Сказки, рассказанные на ночь - Вильгельм Гауф

Мустафа хотел было сразу вскочить на коня и пуститься вдогонку за Тиули-Косом, который по всем расчетам мог опередить его не больше чем на один день. Но, осознав, что в одиночку ему с таким могущественным противником не справиться и отбить добычу явно не удастся, он решил придумать какой-нибудь другой план, и скоро уже такой план сложился у него в голове. Сходство с зулиэйкским пашой, едва не стоившее ему жизни, навело его на мысль воспользоваться этим именем, чтобы проникнуть в дом Тиули-Коса и попытаться спасти бедных пленниц. Он тотчас же нанял слуг и лошадей, на что пустил деньги, подаренные Орбазаном, которые пришлись тут весьма кстати, заказал себе и слугам богатые платья и отправился в путь к замку Тиули-Коса.

Через пять дней он добрался до цели. Замок располагался в чудесной долине и был окружен высокими стенами, которые почти скрывали все находившиеся за ними строения. Прибыв на место, Мустафа первым делом покрасил волосы и бороду в черный цвет и намазал лицо коричневатым соком особого растения, чтобы выглядеть таким же смуглым, как тот паша. После этого он выслал в замок одного из слуг просить о ночлеге от имени зулиэйкского паши. Слуга скоро вернулся, а вместе с ним явились четверо рабов в красивых одеждах, они взяли коня Мустафы под уздцы и проводили его во двор замка. Там они помогли гостю сойти с коня, и четверо других рабов повели мнимого пашу по широкой мраморной лестнице в покои Тиули.

Тот оказался человеком в летах, но большим весельчаком, он принял моего брата с большим почетом и угостил его самыми вкусными яствами, какие только умел готовить его повар. После трапезы Мустафа затеял с хозяином беседу и, слово за слово, перевел разговор на новых невольниц. Тиули принялся расхваливать их необыкновенную красоту и только посетовал, что уж больно красавицы печальны, хотя он был уверен, что эта печаль скоро рассеется. Брат мой был весьма доволен оказанным ему приемом и отправился на покой, исполненный самых радужных надежд.

Он проспал не более часа, как вдруг его разбудил свет от лампы, бивший ему прямо в глаза. Мустафа вскочил и решил, что все это ему только снится — перед ним стоял тот самый темнолицый карлик, которого он видел в шатре Орбазана, в руках старикашка держал лампу и мерзко ухмылялся. Мустафа ущипнул себя за руку, потеребил нос, желая убедиться, что не спит, но гадкое видение никуда не исчезло.

— Что тебе надо в моей спальне?! — возмутился Мустафа, оправившись от удивления.

— Я бы не советовал вам поднимать большой шум, — отвечал карлик. — Мне известно, зачем вы явились сюда, и вашу дражайшую физиономию я тоже узнал, хотя, признаться, и я бы, наверное, легко обманулся, если бы сам лично не присутствовал при казни паши. Теперь же я пришел, чтобы обсудить с вами одно дельце.

— Скажи сначала, как ты тут очутился, — воскликнул Мустафа, кипя от ярости, что его обман раскрылся.

— Отчего же не сказать, скажу, — согласился карлик. — Я рассорился с атаманом, и мне пришлось бежать. Но рассорились мы с ним из-за тебя, Мустафа, за это ты должен отдать мне свою сестру в жены, а я помогу вам выбраться отсюда. Откажешься — я пойду к своему новому хозяину и поведаю ему, что за паша у нас тут объявился.

Мустафа пришел в ужас от этих слов, его душила ярость — он уже был так близок к заветной цели, а тут явился этот мерзкий урод, чтобы все испортить. Он не видел иного способа спасти свой план, как прикончить гадину. Мустафа соскочил с постели и бросился к старикашке, но тот, готовый, видимо, к такому повороту событий, уронил лампу на пол, свет погас, и вредный карлик, сумевший увернуться в темноте, принялся голосить во всю мочь, призывая на помощь.

