Обретённое наследство - Лариса Шкатула

– Хозяин! – услыхали они голос Жюстена. – Хозяин!

– Если бы мне не приходилось отвлекаться на суетное… – вздохнул Арно де Мулен и крикнул: – Здесь мы, в библиотеке!

– Мсье Арно, я всё узнал!

Жюстен, запыхавшийся и красный от чрезмерного волнения, появился на пороге комнаты и размахивал руками, как будто хотел привлечь к себе еще больше внимания.

– Сядь, Жюстен, переведи дух, – мягко сказал старый рыцарь, – а мы пока побеседуем с Софи о более высоких материях, чем те, что тебя подобным образом взволновали.

– Но высокие материи не помогут вам задержать корабль, который с минуты на минуту собирается отчалить от берега.

– Ну хорошо, Софи, разговор мы отложим. Послушаем пока Жюстена, что он узнал.

– Та женщина, о которой говорила мадемуазель Софи, на судне, на «Эфенди». Про мужчину не знаю, его могли спрятать, например, в трюме или запереть каюте, а она точно на судне, Хосе её видел!

– Это какой Хосе, – спокойно поинтересовался Мулен, – Лири?

– Он самый, мсье. Капитан нанял его привести в порядок плиту на камбузе, которая пострадала от шторма. То ли мачта на неё упала, то ли ещё что… В общем, он там работал и эту женщину на камбузе видел. Лицо у неё, говорил, только странное, всё в пятнах, и рука перевязана.

– Это Мари! – в волнении закричала Соня. – А пятна у неё… пройдут. Моряки её избили, когда она пыталась меня защитить.

– Странно, что вы не услышали, как похитили ваших друзей, – покачал головой де Мулен.

– Я уже думала об этом, – покраснела Соня. – Наверное, они подплыли к тому деревянному причалу, возле которого стоит этот самый «Эфенди», и решили осмотреться, а потому пока меня не будить. Но когда они отошли от лодки, их уже ждали. Закрыли рты и утащили на свое судно.

– Я потому расспрашиваю вас так подробно, чтобы ничего не перепутать и не покарать невиновных…

– Покарать, но как? – вскричала Соня. – Неужели, сидя здесь, в вашем доме, мы можем как-то повлиять…

– Ну почему обязательно в доме? Мы можем повлиять, поднявшись в некий бастион.

– Но я не видела здесь никаких бастионов, – продолжала настаивать Соня.

От волнения, кажется, она стала вести себя самым неподобающим образом. Забыла о правилах приличия и разве что не подпрыгивает на месте от нетерпения. Сколько раз говорила покойная матушка: «Поспешишь, людей насмешишь». А брат ещё и добавлял: «Не спеши, коза, все волки твои будут!»

– Сейчас увидите. Жюстен, поскольку паранджа, как и чадра, отменяется, подыщи мадемуазель какую‑нибудь мужскую одежду, чтобы не мешала ей идти по подземному переходу и подниматься на смотровую площадку. Думаю, у нас есть еще немного времени, чтобы добраться до неё.

Арно де Мулен переменился на глазах. Сейчас это был бравый, подтянутый военный, который даже в обычной одежде выглядел командиром, и ему хотелось подчиняться. Немало вопросов вертелось на языке у Сони, но она лишь пошла вслед за Жюстеном, решив, что успеет всем им найти объяснение.

Наверное, это был старый, то есть прорытый давным-давно подземный ход, который совсем позже расширили, укрепили и теперь им пользовались, потому что шли они по дорожке, усыпанной песком, и факелы, используемые для освещения, были воткнуты в специальные кольца на всем их пути. Причем один легко зажигался от другого – значит, содержались факелы в порядке.

Проход был достаточно высокий, так что шли по нему в полный рост, и Соня, как оказалось, зря настраивала себя на то, что в подземелье будет сыро, темно и страшно… Первое посещение замка де Баррас, теперь принадлежавшего ей, хорошо помнилось, а здесь всякие мысли о крысах или привидениях даже не приходили на ум.

Не успела она оглянуться, как подземный ход подошёл к лестнице, тоже укреплённой и достаточно ухоженной, чтобы ступеньки у неё были в целости и сохранности, и она поднялась вместе с сопровождающими её мужчинами на обещанную смотровую площадку.

Как раз в этом месте берег был наиболее высок, так что отсюда хорошо просматривалась часть моря, вдававшаяся в берег небольшой удобной бухтой. Как раз на берегу её и раскинулся рыбачий поселок. Теперь с высоты было видно, что он довольно большой. В нём даже имелась небольшая, мощенная ракушечником улица, вдоль которой стояли три каменных дома и чуть поодаль от них – небольшой, но красивый костел.

Вся смотровая площадка была вымощена булыжником, а на небольшом пятачке ближе к морю Соня заметила вкопанные прямо в землю две большие пушки. Чуть поодаль под небольшим навесом лежала груда ядер, такие же в огромном количестве виднелись через приоткрытую дверь каменного сарая. То есть Соня подозревала, что назывался он как‑нибудь по‑другому. Например, арсенал.

Огораживалась площадка тоже каменной стенкой, из небольшой ниши в которой старый рыцарь вынул подзорную трубу и направил в сторону причала.

Соня и без трубы видела, что судно медленно от него отходит. На палубе «Эфенди» суетятся матросы, как если бы капитан отдал команду как можно быстрее уносить из этих мест ноги.

И тут Арно де Мулен сказал своему оруженосцу странную фразу:

– Давай отмашку, пусть «Звезда» выходит!

Жюстен вынул из другой ниши в стене большое малинового цвета знамя с белым восьмиконечным крестом – таким же, какой был нашит и на черном одеянии Арно де Мулена, – и стал размахивать им из стороны в сторону, взглядывая при этом куда-то вниз.

Соня проследила за его взглядом – небольшой мыс справа, оказывается, тоже скрывал за собой крохотную бухточку, откуда медленно выплыло некое парусное судно, никак не превосходившее «Эфенди» ни оснасткой, ни вооружением, но тем не менее стремительно мчавшееся наперерез торговому судну.

Она машинально протянула руку к подзорной трубе в руках де Мулена, и тот, не удивляясь её жесту, тут же вложил требуемое в руку княжны.

Соня вгляделась в дерзкий парусник. «Хуанита» – было написано на его боку. Увеличительные стекла приблизили к её глазам палубу судна. У штурвала стоял молодой моряк, смуглый и белозубый – он чему-то улыбался, вглядываясь в морскую гладь перед собой.

– Какой отважный, – пробормотала она.

– Слишком светский, – кивнул, будто соглашаясь с её определением, де Мулен.

Княжна непонимающе посмотрела на него.

– Он не станет посвящать свою жизнь служению Господу, – со вздохом пояснил старый рыцарь. – А жаль. Ордену нужны такие люди… Человек, отдающийся своим чувствам, не может не грешить… Он весь во власти суетного, сиюминутного…

Однако слова рыцаря выдавали не столько осуждение незнакомого ей Педро, сколько сожаление, что сам де Мулен не может быть столь же свободен и безогляден в своих чувствах.

Между тем на паруснике «Эфенди» заметили маленькое суденышко. Распоряжавшийся на его палубе мужчина в камзоле и красных шальварах, и красной же феске что-то сказал своим матросом, и его…