Лето в Зоммербю - Кирстен Бойе

Вышло не так торжественно, как у Бастика, но всё же похороны в бабушкином дворе получились красивые. Солнце выросло и раскраснелось перед закатом, оно осветило сад приятным золотым светом. С воды неслись голоса – от яхт, которые сегодня уже нагулялись в Балтийском море и осторожно шли к узким причалам в гавани. Чайки покрикивали. А в остальном стояла вечерняя тишь.

Висячий замок сарая открылся идеально. Внутри полутьма, две лестницы, прислонённые к стенке, а посреди сарая на полу газонокосилка – старая, но начисто вытертая после использования. На деревянном верстаке громоздились друг на друге ящички с винтами и гвоздями, а на доске на стене висели разные инструменты, и Миккель мог бы назвать далеко не все.

– Лопата нашлась! – сказала Марта. – Давайте прямо тут?

Но потом они решили, что возле сарая не так красиво, потом – что на настоящей могиле, как на настоящем кладбище, должны расти цветы. Поэтому они вернулись на берег, к зарослям ветреницы. Копать мягкую землю было легко. Матс тоже хотел покопать, но Марта сказала, что большой лопатой у него не получится, и Матс заорал на неё:

– Кака, тупая какашка!

Тогда Марта разрешила ему копнуть, но у Матса, конечно, толком не получилось и настроение испортилось ещё больше.

– Хватит! – сказала Марта, глядя попеременно то на ямку, которую они выкопали, то на футболку Миккеля. – Может, просто положим его в яму вместе с футболкой? Тогда можно будет не трогать руками.

– А где коробка?! – возмутился Матс. Он хорошо помнил торжественные похороны дома, в Гамбурге, во дворе.

– Вот именно, Марта! – умоляюще протянул Миккель. – Скажи бабушке, что кротику нужен гроб!

Но Марта подозревала, что бабушка вряд ли согласится искать им гроб для кротика. Может, у неё и нет ни одной коробочки.

– Сегодня у нас похороны по мусульманскому обряду! – заявила она. Они проходили такие штуки на уроках по этике. – Мусульмане хоронят людей просто в саване, то есть в ткани, а не в гробу.

Миккель уставился на неё во все глаза:

– Правда?! Совсем без гроба?!

– Это не ткань, Марта дура! – сказал Матс. – Это у нас футболка.

– Не важно! – скомандовала Марта. – Опускай!

Сзади послышался скрип двери, и бабушка спросила:

– Вы долго ещё? Картошка сварилась. Нужны рабочие руки!

– Сейчас! – ответила Марта не оборачиваясь. – Уже идём!

Потом она взяла за руки Миккеля и Матса и опустила голову.

– Покойся с миром, кротик! – торжественно произнесла Марта, глядя на скомканную футболку на дне могилы. – Аминь.

– Аминь! – повторили Матс с Миккелем, а Миккель ещё тихонько спросил:

– Сегодня петь не будем, да, Марта?

Матс выдернул руку из руки Марты и постучал кулаком по лбу:

– Ты дурак, Миккель, ты тук-тук-тук! Он всё равно не услышит! Это крот, понимаешь? Кроты слепые!

Марта прикинула, нужно ли влезать с объяснениями, и решила, что лучше вместо этого взять лопату. Она насыпала на крота немного земли.

– Давайте по очереди, – сказала она. Ничего, бабушка с каторжными работами подождёт. Под конец они прихлопнули ямку лопатой, чтобы было ровно, а сверху Миккель положил на могилу цветок – маргаритку.

– Теперь у него хорошее настроение, – сказал Матс. – Так и надо делать.

А потом все трое понеслись со всех ног домой, чтобы бабушка не очень сердилась.

Бабушка стояла у стола, как вчера, и чистила горячую картошку.

– Я что, должна всё сама перечистить? – спросила она, не переставая счищать ленточки кожуры, которые падали в кучу на старой газете. Но по голосу было понятно, что бабушка не сердится. – Миккель, где твоя футболка?

– Её взяли вместо гроба, понимаешь? – объяснил Матс. – Чтоб было как у сулиманов. Марта сказала.

– Что? – не поняла бабушка. – Мать честная, кошка лесная… Руки мыть шагом марш! А про футболку ещё поговорим – будут они мне тут хорошие футболки в землю закапывать! Миккель, надень-ка, пожалуй, сразу пижамную кофту.

И они отправились в прекрасную ванную, даже чересчур современную для такого старого дома, а когда вернулись на кухню, бабушка давно перечистила всю картошку, порезала и поджарила её, и на столе стояла сковорода, из которой шёл чудесный вечерний запах.

– Без яиц? – удивился Матс. – Я это не буду, тётя бабушка. Должна быть яичница с картошкой, а тут яичница без яиц!

«Вот именно, – подумала Марта. – Хорошо ещё, мама не знает, чем мы тут питаемся. Одно и то же каждый день. И жира многовато, и сплошные углеводы. А сегодня ещё и без яиц – значит, белка не было ни грамма, пользы никакой».

– А откуда возьмутся яйца? – сказала бабушка, накладывая себе полную тарелку. – Кому ещё положить? Ты что, думаешь, куры так меня любят, что забегают в кухню и кладут яйца прямо на сковородку?

Матс захихикал.

– Я думала, Миккель, что ты ходил за яйцами, а ты где-то гулял. Без яиц яичницы не бывает, ничего не попишешь. В общем, на ужин картошка с таком.

Надеюсь, хоть не каждый день, подумала Марта, с ужасом представив, как в один прекрасный день на ней не сойдутся джинсы.

Миккель тоже положил себе картошки.

– Бабушка, извини, я нечаянно забыл! – сказал он. – Забыл сходить за яйцами! Надо было сделать другую вещь. Но я завтра схожу!

Странно, но когда он это сказал, то вдруг почувствовал что-то вроде счастья.

«Если я не принесу яйца, у нас не будет хорошей еды, – подумал Миккель. – Я важный человек. Ничего не попишешь».

Просто удивительно, что никто не ворчал и не препирался, когда после ужина и после того, как перемыли посуду, бабушка объявила, что пора потихоньку ложиться спать. Хотя было ещё совсем светло! Но Матс всё равно засыпал: когда он вытирал посуду, тарелка чуть не выпала у него из рук – Марта еле успела подхватить.

Он по-настоящему заснул на секундочку! Сразу после ужина! Но сегодня был длинный день, как ни крути, и в него уместилось много разного, а Матс ещё маленький.

– По-моему, одному баловнику пора на чердак, – сказала бабушка, осторожно забирая у Матса полотенце. – Только сначала почисти зубы! Похоже, твой ангел-засыпайка уже махнул крылышком.