Что делать? Теперь Мустафе уже было не до спасения бедных пленниц, в пору бы самому ноги унести. Он кинулся к окну, чтобы посмотреть, нельзя ли выпрыгнуть наружу, но нет — до земли было довольно далеко, и к тому же потом еще предстояло перелезть через высокую стену. Так он стоял у окна, размышляя, как же отсюда выбраться, и вдруг услышал множество голосов, которые явно приближались к его комнате — и вот они уже у самой двери! Недолго думая, он схватил свой кинжал, сгреб в охапку одежду и в отчаянии прыгнул в окно. Приземление было хотя и весьма чувствительным, но вполне удачным, он ничего себе не переломал и потому тут же вскочил на ноги, подбежал к стене, огораживающей двор, перемахнул через нее, к изумлению своих преследователей, и был таков. Он мчался во весь дух без остановки, пока не добежал до какого-то лесочка, где и рухнул в полном изнеможении. Теперь нужно было понять, как действовать дальше.

Коней и слуг ему пришлось бросить на произвол судьбы, зато все деньги были при нем, надежно спрятанные в кушаке.

Его изобретательный ум подсказал ему вскоре новый путь к спасению. Он пошел лесом дальше, пока не набрел на какую-то деревню, где купил по дешевке лошадь, на которой в скором времени доехал до ближайшего города. Там он принялся расспрашивать, где найти хорошего доктора, и ему посоветовали одного старика, рекомендовав его как весьма опытного лекаря. За несколько золотых после некоторых уговоров тот все же согласился выдать Мустафе особые лекарства: одно из них погружало человека в мертвецкий сон, другое — моментально, как рукой снимало этот сон. Заполучив желанное снадобье, Мустафа купил себе длинную накладную бороду, черную мантию и множество разных банок-склянок, так что теперь мог вполне сойти за странствующего лекаря. Снарядившись, он погрузился со всем своим добром на осла и отправился назад в замок Тиули-Коса. Он был уверен: на сей раз его никто не узнает, потому что искусственная борода так изменила его внешность, что он и сам себя с трудом узнавал. Прибыв в замок, он представился как доктор Хакаманкабудибаба и велел доложить о себе. Все вышло так, как он и предполагал: звучное имя произвело ошеломляющее впечатление на старого дурака, и он тут же пригласил гостя к столу.

Хакаманкабудибаба предстал перед Тиули, и не прошло и часа, как старик, воодушевленный беседой, решил, что мудрый доктор непременно должен проверить состояние здоровья всех наложниц. Мустафа с трудом мог скрыть свою радость оттого, что наконец увидит дорогую сестру, и с замиранием сердца последовал за Тиули в сераль. И вот они вошли в красиво убранную комнату, в которой, однако, никого не было.

— Хамбаба, или как там тебя зовут, короче говоря, любезный доктор, — сказал Тиули, — видишь вон то отверстие в стене? Мои наложницы будут просовывать по очереди в него руку, чтобы ты по пульсу мог определить, кто из них здоров, а кто нет.

Как ни пытался Мустафа внушить Тиули, что такого осмотра недостаточно, тот наотрез отказался показывать ему невольниц. Единственное, на что он согласился, это сообщить хотя бы самые общие сведения о том, как та или иная пленница чувствует себя в целом. Тиули вытащил из-за пояса длинный список и принялся громким голосом выкликать своих рабынь, называя каждую из них по имени, в ответ всякий раз в отверстии появлялась рука, и доктор щупал пульс. Мустафа проверил уже шестерых и всех шестерых признал совершенно здоровыми, когда Тиули дошел до седьмого номера и выкликнул: «Фатима!» В ту же минуту в отверстии показалась изящная белая ручка. Дрожа от радости, Мустафа ощупал и ее, после чего, напустив на себя важности, заявил, что тут, похоже, тяжелый случай. Тиули не на шутку встревожился и приказал мудрейшему Хакаманкабудибабе скорее приготовить для больной лекарство. Доктор вышел из комнаты, достал клочок бумаги и написал: «Фатима! Я спасу тебя, если ты решишься принять одно лекарство, от которого ты как будто умрешь, но это всего на два дня, потому что у меня есть противоядие, при помощи которого я снова верну тебя к жизни. Если ты согласна, то выпей сперва микстуру, которую тебе сейчас подадут, а потом скажи, что она не помогла, для меня это будет знак, что ты не боишься и можно действовать».