Художник, что рисует… - Алекс Войтенко

на лучшее. Даму, кстати я тоже узнал. В первый вечер, я покупал в ее магазине продукты, и хорошо запомнил ее. Правда она вряд ли обратила на меня внимания, потому что работала в другом отделе, да и момент моего посещения что-то доказывала очередному покупателю. Именно поэтому я ее и запомнил.

Глава 8

Суматошный день

8

— Елизавета Федоровна Горобец?

Стоящий в дверях участковый, хотя прекрасно знал всех жителей своего участка, а уж ветеранов войны, к которым относилась эта женщина и подавно, был сегодня если не строг, то скорее официален.

— Да, Палыч, ты что меня не узнал?

— Вы, позволите войти? — Произнес он.

И если первые слова несколько удивили женщину, то следующие, прямо показывали, что старший лейтенант не настроен на шутки и фамильярность.

— Да, пожалуйста, прошу вас. — Женщина посторонилась.

Участковый зашел в квартиру, аккуратно вытер ноги, затем заглянул в обе комнаты, ванную с туалетом, и только после этого прошел на кухню. Екатерина Федоровна, если и была удивлена его поведением, то постаралась скрыть это. Скорее наоборот, было достаточно хорошо заметно, что подобная бесцеремонность подействовала на нее резко отрицательно, и она едва сдерживала себя, чтобы не нагрубить, обычно довольно скромному, а порой и стеснительному человеку, которого она знала достаточно давно.

Присев на табурет, милиционер дождался, когда на кухне окажется и хозяйка квартиры, а потому предложил ей присесть. Та предполагая, что новости принесенные участковым будут не слишком приятными присела неподалеку и положив одну руку на стол, произнесла:

— Я слушаю вас, товарищ старший лейтенант.

— Довожу до Вашего сведения, что ваш внук Семен Сергеевич Степанов, совершил побег с этапа следующего к месту исполнения наказания. И в данный момент, находится в розыске. В случае его появления, по месту жительства, вы, обязаны сразу же сообщить об этом органам правопорядка. В случае, сокрытия информации вам будет предъявлено обвинение по статье 2056 Уголовного Кодекса Российской Федерации, со сроком наказания до одного года, или штрафом до десяти тысяч рублей.

— Палыч, ты правда считаешь, что я побегу доносить на своего внука? — Перебила его Елизавета Федоровна.

— Конечно же, нет. — Участковый, донеся до женщины, принесенные им сведения, сразу же преобразился, став все тем же давно знакомым милиционером, сидевшим на этой должности уже не один десяток лет.

— Я тебе даже больше скажу, Федоровна. Все что я тебе сейчас рассказал, это полная туфта. Но чтобы не было ко мне претензий со стороны руководства, я озвучил то, что мне приказали. А теперь Лизавета, послушай меня. Во-первых, эта статья касается только совершеннолетних, то есть тех кому уже исполнилось восемнадцать лет, а Семену, на сколько я помню, всего лишь четырнадцать. А во-вторых, в статье есть примечание, в котором говорится о том, что: «Лицо не подлежит уголовной ответственности за несообщение о подготовке или совершении преступления его супругом или близким родственником». Другими словами ты просто не обязана это делать только потому, что Сёма твой родной внук. Только прошу тебя, не говори никому о том, что я тебя об этом предупредил. А лучше всего, дойди до киоска «Союзпечать» и купи брошюрку Уголовного Кодекса. Они там пока есть. Найди эту статью и будешь тыкать в нее носом тех, кто попробует качать права. Надеюсь ты меня услышала.

Проводив участкового женщина задумалась.

С одной стороны, принесенная участковым весть изрядно взволновала Елизавету Федоровну, с другой, она была даже в какой-то степени рада тому, что внук оказался таким шустрым и смог улизнуть от незаслуженного наказания. В том, что объявленный приговор был сфабрикован от первого до последнего слова, она ни капли не сомневалась. Но и в тоже время прекрасно понимала то, что: «Прав не тот, кто прав, а тот, у кого больше прав». Судиться с власть имущими означало заранее обрекать себя на провал. С другой стороны, опять же ее наполняла некоторая радость хотя бы из-за того, что ее внук оказался вполне здоров. А то ведь доходили слухи о «несчастном случае» произошедшем в изоляторе, о том, что в результате него он попал в тюремную больницу и похоже сильно повредился в уме. Но совершенный побег, говорил совсем о другом и это хоть, и радовало, но все же заставляло изрядно волноваться.

