Разбитое отражение - Дебора Николас

– Договорились, солнце мое.

Он не знал, какой зловредный бес попутал его пускаться с Рейчел в нежности, но желаемый результат не заставил себя ждать. Рейчел покраснела – мгновенно, густо, до корней волос – и уставилась на белую клеенчатую скатерть.

– И так тоже меня не называйте.

Дрейк ухмыльнулся.

– Лучше привыкайте побыстрее: вас не только я так буду звать. Вы ведь теперь на Юге, женское равноправие здесь пока не укоренилось. В строительной конторе будет и покруче. – Его голос прямо-таки источал сарказм. – Уверяю вас, в обиходе Пеннелла обращения «мисс» просто нет. А на стройплощадке ребята будут звать вас «деткой», «цыпочкой» – и еще могут что-нибудь добавить.

«Какие у нее иногда серьезные глаза», – подумал он, когда она подняла голову. В глубокой синеве брезжила обида, заставив его почувствовать слабый укол совести.

А потом он услышал ее мягкий голос:

– Вы действительно полагаете, что я настолько не от мира сего? Уверяю вас, я знаю, что такое мужчины. В Квантико было полно моряков, помните? И я досыта наслушалась пошлых шуточек. Может, когда вы приезжали в Квантико, все моряки были учтивы и скромны, но за последние двадцать-тридцать лет все очень переменилось.

Значит, последние двадцать-тридцать лет? Черт бы ее побрал, да он старше ее всего на каких-нибудь десять, и она отлично это знает! Дрейк фыркнул и поднял руки вверх:

– Ладно, ладно, сдаюсь. Больше не буду называть вас «солнце мое». – Заметив, что она закончила есть, он со стуком отставил стул и встал из-за стола. – Поехали. Мне бы хотелось поскорее добраться до вашей квартиры, пока вы не добавили к моему возрасту сотню-другую годков.

Рейчел послушно взяла свою сумку размером с небольшой чемодан и напряженной походкой пошла к выходу, а Дрейк смотрел ей в спину и гадал, почему его так задела ее колкость.

Сжимая в руке трубку телефона-автомата, Рейчел окинула взглядом улицу – нет ли подозрительных прохожих, – но никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Какой кошмар! Этот Дрейк уже успел довести ее до паранойи, а ведь она еще не начала работать в «Хисторик хоумз»…

Набрав код Квантико и номер, Рейчел приготовилась ждать, но трубку сняли после второго гудка.

– Алло! – сказал знакомый хрипловатый голос на другом конце провода, и она тихо всхлипнула от внезапно накатившей тоски по дому.

– Папа, это ты?

В трубке раздался смех.

– Привет, пончик. А то кто же?

«Конечно, не мама, – с болью подумала Рейчел. – Вот уже больше года, как мамы нет».

– Ну, может, ты нанял прислугу…

Отец расхохотался еще громче.

– Ага. Тут у меня за плечом стоит дворецкий и спрашивает, как сварить яйца к завтраку: всмятку или в мешочек.

– Папа, это повар. Дворецкий открывает двери.

– Я ему передам.

Как хорошо, что папа шутит!

– Ну как ты там?

– Скучаю по тебе и Келли.

У Рейчел в горле встал тугой ком.

– Знаю. Мы тоже скучаем.

– Когда ты вернешься?

Она колебалась, чувствуя, что ком растет и мешает дышать.

– Как только Келли все закончит.

– Девочка моя, послушай: я понимаю, почему Келли хотела разобраться во всем на месте. Но тебе сопровождать ее было совсем не обязательно.

Слава богу, Келли не рассказала ему, что она тоже участвует в операции. Хоть это удалось! Маленький подарок судьбы…

– Папа, я знаю, но, раз уж я здесь, мне надо пока задержаться. Келли необходимо, чтобы кто-нибудь о ней заботился.

– Да, конечно.

А за этим – немой вопрос: «Кто же обо мне позаботится?»

У Рейчел защемило сердце.

– Ладно, пап, ты ведь понимаешь, что это ненадолго. Вот Келли выяснит, что стряслось с Си Джей…

– Мы знаем, что стряслось с Си Джей.

Сердце у нее уже рвалось на части от безнадежности и горя в отцовском голосе. Как же он мучается! Но ему будет еще тяжелей, если они с Келли так и не разузнают всю правду.

– Нет, папа. Я не верю, что она убила себя, и Келли тоже. Конечно, развод подкосил Си Джей, но все же не настолько, чтобы…

– Дело не только в разводе. Ты ведь знаешь, мы с нею не ладили с самой Пасхи.

– Ну и что? Вам и прежде случалось ссориться, и никогда ей из-за этого не приходило в голову наложить на себя руки.

– Все рано или поздно случается впервые, – неуверенно, будто сомневаясь, возразил отец. – Может, самая первая попытка и оказалась удачной.

– Перестань! Си Джей не кончала с собой, и в ее смерти нет твоей вины. Ты вспомни: она приехала сюда почти через месяц после вашей ссоры, так что никакой связи тут нет и быть не может!

– Прямой, наверное, нет, но та ссора могла навести ее на всякие мрачные мысли. Вспомни, что вытворял с нею этот подонок, ее бывший муж… – Чувствовалось, что отцу все труднее говорить. – Девочки мои, я не должен был рассказывать вам про нас с мамой! Ваша мама не хотела, все отговаривала меня, но нет, я не послушал. А если бы продолжал молчать, ничего этого не случилось бы.

– Неправда! Я, например, рада, что ты нам все рассказал. И неважно, что тогда говорила Си Джей; я уверена, на самом деле она тоже хотела знать. Просто ей нелегко было принять это: на нее слишком много тогда навалилось – развод, да и разное другое…

– Да, конечно. Но что теперь об этом говорить – ничего уже не исправишь.

По его интонации Рейчел поняла, что он закрыл тему – закрыл буквально, как дверцу в тот тайник внутри себя, которую ненадолго открыл лишь однажды.

– Нет, кое-что сделать можно, – спокойно возразила она. – Мы можем выяснить, что случилось на самом деле.

– Мы? Я думал, во всем этом копается одна Келли… Рейчел прикусила язык; ладони мгновенно стали влажными, едва она приготовилась обосновывать свою ложь. Врать она вообще-то не умела, а особенно папе.

– Да, конечно. Кстати, я тебе потому и звоню. Я наконец-то нашла работу, так что больше не буду сидеть на шее у Келли.

– Вот это хорошо, – голос в трубке снова стал бодрым. – Я и не сомневался, что ты везде найдешь себе хорошую работу. У меня все дочки умные.

– Одно плохо: мне придется много ездить, – поспешно добавила Рейчел и сжато изложила легенду: будет разъезжать по всей Луизиане и продавать какие-то чудо-витамины. – Так что дома я буду появляться редко. Если позвонишь и не застанешь, тогда звони Келли, а уж она мне все передаст. Хорошо?

Молчание в трубке. Рейчел заволновалась. Поверил папа ее болтовне или все-таки что-то заподозрил?