Опекун для Золушки - Ева Никольская

Глаза герцога светились все ярче: не серебристым светом, что было бы логично при серых радужках, а золотым, как и кружившие вокруг нас огоньки. За этой мерцающей завесой я практически не видела его зрачков – жуткое зрелище! Тон мужчины подавлял, а черный дым ледяными тентаклями[2] тянулся к моей обнаженной коже. Элорик снова напоминал паука, который чуть шевелил пальцами, опутывая меня своей паутиной. Только в отличие от бессловесного насекомого опекун бормотал какое-то заклинание. Это походило на чудовищный ритуал, жертвой которого должна была стать я. Обнадеживало лишь отсутствие кинжала в руке магистра. Но где гарантия, что он не материализует его так же, как свитки на балу?

Перепугавшись до полусмерти, я стиснула разорванное платье и принялась потихоньку отползать от стоящего напротив мужчины.

– Твою ж мать, Мика! – взревел он, точно конюх какой-то. Впрочем, о чем я? Где герцог и где манеры? Схватив за бедра, он дернул меня назад, вынуждая снова свесить ноги с мраморной плиты. – Я же сказал, что пытаюсь тебя спасти! – Очи его полыхнули, губы скривились.

И это чудовище меня спасает? От чего?

– От Лизы!

Судя по всему, я произнесла последний вопрос вслух.

– Сиди и не дергайся. Потом поговорим. – Насильно отцепляя мои пальцы от лифа, опекун случайно дернул ткань, углубив разрыв практически до живота. – Гм… – произнес он, глядя на мою грудь, вернее, на бо́льшую ее часть, видневшуюся из-под обрывков алой материи.

Я почувствовала, как лицо заливает краска. Наверняка такая же яркая, как и испорченный наряд.

– Так, Мика, – двинешься еще раз – и мне придется тебя связать.

– Магическими путами? – прошептала еле слышно.

– Хорошая мысль.

– Вы меня… убьете?

– И не надейся! – Усмешка герцога была пугающей.

Не надеяться на смерть? То есть он намерен превратить мою жизнь в пытку? Так это понимать? Или нет?

Я бы непременно спросила, но ужас парализовал. Голос пропал, тело отказывалось подчиняться. Или это вовсе не страх, а обещанные его светлостью путы? Не в силах пошевелиться, я сидела и широко раскрытыми глазами смотрела, как тьма ласкает мою грудь, изучая, приноравливаясь, а потом незримыми клыками начинает вгрызаться в плоть. Было не столько больно, сколько холодно. А еще безумно страшно. Разыгравшееся воображение подкидывало одну пугающую картину за другой. То маг черной рукой вырывал мое бьющееся сердце, то овладевал мной на столе, как на жертвенном алтаре, а потом все равно убивал. Было и еще что-то не менее мерзкое, но уже знакомое – жжение в районе сердца заставило вернуться в реальность из круговорота мрачных фантазий.

Голос, оказывается, пропал не до конца, потому что на хриплый стон меня все-таки хватило. Кожу опалило даже сильнее, чем в комнате Лизы или на лестнице, когда герцог сорвал с меня рубиновое ожерелье. И теперь, казалось, мое тело ранят не ледяные шипы, а раскаленные иглы. Я выгнулась, стараясь вырваться из тисков боли. Задергалась, как птичка в силках, когда щупальца тьмы начали вытягивать из меня душу… Счастье, что не мою! А потом затихла, обмякла и повалилась на каменную поверхность, ощущая гнетущую пустоту внутри.

Рука была настолько тяжелой, что у меня не получилось поднять ее и поправить распахнувшийся лиф. Я так и лежала полуголая и обессиленная, мечтая, чтобы этот ужас поскорее закончился. Герцог навис надо мной, опираясь ладонями о стол. Его голова была опущена, волосы скрывали лицо. Их концы черным покрывалом окутали мое тело, частично скрывая наготу. Мы оба молчали, пытаясь прийти в себя, когда за моей спиной… хотя правильней сказать, за головой, раздался крайне недовольный возглас:

– Ты опять это сделал, Ив!

– Изыди, – процедил сквозь зубы Элорик, мрачно взглянув на Лизу, которую я из своего положения видеть не могла.

– Жалко тебе, что ли? Неблагодарное ты чудовище! – воскликнула призрачная девушка, что сильно мне не понравилось.

– Исчезни, – поморщился маг, прикрыв потускневшие глаза.

Это слово в устах Лизы звучало… как? Оскорбительно? Несправедливо? Я сама ведь мысленно обозвала опекуна чудовищем. Мне, получается, можно, а ей нет? Странное чувство сдавило сердце, заполнив фальшивую пустоту. Всегда считала, что душа обитает в голове, но никак не под ребрами. Или там селятся только привидения, решившие обосноваться в чужом теле? Ведь золотая дрянь явно была во мне! Иначе с чего бы меня вдруг потянуло напиться и начать флиртовать со всеми, кроме герцога? Да и некоторые эмоции, которые ощущала на маскараде, были не совсем мои. Вернее, совсем не мои! Правда, на балу я все это списывала на волнение, магию ожерелья и то самое вино, которым раньше не злоупотребляла. А пару секунд назад очень явственно ощутила, как из меня вырвали нечто живое и очень недовольное… Лизанду!

Магистр, как обычно, ничего толком не объяснив, избавил доверчивую подопечную от призрачной интриганки. Напугал, да! Но действительно ведь помог. Благодарность сменилась возмущением, когда ладонь герцога накрыла мою грудь, и вовсе не с целью поправить платье. Прохладные пальцы огладили упругое полушарие, чуть сдавив темную горошину соска. Звук пощечины был таким громким, что я вздрогнула. Удивленно посмотрела на зло прищурившегося мага, потирающего левую скулу, затем на свою горящую ладонь, снова на мага и, решив, что лучшая защита – нападение, выпалила:

– Я, конечно, очень вам благодарна за помощь, но… Вы перешли все границы, ваша светлость! Я порядочная леди, а не портовая шлюха.

Не знаю, что именно вернуло мне силы: гнев, вызванный его поведением, или рассеявшаяся тьма, но я была очень рада, что снова могу говорить и двигаться. Стиснув атласный лиф, села, убедилась, что золотой девочки и след простыл, после чего с вызовом уставилась на опекуна, ожидая наказания: за звонкую оплеуху и за нарушение его запретов. Алкоголь после недавних передряг выветрился почти полностью, а жаль – сейчас бы мне не помешало быть слегка навеселее. Так проще.

– Не знаю, как насчет портовых шлюх. – Элорик нарочито медленно начал меня рассматривать, уделяя особое внимание растрепанным волосам и разорванному платью. – Но на жертву кораблекрушения ты точно похожа.

– Жертвам помогают, а не… – Я замолчала, снова покраснев.

– Что-не? – уточнил он, опять нависая надо мной. Чтобы не уткнуться носом в его грудь, пришлось чуть отклониться назад, из-за чего моя поза стала очень и очень шаткой.

– Отодвиньтесь!

– Я устал, – заявил он, опираясь на стол руками по обе стороны от меня. Герцог наклонялся все ниже, я – тоже.

Да какого беса?! Пытаясь оттолкнуть его, я недовольно пропыхтела:

– Отдохните на скамейке!

– Предпочитаю другой вид отдыха, – шепнул он, обдав дыханием мое лицо. Я хотела съязвить, но растеряла все слова, когда маг перехватил запястья и завел мне руки за голову, вынуждая лечь. Спина коснулась холодного камня, я дернулась, пытаясь вырваться… Безрезультатно!