Несладкая месть - Эмма Дарси

–. Спокойной ночи, дорогая. Я сожалею, что наша встреча так долго откладывалась.

Николь кивнула в ответ, не найдя в себе сил сказать что-либо, кроме вежливого:

– Спокойной ночи!

– Оставайся с Николь, Хоакин. Я сама найду дорогу в свою комнату.

– Если ты уверена…

– Да. – Она поцеловала сына в щеку.

– Я отвезу Николь домой и вернусь примерно через час, – заверил он ее.

То есть на сегодня это все? Николь не могла поверить в происходящее и недоуменно смотрела на Кина, провожавшего мать. Так вот что было на сегодня главным! Недоумение сменилось обидой – секса не было в понедельник, не будет сегодня…

Сделка становилась недействительной.

Теперь все внимание Кина сосредоточилось исключительно на Зое.

По пути в Барвуд Николь не замечала ни классности, ни комфортности «ауди» Кина, слишком остро ощущая в замкнутом пространстве салона сидящего рядом с ней мужчину и его настроение. Они не разговаривали с того момента, как покинули его квартиру, и это молчание действовало ей на нервы. Облизнув пересохшие губы, она спросила:

– Как долго пробудет здесь твоя мать?

– До свадьбы, – последовал спокойный ответ. Николь внимательно посмотрела на Кина.

– Какой свадьбы?

Он бросил на нее сверкающий взгляд, давая понять, что вопрос излишен.

– Свадьбы, которая должна была состояться еще пять лет назад, – ответил Кин, снова переводя взгляд на дорогу.

Николь стиснула зубы, едва сдерживая яростное негодование. Как он самонадеян!

– Тогда брак не стоял у тебя на повестке дня. Я не хотела и не хочу вынужденной свадьбы только из-за того, что случайно забеременела.

– Ты хочешь сказать, что это произошло случайно?

– Конечно. Я не планировала заманить тебя в ловушку, – бросила Николь, возмущенная тем, что он мог думать иначе.

– Ты же принимала противозачаточные таблетки, – напомнил Кин.

– Мой доктор объяснил, что действие таблеток может ослабляться из-за гриппа или нарушения работы желудка. Ты можешь не помнить, но я однажды отравилась чем-то на вечеринке, где мы были с тобой, – ответила Николь и озадаченно взглянула на Кина. – Так почему ты все-таки подумал, что я забеременела намеренно?

Он покачал головой.

– Я пытаюсь понять, почему ты не сказала мне об этом. Зоя – часть и меня тоже, Николь. Почему ты не захотела разделить это со мной? Я пропустил так много…

– А почему ты не разделил со мной то, о чем рассказала сегодня твоя мать? – вопросом на вопрос ответила ему Николь, заглушая в себе угрызения совести.

– Тебя это не касалось, – ответил Кин. Своими словами он мгновенно избавил Николь от зарождающегося было чувства вины.

– Ты прав, – согласилась она. – Я всегда была на обочине твоей жизни и не могла так больше жить. И не хотела такой же жизни для Зои.

– Ты была желанна моему сердцу, Николь, – тихо сказал Кин, – моей радостью. Все остальное было болью.

– Позволь сказать тебе, Кин: любовь предполагает, что двое делят не только радость, но и боль. И лучше тебе понять это, если хочешь стать хорошим отцом для Зои.

Голос Николь дрожал от эмоций, копившихся в ее душе целый вечер. Она боялась сорваться и старалась подавить их, не желая показать Кину, как важна для нее его любовь, как ей всегда не хватало ее.

Они остановились на перекрестке на красный свет, и Кин повернулся, к ней. Выражение его лица было чрезвычайно серьезным, глаза напряженно всматривались в глаза Николь.

– То, что ты услышала сегодня от моей матери… это не только мое прошлое, Николь, – произнес он очень серьезно. – Это и ее прошлое тоже. Очень личное, очень мучительное прошлое, которое заставило ее покинуть родину. Мама не хотела, чтобы здесь кто-либо знал об этом. По крайней мере, до тех пор, пока я не верну деньги и не поставлю точку в этой чудовищной истории. Теперь я освободился от этого гнета и готов взять на себя другие обязательства, уделив им должное внимание.

Обязательства! Вот как он думает о браке с ней и об отцовстве! Но она не хочет, чтобы поводом для брака стал вопрос его чести и благородства.

– Я понимаю, что ты чувствовала себя как бы на отшибе, когда мы были вместе, – продолжил Кин. – Я не могу вернуться в прошлое и изменить его, но обещаю, что на этот раз все будет иначе.

– Что? Не будет секса? – Николь тут же покраснела, поняв, что невольно выдала свое неудовлетворенное желание.

В салоне «ауди» установилась атмосфера взаимного раздражения, в которую ворвались нетерпеливые автомобильные гудки – красный свет на светофоре уже давно сменился зеленым. Кин снова сосредоточился на дороге.

– Секса будет столько, сколько пожелаешь, – насмешливо проговорил Кин, когда они снова влились в поток движущихся машин.

Николь не могла удержаться от язвительного вопроса:

– Неужели? Мне показалось, что я отодвинута на задний план с тех пор, как ты встретил свою дочь.

– Это совсем другое.

– Ты запланировал свадьбу, не озаботившись моим согласием?

– Поскольку прошлое прояснилось, мы можем строить свое будущее на взаимном доверии.

– Чтобы строить совместное будущее, нам необходимо нечто большее, чем доверие.

– Я думал, что нас вполне устраивает секс, но если тебе нужно подкрепить этот аспект еще чем-то…

– Я говорила не о сексе.

– А я именно о нем. – Глаза Кина вспыхнули гневом. – Если это единственное, что я делаю хорошо и что не оставляет тебя равнодушной, я сделаю наш секс таким великолепным, что ты не сможешь жить без него.

Он ловко вывернул машину на встречную полосу и резко свернул налево.

– Что ты делаешь?

– Направляюсь в отель, где нам никто не помешает.

Сердце Николь едва не выскакивало из груди – она же говорила вовсе не о сексе, она говорила о любви. Доверии и любви. Но она хотела его, несмотря ни на что, несмотря на запутанность и противоречивость событий последних дней.

– Ты же сказал своей матери, что отвезешь меня домой и скоро вернешься, – нервно заметила она.

Никакой реакции. Кин свернул на Элизабет-стрит, самую фешенебельную улицу в центральной части Сиднея.

– У мамы есть номер моего мобильного телефона, – сказал Кин вполне резонно. – Не думаю, что она станет тревожиться. В крайнем случае, она может позвонить и узнать, где я.

Николь нечего было возразить.

– А твоя мать и не ждет тебя сегодня домой, – добавил Кин, бросив ей насмешливый взгляд. – Так ведь?