Накапав себе в столовую ложку корвалола, чтобы несколько успокоиться, женщина выпила лекарство и прилегла на диван, чтобы отдохнуть и прийти в себя, после неожиданной новости. Но только она заняла горизонтальное положение, как вновь раздался звонок, от входной двери.

— Покой, нам только снится, — произнесла она поднимаясь с дивана и выходя в прихожую. Похоже, сегодня покоя не будет, подумала она, еще не представляя себе, насколько это окажется верным. И со словами:

— Да иду, иду уже! — пошла открывать новым гостям.

За дверью оказалась ее старая боевая подруга Антонина Ивановна. Елизавета Федоровна даже обрадовалась ее появлению, хоть будет с кем поделиться новостью, но та опередила ее.

— Тебе уже сообщили?

— О том, что Семен сбежал? Уже успели. Но ты знаешь, я даже рада этому. Хоть и говорят, что тюрьма это хорошая школа, но лучше отказаться от этого образования.

— Тогда пляши! — Улыбаясь, произнесла подруга и протянула телеграмму, полученную сегодня утром.

Слегка подрагивающими руками женщина развернула сложенный бланк телеграммы и прочла:

«Не беспокойся. Спасибо за вещи. Все в порядке. С Дона выдачи нет, а Донские казачки самые красивые».

Присев на табурет, она перечитывала телеграмму раз за разом, радуясь тому, что с внуком действительно все в порядке. Несмотря на то, что текст телеграммы, был несколько странным, она понимала, что внук хотел дать ей некоторые намеки на его положение и в тоже время, опасался, что эти слова прочтет кто-то другой. Написанные в ней слова говорили о том, что тот прекрасно разобрался со сделанными ею закладками, и хотя бы на первое время сможет вполне обеспечить себя едой, одеждой и даже уехать подальше от того места где оказался. Судя по обратному адресу, или вернее отметке оператора, телеграмма была отправлена из Новосибирска. Единственный вопрос, который она, возможно от пережитых волнений никак не могла решить для себя, касался Дона. Женщина твердо знала, что никаких родственников или знакомых в тех краях не у нее, ни у Сёмы не имелось. Ну разве, что совсем случайные, типа приятелей по училищу. И вдруг он пишет, что направляется именно туда. Хотя с другой стороны, это место ничуть не хуже любого другого, если хорошенько подумать. Правда, все же некоторое беспокойство вызывал тот факт, что он так открыто, назвал место, куда отправился. Разумеется, она понимала, что только вдоль реки находится больше сотни поселков и городков, и найти внука, будет совсем нетривиальной задачей. Но зачем облегчать работу преследователям?

Несколько придя в себя, она поделилась своими сомнениями с подругой.

— Ну, ты даешь, Лизка! — Воскликнула та. — Похоже, на покой пора, последние мозги отключились. Какой там Дон? Читай внимательнее: «Донские казачки самые красивые» — где у нас «Донская Казашка» жила, как замуж вышла. Царствие ей небесное, а то бы в стороне не осталась.

А ведь и правда. Намек достаточно прозрачен, разумеется, для тех, кто понимает о чем идет речь, а уж в Узбекистане, его точно никто не найдет. Просто не подумают о том, что он решится на переезд в фактически другую страну. Хоть Узбекистан и Советская республика, но советской власти там никогда не было. То есть видимость какая-то существует, но живут скорее по собственным законам. Да и республика мусульманская. Это в России всегда гнобили церковь, там же все иначе. Да и как он сказал, «С Дона выдачи нет». Так и там. Еще когда работала, в собесе помнила, что сколько не посылай запросов в любую среднеазиатскую республику, либо в ответ полное молчание, либо ничего не значащая отписка. Пока сверху кто-нибудь не гаркнет громко, никаких движений не происходит. Да и после окрика не особенно копошатся. Внук прав, там он, если и не в полной безопасности, то очень близко к этому. Да и деньги у него есть, а там с этим гораздо проще, еще казашка не раз говорила, что при наличии денег можно выправить любой документ, и решить любые вопросы. А Семен, далеко не дурак, и надеюсь, последний случай добавил ему разумности.

Подружки попили чаю, обсудили местные новости и разошлись. Елизавета Федоровна еще раз прочла телеграмму внука, а после