Обретённое наследство - Лариса Шкатула

– Раз вы здесь и разговариваете с нами, значит, вы успели.

– Вот только без денег и без вещей…

– Ну, дорогая Софи, то, о чем вы говорите, человек создает своим трудом или приобретает у другого человека. И пока вы живы, есть надежда и то и другое приобрести. Так возблагодарите Господа за свое чудесное спасение.

– Благодарю тебя, Господи! – Соня перекрестилась и замерла, не донеся руки до левой стороны груди.

– Так вы православная, – проговорил Арно де Мулен, и в голосе его прозвучало разочарование.

– Хозяин! – опять окликнул его Жюстен, и рыцарь смутился.

– Но разве вы не знаете, что православие – главная религия России? Я ничего не скрыла от вас, – сказала Соня с обидой.

Случившееся выглядело так, будто она обманом вошла в этот дом, представившись католичкой.

– Простите меня, дитя моё!

Время от времени де Мулен продолжал называть её так, но теперь Софья уже не протестовала. Он старше её лет на сорок и вполне мог быть ей не только отцом, но даже и дедом…

– …То, что вы приняли за разочарование, всего лишь беспокойство за вас. Если вы собираетесь жить в Испании, а тем более купили здесь дом, то должны знать: все, кто не католик, враги испанской церкви. Причем церковники весьма агрессивны, они до сих пор сжигают людей на кострах, возвращая из прошлого самые мрачные времена Средневековья.

Соне стало не по себе.

– Но здесь у вас места тихие? – проговорила она почти без вопроса.

– Мили три к западу от нас располагается город Таррагона, – пояснил де Мулен, – и оттуда к нам порой наведываются гости, но в остальном вы правы, мой дом стоит в стороне от дорог мирских. Порой я думаю, что это благо.

– Конечно, благо, – горячо откликнулась Соня. – У вас так тихо…

– Тем дороже нам столь редкие гости, которые могут чувствовать себя в этом доме вне опасности.

Она потихоньку перевела дух, ибо уже успела нарисовать мысленную картинку, как в дверь этого дома стучатся люди в черных сутанах, пришедшие за нею…

– Вы могли бы, мсье, рассказать гостье о наших путешествиях, – вроде невзначай напомнил своему рыцарю Жюстен.

– Но тогда это будет не слишком интересно одному из нас, то есть тебе, ведь и ты присутствовал во всех наших странствованиях по грешной земле…

– Вы странствовали? – удивилась Соня. – Но из вашего короткого рассказа о рыцарях Мальтийского ордена я не совсем так представляла себе их миссию.

– Вы правы. Несмотря на моё скромное положение рыцаря из милости, в ордене мне приходилось выполнять весьма деликатные поручения великого магистра. И поскольку я считался посланником удачливым, ни разу не потерпевшим поражения в своей дипломатической миссии, доверяли мне многие тайные поручения. Можно сказать, мы с моим оруженосцем обошли и объехали всю землю. За сорок лет беспорочного служения Римской католической церкви… То есть, ежели я начну повествовать вам свои похождения, это, пожалуй, займёт много дней… Потому начнём с вас. Итак, какую помощь вы бы хотели получить от меня как от командора Мальтийского ордена? Может, доставить вас в Россию?

На мгновение у Сони мелькнула мысль: а что, если и в самом деле бросить все свои начинания и отправиться на родину, в город Петербург, из которого она прежде никогда не уезжала, упасть в ноги брату – пусть выдает её замуж за кого хочет?.. Стоп! Что значит: за кого хочет? И это говорит венчанная жена! У неё уже есть муж. Так что можно было бы явиться к родне своего мужа – неужто не примут невестку…

До чего можно додуматься после долгого плавания по морю! Не иначе такие мысли ей ветром надуло.

– Для начала вполне достаточно Каталонии. Если мне удастся попасть в дом, где меня будет ждать доверенный человек, я смогу расплатиться с вами за все труды…

– Успокойтесь, Софи, никто не ждет от вас платы ни за гостеприимство, ни за любую другую потребную вам помощь. Вспомни, Жюстен, сколько паломников прославляли нас в своих молитвах, сколько вдов и сирот вспоминали нас добрым словом за оказанную им помощь и защиту. Таково было наше предназначение: помогать и защищать… Но мне по‑прежнему кажется, что это не всё, и вы просто не решаетесь обратиться к нам с ещё одной просьбой.

– Вы правы, – поколебавшись, согласилась Соня, – потому что с пиратского корабля отплыли на лодке мы втроем, а проснулась я однажды утром всё в той же лодке, причалившей к берегу, и при этом и следа моего друга и служанки не нашла.

– Может, они что-то взяли у вас… украли, – осторожно предположил де Мулен, – и потому сбежали?

Соня улыбнулась столь нелепому, с её точки зрения, обвинению.

– Ах, мсье рыцарь, – грустно сказала она, – что могло остаться у нас ценного после того, как наши вещи и драгоценности присвоили себе моряки, нечистые на руку? Разве что несколько монет, которые я прихватила из сундучка, стоявшего на моем пути к лодке. Но потом, видите ли, они стали мешать мне… спрятанные за корсажем, я отдала их Жану. Когда он и Мари пропали, в лодке остался нетронутый запас еды, а лодка плескалась у берега непривязанная.

– И в самом деле, странное происшествие, – согласился де Мулен. – Жюстен, ты, случайно, не знаешь, что за судно стоит сейчас у причала?

– Сегодня утром я смотрел на него с башни в подзорную трубу. Это «Эфенди». Судно из Турции. Купец. Везет пряности куда‑то на Запад. К нам зашли, чтобы заправиться водой и прикупить рыбы. Наши рыбаки говорят, хорошо платят. Некоторым предлагали работу в качестве матросов. Обещали большие деньги. Но наших рыбаков деньгами не сманишь. У всех семьи. Или какая-никакая земля. У них вроде что-то случилось в дороге, то ли болезнь какая-то…

– Уж не чума ли? – встревожился Арно де Мулен.

– Рыбаки тоже поначалу боялись, но капитан поклялся своим Аллахом, что ничего такого не было… Попробуй разбери этих нехристей. На Коране ли он клялся, или на какой другой книге…

– Я узнаю обо всем последним, – строго сказал командор и осуждающе взглянул на своего помощника: – Разве я не говорил тебе, что все маломальски значительные события должны быть мне известны? Одним словом, я должен немедленно осмотреть это судно… Они, случаем, не собираются отплыть прямо сейчас?

– Нет, не должны. У них в трюме, говорят, небольшая пробоина, которую старик Хуан с сыновьями подрядился заделать.

– Очень хорошо. А пойдёт с нами… моя любимая наложница.

– Хозяин! – вскричал Жюстен. На этот раз в его голосе прозвучал ужас.

– Ты хочешь сказать, что нехристи знают, кто я такой?

На лице Жюстена проступило явное облегчение, как если бы он понял, что задумал его господин.

– Возможно, им сказал кто-то из рыбаков.

– Об этом я не подумал… А что, если ко мне в гости приехала любимая племянница?

– В этом нет ничего странного. У рыцарей тоже могут быть родственники.