Допрос с пристрастием - Дмитриева Марина

Володя подошел ближе. Жаль, расстояние все же слишком приличное, но мои ноздри все равно затрепетали, пытаясь уловить его запах.

«— Кристи, прекрати меня обнюхивать. Я только с работы — весь грязный и потный.

— А мне нравится, Карпов, обожаю, как ты пахнешь».

Я тыкалась в него носом, губами, терлась слепым котенком, почувствовавшим вкусный аромат маминого молока. Мой мужчина пах сигаретами, мылом, а еще приводящими меня в восторг мужскими феромонами. Однажды я подарила ему дорогущий мужской одеколон, запах которого мне понравился в магазине. И Карпов даже пользовался им, чтобы меня порадовать. С одеколоном его запах был приятным, но каким-то чужим и безликим, поэтому красивый флакон моей недрогнувшей рукой был отправлен в мусорное ведро.

— Вот и покажите нам, Кристина Сергеевна, как вы не убивали мужа, — чуть насмешливо произнес Карпов, безжалостно выдернув из счастливых воспоминаний.

Как жаль, что нужно соблюдать субординацию, в теле прямо-таки жажда к нему прикоснуться, вдохнуть запах, почувствовать снова своим. А то стоит тут, такой надменный, серьезный, насмешливый. А почему бы и нет! Мне больше нечего терять! Точнее, от самого ценного в своей жизни я когда-то сама отказалась. Сделала вид, что оступилась и шагнула вперед прямо в объятья Карпова. Руки, скованные наручниками, дотронулись да такого привлекательного торса. Его глаза хищно сузились, пальцы в попытке удержать меня от падения дотронулись, прошлись электричеством по моему телу.

— Осторожнее! — с другой стороны под локоток подхватил сопровождающий меня охранник.

Нехотя отстранилась от Володи. Так мало, безбожно мало. Хочу всегда быть в его объятьях!

— Кристина Сергеевна, расскажите подробно, что здесь происходило десятого ноября 2015 года? — сказал Карпов по-деловому бесстрастно.

Зря я думала, что наше мимолетное соприкосновение его смягчит.

— Я приехала домой в двадцать пять минут седьмого...

— Вы так уверены во времени?

Еще бы, ведь мои опоздания неизбежно заканчивались унижением и болью.

— Да, я посмотрела на часы.

— Что потом?

— Открыла гаражные ворота, заехала на территорию двора.

— Пройдемте, — замахал Карпов в сторону открытой калитки.

— Рассказывайте дальше, Кристина Сергеевна.

— Я уронила ключи, подняла, обратила внимание, что в доме не горит свет. Удивилась, потому что Роберт Евгеньевич находился в отпуске и никуда не собирался уезжать тем вечером.

— Вы называете мужа по имени и отчеству? Это кажется несколько странным...

— Ничего странного, просто привычка, супруг — друг моего отца, я всегда его так называла.

— Да, конечно, нет ничего необычного в том, что девочки спят с приятелями родителей.

Даже задохнулась от возмущения. А вот это уже некрасиво с его стороны, просто по-хамски. Он хотел сделать мне больно? Или себе? Окружающие нас люди с удивлением глянули в сторону Карпова.

— Пройдемте в дом! — теперь в его голосе сквозило раздражение.

Нет! Ноги не слушались, в них появилась тяжесть, которая всегда ощущалась на подходе к этому ненавистному дому. Тело бунтовало, отказываясь идти туда, где так больно и страшно. Невольно замедлила шаг.

— К чему весь этот фарс? — произнесла несколько нервно я, и даже развернулась в обратную сторону, желая уйти подальше от этого проклятого места. Но пальцы Карпова вцепились в локоть. Впервые, наверное, его прикосновения мне не приятны.

— Фарс устраиваете сейчас вы, Кристина Сергеевна.

— Не хочу туда идти,— прошептала чуть слышно с мольбой.

Боюсь, в стенах этого мрачного дома я не смогу больше играть, и весь пятилетний спектакль полетит к чертям собачьим.

— Кристи... — зеленые глаза смотрели с нежностью, а рука, словно в знак сочувствия, легонько сжала мои подрагивающие пальчики.

Поддержка и ласка от Карпова были неожиданны, особенно учитывая окончание нашей последней встречи.

— Возьмите себя в руки, Кристина Сергеевна.

Да, Кристи, хватит вести себя кисейной барышней, ты живучая и сильная! Собрала по крохотке все душевные силы, что оставались внутри, и медленно переступила порог ненавистного дома. Стены давили, несмотря на площадь в триста квадратных метров.

— Рассказывайте, что происходило дальше?

— Было очень темно... Я позвала Роберта Евгеньевича, но он не ответил. Еще у меня возникло странное ощущение... будто кто-то наблюдает за мной из темноты. Неприятное чувство... Потом я прошла в гостиную — там возле камина были спички и свечи.

Вся группа последовала вслед за мной. Невольно вскрикнула, на полу лежал манекен, как раз в том месте, где я обнаружила в тот день труп мужа… Стены начали плясать в глазах, наплывать друг на друга, сливаться с потолком и полом.

«Крысеныш, ты снова пришла ко мне. Даже смерти не удалось нас разлучить».

Боже, я схожу с ума! Тело начала бить крупная дрожь. А люди вокруг заплясали, засмеялись противным голосом Роберта Евгеньевича.

— Кристина Сергеевна, вам плохо?!

Непонимающе посмотрела в зеленые летние глаза. Захотелось кричать: «Володя, спаси меня, не отдавай ему!»

Кристина, возьми себя в руки, живи, черт возьми! Сражайся! Это просто демоны в твоей голове. Победить их можешь только ты.

— Нет, простите, минутная слабость.

— Вы в состоянии продолжить дальше?

В зеленых глазах чудилась тревога. А я опять мысленно стала просить: «Карпов, защити меня, вырви из цепких когтей ужасного прошлого. Помоги, знаю, ты можешь!»

— Было очень темно, я не смотрела на пол, поэтому споткнулась и упала. Руки угодили прямо в лужу крови.

— Как вы объясните ваши отпечатки пальцев на орудии убийства? — спросил меня Карпов.

— Я случайно наткнулась, когда пыталась подняться...

— Может, вы так же случайно опустили кочергу на голову мужа? — в голосе чувствовалась явная насмешка.

Вот так… Приди в себя, Кристи. Помощи ждать не от кого. Тебе одной придется сразиться со всеми демонами прошлого и неприятностями настоящего.

— Случайно нет, — холодно ответила я и отвернулась.

Наконец нашла в себе силы оглядеться. Папа предупреждал, что после кражи в доме разгром, но все же я не ожидала такого… казалось, целыми остались только стены. А ведь родители тут еще немного убрались. Ну и пусть… мне ничего не жалко в этом доме, будь моя воля, я бы его с землей сравняла. Только вот сдается, воры вовсе не ценности здесь искали… Зря! Я ведь и сама, желая получить свободу, облазила каждый уголок этого проклятого жилища. Только все без толку. Роберт Евгеньевич — старый умный волчара.