение. Похоже, что здесь не слишком-то ощущалась нехватка отца. Впрочем, как могло не хватать того, кого Зоя даже не знала.

Кин смотрел на голубую бабочку, которую оставила ему Зоя как залог того, что он никуда не уйдет. По крайней мере, дочь верит его слову. Он никогда не даст ей повода не верить ему, поклялся себе Кин. Пусть он не сможет избавить ее от боли и страданий в жизни, но стать их причиной – никогда!

Зоя бегом вернулась в комнату. За ней неохотно следовала Николь.

– Иди и посмотри, мамочка! Она из стекла. Покажи, папа!

Николь бросила на Кина полный негодования взгляд. Он же невозмутимо встал и протянул подарок дочери.

– Ты сама покажи, Зоя. Она же твоя.

Девочка осторожно взяла бабочку и повернулась к матери. Теперь Кин понимал такое отношение Николь к его подарку.

– Мне кажется, клей не удержит эту бабочку, детка, – озабоченно сказала Николь. – Она может упасть и разбиться. Ты же не хочешь этого?

– Но, мамочка, мы должны же как-то посадить ее на дерево! – настаивала Зоя. – Это же первая бабочка, которую подарил папа. Мы можем привязать ее к ветке.

Устами младенца, подумал Кин, глядя на Николь. Как она справится с этой ситуацией, когда вызов, пусть и невольно, бросила ей дочь.

– Это будет не очень красиво выглядеть, Зоя. Бабочка слишком хороша, чтобы опутывать ее нитками. А почему нам не поставить ее на подоконник, как будто она присела отдохнуть?

Зоя повернулась к окну посмотреть, хорошо ли там будет бабочке, потом медленно покачала головой.

– Это совсем не то, что на дереве, мамочка. Она будет здесь совсем одинокой.

– Может быть, твой папа потом купит еще бабочек, чтобы они составили ей компанию на подоконнике? – ответила дочери Николь, и в глазах ее вспыхнул вызов.

– Я могу купить для нее серебряную цепочку, и мы закрепим ее на дереве, – предложил Кин.

Лицо ребенка засветилось восторгом.

– Это сделает ее совсем особенной, папа!

– Решено. Я принесу цепочку с собой в субботу утром, и, если мама будет не против, мы проведем вместе весь этот день.

– Мамочка!? – воскликнула Зоя с надеждой. Николь заставила себя улыбнуться дочери.

– Хорошо. А теперь тебе надо одеться и пойти позавтракать. Бабушка ждет тебя.

– Можно папе позавтракать со мной? – тут же спросила Зоя.

– Папе нужно идти на работу. Сегодня утром он пришел специально, чтобы увидеть тебя. Ты поблагодарила его за подарок?

– Ой, нет, не поблагодарила. – Зоя расстроенно посмотрела на отца.

Кин ободряюще улыбнулся ей.

– Как насчет того, чтобы обнять и поцеловать меня?

Зоя подбежала к нему, и Кин подхватил её на руки. Дочь обняла его за шею и поцеловала в щеку.

– Спасибо тебе, папочка. Я очень полюбила мою Улиссу.

Это было сказано с таким пылом, что у Кина перевернулась душа. Он едва сдерживал себя, чтобы не обнять ее слишком крепко, но, поймав красноречивый взгляд Николь, понял, что не надо торопить события.

– Я рад, что тебе понравился мой подарок, Зоя. – Голос Кина был хриплым от волнения. – Я приду снова в субботу.

– А ты не уйдешь опять в свой другой мир, папа?

– Нет. Теперь, когда я нашел тебя, этого не случится.

Зоя счастливо улыбнулась ему, и он ответил ей улыбкой.

– А теперь сделай так, как сказала мама. До свидания, Зоя.

– Ты не забудешь серебряную цепочку?

– Я куплю ее прямо сегодня.

Провожая Кина, Николь молчала, поджав губы.

– У тебя есть альбом с фотографиями Зои? – спросил Кин, когда они пересекали гостиную.

– Да, – коротко ответила она.

– Мне бы хотелось посмотреть, – Кин решил не отступать.

– Я принесу его с собой в пятницу.

– Спасибо за Зою, Николь. Она чудесная девочка.

– Да, она чудесная.

И это было сказано с такой болью, что, казалось, он слышит невысказанные слова: И лучше бы ничего не менять, Кин Сола!

– Мы должны о многом поговорить в пятницу, – сказал Кин, глядя ей в глаза. – В чем бы я ни был виноват в прошлом, ты с лихвой отомстила мне, Николь, отняв у меня ребенка на все эти годы.

Николь отшатнулась, как от удара, потом вскинула подбородок.

– Так было лучше для всех.

– Теперь мы никогда не узнаем, так ли это. Не забудь фотоальбом.

Этими словами Кин попрощался с Николь. До вечера пятницы ему предстояло еще многое сделать.

Это была тринадцатая ночь, и хотя Николь не была суеверной, она не могла отделаться от мысли об этом зловещем числе. Сделка все еще оставалась в силе, но ситуация изменилась.

В руках Николь была сумка побольше той, что она носила обычно. В ней были фотоальбомы, которые Кин попросил, вернее, потребовал принести. Она так крепко держала тяжелую сумку, что ногти впились в ладонь, пока она ждала, когда откроется дверь.

Сердце Николь нервно подскочило к горлу, когда она снова оказалась лицом к лицу с Кином. Он приглашающе улыбнулся, но она не нашла в себе сил ответить. Смута в ее душе лишила ее всякой вежливости.

– Заходи, – сказал Кин приветливо. – Здесь есть кое-кто, с кем бы мне хотелось тебя познакомить.

Шок едва не парализовал Николь. Она не могла поверить, что он оказался способен принести кому-то в жертву и эту их ночь.

– Я не думаю, что это нужно делать, Кин. – И с непреклонной решимостью добавила: – Условия нашей сделки не предусматривают вовлечение третьих лиц.

Кин сделал резкий, глубокий вздох.

– Это моя мать, Николь. Она специально прилетела из Аргентины, чтобы встретиться с тобой и своей внучкой.

Его мать!