По секрету всему свету - Марина Серова
Шрифт:
Интервал:
В голосе моего друга звучала ирония, которую я пропустила мимо ушей. Я все еще не могла разобраться, какие чувства вызвала во мне эта неожиданная новость. Так вот почему невеста у него «не ревнивая»! А Вера — это, стало быть, Вероника…
— Ну, артисты! — только и выдавила я.
— Точно. Так что танцуй, старушка: путь свободен! — гоготнул Гарик. — О последствиях они, видите ли, не думали, надеялись, что смогут дурачить бабушку хоть несколько лет. Ну, а на худой конец могли объявить, что не сошлись характерами. Как видишь, затягивать действие не пришлось, все разрешилось гораздо быстрее.
Да, дела…
— Ладно, штабс-капитан: считайте, что вы реабилитированы за вчерашнее. Как ты там? По принципу «солдат спит — служба идет»? — подколола я его. — Говорят, в деле Манукяна ты оказался прав на все сто: двое ребят Семы Ухаря, из тех, что еще были в бегах, взяли эту мокруху на себя? Я читала в прессе.
— Да прав-то прав, только… Что-то с Тузом не того, понимаешь? Концы не сходятся… Но признание есть, а подполковнику все остальное неважно, старушка! Ладно, это не твоего ума дело, — закончил Папазян.
— И то верно. Ты поосторожней там с моим клиентом, без членовредительства! А то я вас, костоломов, знаю…
Настоящее жеребячье ржание было мне ответом.
— Не волнуйся, не повредим! Через пару дней получишь свое имущество в полной сохранности, сам прослежу. А до тех пор… — ржание перешло в мурлыканье, — согласен сам компенсировать твои потери, дорогая. Не надумала угостить Гарика кофейком?
— Знаю я твой «кофеек»! Пусти козла в огород…
— Ну, не прибедняйся, Таня-джан: в твоем огороде на всех хватит! А за «козла» ответишь.
И прежде чем я успела возмутиться, Гарик звучно послал в трубку прощальный поцелуй.
— Чао, дорогая. Пусть тебе приснится наша любовь!
Страстный стон Кобеляна растворился в коротких гудках. Я швырнула телефон на кровать и расхохоталась. Неисправимый мерзавец! Но как было бы без него скучно жить…
Ну вот. Теперь и судьба удовлетворена, и любимому делу достанется вся моя увлеченность без остатка: просто не с кем ее делить. Нету личного, нет — чтобы оно, не дай бог, не смешалось с профессиональным… Все довольны!
— …Ну хорошо: люблю, если вам это важно. Да, я люблю Эндрю!
Вероника Дубровина яростно стиснула сигарету тонкими губами, покрытыми бледно-розовой помадой, и прикурила от собственной зажигалки, проигнорировав протянутую мною. Я пожала плечами и молча последовала ее примеру. Затянувшись, она картинно отставила руку с сигаретой, зажатой между двух пальцев с длинными ногтями, тоже бледно-розовыми, выпустила облачко голубого дыма — и взглянула на меня с вызовом:
— Кому от этого плохо?
— Никому. Всем хорошо! — Я миролюбивым жестом подняла обе ладони. — Но почему тогда ты не хочешь ему помочь?
— Десятый раз повторяю: я не понимаю, о чем вы говорите. Он вас нанял разобраться в смерти бабушки, вы выполняете свою работу — это ясно. Только не думайте, что вы одна переживаете за Эндрю! Не надо, ладно? У него, слава богу, и до вас были друзья… О нем есть кому позаботиться! Не из-за денег, а просто так, по-человечески.
Девушка сделала паузу, видимо, ожидая реакции на свой выпад. Но реакции не последовало.
— Это не ответ, Вероника.
— Почему же? Очень даже ответ! Я вам уже все рассказала и не понимаю, что вам еще от меня надо. Да, мы с Эндрю придумали эту сказку про нашу свадьбу… Вернее, он меня попросил, а я согласилась. Да, я сходила с ним к его бабушке, и мы мило пообщались. Да, мне ее страшно жалко, но, как говорится, в жизни и смерти один господь волен. И я потрясена тем, что случилось с Эндрю. Мы все потрясены, вся фирма. Никто не верит в эту глупость, что он в чем-то замешан. Но что мы можем для него сделать, кроме моральной поддержки? Чем я могу ему помочь?
— Ты можешь рассказать мне правду. Всю правду, — я слегка нажала на слово «всю».
Она закатила глаза к потолку кафе, обшитому коричневым пластиком «под дерево», шумно затянулась и выдохнула сигаретный дым. Все ее существо выражало крайнюю степень усталости и раздражения.
— Я не была у Варвары Петровны в прошлую субботу, — механическим голосом, тускло глядя мне в глаза, отчеканила девушка. — Это могут подтвердить мои родители. У меня нет шубы из степного волка, которого вы называете собакой. Моя единственная шуба — та, которая сейчас на мне. И я не убивала Варвару Петровну. Если вы меня подозреваете, то, может быть, скажете, какой у меня был мотив для убийства?
— Вот это я и хотела бы знать! — совершенно искренне призналась я.
— Ничем не могу помочь. Если у вас больше нет вопросов, то я пойду: у меня кончается обеденный перерыв.
— Сейчас пойдешь. Значит, у тебя нет никаких предположений насчет того, кто могла быть та женщина?
— Женщина? Вы говорили — девушка…
Какой-то новый штрих мелькнул в ее голосе, дрогнувшем взгляде, в самом вопросе. А, казалось бы, какая разница — девушка, женщина?..
— Ну, девушка — не все ли равно? Так тебе это ни о ком не напоминает, Вероника?
— Понятия не имею — я уже говорила. Такие шубы носит полгорода.
— Это верно, это верно… Ну что ж, не смею больше задерживать. Но ты все-таки подумай о том, что я тебе сказала.
— О чем?
Она уже стояла.
— О том, что надо помочь Андрею. Не красивыми словами, а делом.
— Прощайте.
— До свиданья, Вероника.
Девушка, не оглядываясь, застучала широкими каблуками ботинок по мраморному полу. Ее короткая норковая шубка-разлетайка мелькнула в дверях, потом — за огромным, во всю стену, окном… Не бойся, милая: я за тобой гнаться не буду. Сейчас, по крайней мере… А вот от себя не убежишь!
Я проводила ее взглядом, пока шубка не скрылась из виду, подозвала официантку и заказала еще пару заварных пирожных: они мне понравились. А если совсем откровенно — я просто тянула время, чтобы по горячим следам обдумать поведение Вероники Дубровиной. Мысли эти были не из приятных, а потому подсластить их пирожными совсем не грех.
Ах ты, Вера-Верочка-Вероника… «Вроде неплохая девчонка», — сказал Гарик. Да, вроде бы так и есть. Но что с ней сейчас происходит? Почему приняла меня в штыки, зачем надела маску этакой современной прагматичной особы? Ведь ясно же, что это лишь маска, за которой она старается спрятать неуверенность, тревогу и… страх? Да, очень может быть. «Не мои проблемы…» Да нет, детка, — твои! Проблем у тебя хватает. И я узнаю, что это за проблемы, не будь я Таня Иванова!
Странно, очень странно. Ведь я же пытаюсь помочь Андрею! В которого она и в самом деле влюблена: тут Верочка не соврала. А если б и соврала — то я бы это мигом раскусила. Может, это обычная ревность — чувствует, что я тоже имею кое-какие виды на ее друга? Дурочка… Нет, Таня дорогая! Не исключено, что ревность тоже имеет место, но дело не только в ней.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!