Честь Джека Абсолюта - Крис Хамфрис

— Пора! — эхом отозвался Энглдью. — Брасопь!

Повинуясь приказу, матросы забрасопили сразу три рея, и паруса фок-мачты развернулись против ветра, мгновенно замедлив бег корабля. В следующий миг Линк издал рев и вместе с валлийцем с силой навалился на штурвал, закладывая лево руля. Корабль резко поменял положение, лишив тем самым противника преимущества, которое он имел, благодаря большей длине своего корпуса, когда суда шли борт к борту. Теперь нос француза смотрел прямо на квартердек «Нежной Элизы».

— Огонь!

По крику Линка пушки извергли заряд картечи, просвистевшей над бушпритом «Робусты», сметая со шканцев людей. Вслед за этим нос-фрегата, сминая дерево, с треском боднул английский фальшборт.

— Ловкий маневр, Бог свидетель! — воскликнул Рыжий Хью. — Теперь лягушатникам придется атаковать нас не с борта, а с носа. А значит, использовать численное превосходство им будет трудней.

Он ссыпался вниз по трапу, нагнулся к полкам своего взрывоопасного арсенала и снял с одной из них пару шаров.

— Это для тебя, Джек, — сказал он, вручая юноше уже готовые к применению металлические кругляши. — Это, — он опустил в патронную сумку товарища еще два запала, — на тот случай, если какая-нибудь трубчонка потухнет. Маловероятно, но если это все же случится, выдерни старый запал, сунь туда эту штуковину, подожги и швыряй, уже не отсчитывая секунд. А это, — с улыбкой добавил ирландец, засовывая за перекрещивающиеся ремни Джека шнур, — пригодится, чтобы поджигать запалы. Только вот о чем помни: как только он заискрится, опусти его вниз. Ничто так не огорчает гренадера, как вероятность быть подпаленным или, того хуже, подорванным своим же соседом по строю.

— Напомни-ка мне еще раз, — сказал Джек, убирая бомбы в подсумок и кривясь так, будто они были слеплены из навоза, — что это за чертовы звери, которых я должен считать? Бегемоты?

Ирландец рассмеялся.

— Ну, поскольку это словцо аж на два слога длиннее, чем надо, то, считая своих бегемотов, ты рисковал бы переплюнуть по части членовредительства однорукого Тома. «Слон» — вот надежное слово, крепкое, как сам этот зверь. «Один слон, два слона». — Он кивнул в сторону трапа. — Ну все, нам пора двигаться.

Джек поспешил вслед за ним. После того как суда столкнулись, команда «Нежной Элизы» рассеялась, отчасти с намерением укрыться от неприятельского огня, отчасти вняв совету Рыжего Хью освободить палубное пространство. Правда, половина матросов оставалась на мачтах. Они, как обезьяны, без устали карабкались по снастям, зная, что в движущиеся мишени на качке попасть практически невозможно. Остальные припали к палубе под фок-мачтой, сжимая в руках топоры, копья, сабли и пистолеты — у кого что имелось.

Выбираясь из люка, Джек бросил быстрый взгляд на «Робусту». Он увидел, как взвились над ее бортом веревки с абордажными крючьями на концах, и услышал глухой стук, когда эти крючья, попадав на палубу, стали впиваться в борт «Нежной Элизы».

— Готов, паренек?

Джек кивнул. А что ему оставалось?

— Действуй!

Рыжий Хью поднял свой шар. Джек последовал его примеру. Каждый прижал тлеющий конец шнура к маленькому фитильку, хохолком торчавшему из пороховой затравки.

— Один беге…

— СЛОН! — взревел ирландец.

— Два слона, — произнесли они уже вместе.

С неприятельского корабля донесся громкий крик, и французы посыпались на квартердек английского корабля. Их босые ноги глухо стукались о дощатое палубное покрытие.

До слуха Джека донеслась Команда «Огонь!», отданная Линком. Затрещали мушкеты, послышались возгласы раненых.

— Четыре слона, пять…

Рыжий Хью двинулся вперед, Джек, как приклеенный, тоже. Он сбился со счета, но это не имело значения. Юноша просто копировал движения гренадера. Согнул колени, отвел шипящий шар назад и швырнул. Правда, его граната все-таки сорвалась со вспотевшей ладони и полетела по более высокой дуге, чем бомба Хью. Но упали они, как отметил Джек, бросаясь к фальшборту, практически вместе.

Раздался вой ужаса, потом, почти одновременно, громыхнули два взрыва, а уж затем на миг воцарившуюся тишину разорвали дикие вопли. Множество воплей. Вопили враги. Приподнявшись, Джек выглянул из укрытия, и то, что он увидел сквозь рассеивающийся дым, ввергло его в тихий шок.

Рыжий Хью сказал ему, что они начнут не с шрапнельных, а с фугасных гранат, чтобы ошеломить противника. Эффект превзошел все ожидания. Из примерно дюжины соскочивших на палубу «Нежной Элизы» французов на ногах оставался только один человек, и то лишь потому, что его отшвырнуло к снастям и он запутался в вантах. Остальные валялись на палубе кровавой грудой, раскинув руки и ноги, частью напрочь оторванные от тел.

— Боже мой! — пробормотал Джек. — Боже!

Они разбиты. «Ужеразбиты», — подумал он, но когда поднял глаза, то увидел на носу «Робусты» еще одну абордажную команду.

— Один слон! — воскликнул юноша, хватаясь за шнур и поднося его к запалу второй гранаты.

— Не спеши, Джек. Не спеши.

Джек, однако, уже продвигался вперед, ведя вполголоса счет животным. Вокруг свистели пули, но они его не заботили. Как только он забросит в самую гущу французов еще одну гранату, бой закончится: разве не так?

— Джек!

Джек проигнорировал оклик, он и сам знал, что делать. В конце концов, чем он хуже ирландского гренадера? Ничем. Досчитав до четвертого слона и решив, что с учетом его продвижения вперед этого хватит, он швырнул гранату и рассмеялся, когда она со стуком упала на вражеский бак.

— Получите, паршивцы! — крикнул юноша и замер в радостном ожидании.

Сейчас, вот сейчас!

Насколько он влип, Джек сообразил лишь тогда, когда первый француз спрыгнул на палубу. Так близко, что они могли бы обменяться рукопожатием, не будь в руке нежданного гостя клинка.

У него не было времени даже на то, чтобы чертыхнуться. Он оказался в совершеннейшем одиночестве, а французы сыпались как горох. Человек двадцать уже перескочили на квартердек «Нежной Элизы», а еще больше скользили вниз по канатам, чтобы присоединиться к своим. Громыхнул взрыв, на баке «Робусты» кто-то завопил, но граната причинила вред лишь немногим врагам. Тем одиночкам из второй абордажной волны, что не успели перебраться на английское судно.

Какое-то мгновение французы пребывали в таком же ошеломлении, как и молодой англичанин, но потом первый из них опомнился и с криком занес над головой широкий абордажный тесак.

Медлить было нельзя. Бросившись навстречу противнику, Джек, опережая удар, обеими руками вцепился во вражеское запястье и, используя весь свой вес, стал выкручивать сжимавшую грозное оружие руку. При этом его спина натолкнулась на чью-то спину, а француз, грязно бранясь, попытался освободиться от хватки. Тот, с кем Джек столкнулся спинами, уже поворачивался, и, поскольку в руке его наверняка тоже имелся клинок, юноша стремительно развернулся и толкнул первого своего врага, к счастью, довольно тщедушного, на другого. Когда французы сшиблись, Джек окончательно заломил руку рубаки, поддернул ее вверх и отскочил от него. Абордажный тесак со звоном упал на палубу, однако врагов было много, и вместо одного обезоруженного противника перед Джеком выросла пара вооруженных французов. Его рука потянулась к сабле…