Река надежды - Соня Мармен

– Д-да, вы правы, мсье!

Прикрыв рот ладошкой, она отвернулась. Трое мужчин вышли из комнаты, и какое-то время их голоса еще звучали в прихожей. Изабель ужаснулась при мысли, что Габриель может в любой момент выскочить в коридор. Но входная дверь открылась, впуская в дом какофонию уличной суеты, и снова закрылась. Александер ушел. В доме повисла тяжелая тишина. С трудом сдерживая слезы, Изабель хотела было покинуть кабинет, но Пьер преградил ей путь.

– Вы так бледны, жена моя, – заметил он с ноткой цинизма в голосе. – Неужели это из-за отмороженного пальца? Когда нашему доброму другу Франшеру отрезали ногу, вас это совершенно не взволновало!

Нотариус подошел к столу, где до сих пор лежала папка с документами. Он вынул контракт шотландца и прочел его. Взгляд его ненадолго задержался на подписях.

– Так-так… Александер Макдональд… Я слышал раньше это имя.

Они помолчали. Изабель стояла не двигаясь и ждала. Ей хотелось одного – убежать к себе в спальню и там запереться. Пьер подошел к жене.

– Контракт – это документ, условия которого стороны обязаны соблюдать, несмотря ни на что, мадам Ларю, – проговорил нотариус, демонстрируя жене бумагу, которую он вынул из папки. – Как вы сами объяснили господину Макдональду, стороны не обязаны исполнять те обязательства, которые не были закреплены подписями, черным по белому. Но это не наш с вами случай, не так ли, дражайшая моя супруга?

Полными тоски и слез глазами она смотрела на него на протяжении нескольких мгновений, потом повернулась и выбежала из комнаты. Еще через минуту хлопнула дверь ее спальни. Пьер вздрогнул. Бросив контракт на стол, он какое-то время вглядывался в одно из имен, в нем запечатленное, затем положил его в папку и резким движением захлопнул ее.

– Мне нужно повидать Этьена, и как можно скорее! – пробормотал он.

* * *

Несколько дней Изабель бродила по дому подобно привидению. У нее пропал аппетит, к ней не шел сон, и это не замедлило отразиться на ее лице. Под предлогом недомогания она большую часть дня проводила у себя в комнате, разве что иногда выходила повидаться с Габриелем. Но мальчик напоминал ей снова и снова о том, кого она когда-то любила. По вечерам, замкнувшись в своем отчаянии и одиночестве, молодая женщина долгими часами оплакивала то, чему не суждено было сбыться.

Как странно играет судьба нашими чувствами! Вся ее ненависть куда-то пропала. Да и ненавидела ли она когда-нибудь? Да, это правда – она пыталась заставить себя ненавидеть. Но теперь стало ясно, что она никогда не переставала любить Александера, даже теперь, после того как выяснилось, что он ее больше не любит. Хуже того – он ее ненавидит! Это уязвляло еще сильнее, чем осознание, что им нельзя больше видеться.

– Два дня! – шептала она, поглаживая лакированную шкатулку, которую только что поставила себе на колени. – Еще два дня – и он уедет!

Изабель замерла в нерешительности. Открывать ли крышку, под которой она однажды спрятала часть своей жизни? Наконец дрожащими пальцами Изабель открыла замочек. Взгляд ее долго оставался прикованным к тайному сокровищу. Потом она надела кольцо на палец и залюбовалась его тонкой работой. Каким прекрасным оно было бы, если бы его сделали из золота или серебра! Творение мастера… Поцеловав колечко, она сняла его и, плача, положила на темно-синюю бархатную подушечку, на которой лежал еще медальон и потрепанная игральная карта – туз червей. «Love you» в спешке набросал на ней Александер в день, когда его полк отправляли в Монреаль.

– Александер, я тоже тебя люблю! – прошептала она. – Ты должен мне верить! Должен знать, что я не хотела так гадко тебя предавать! Ты должен понять! Да, должен понять!

Она заперла шкатулку, убрала ее на место и взяла письменный прибор. Через несколько минут она позвала Мари. Впустив девушку в спальню, Изабель плотно закрыла за ней дверь.

– Мари, я хочу поручить тебе кое-что, но должна быть уверена, что ты будешь осмотрительна и не выдашь меня! Можешь поклясться, что никому не расскажешь?

Большие глаза Мари расширились от изумления.

– Вы хотите дать мне поручение? Мадам, клянусь жизнью, я вас не выдам! И если вы не хотите, чтобы об этом узнал мсье, я не скажу!

Необычная словоохотливость юной индианки настолько удивила Изабель, что она на мгновение утратила дар речи. Потом, вспомнив про записку, которую держала в руке, сказала:

– Ладно! Думаю, я могу тебе довериться. Я хочу, чтобы ты отнесла это одному господину. Его зовут Александер Макдональд, он остановился в трактире Дюлона. Ты знаешь этот трактир?

– Да, это на улице Сен-Габриель.

– Хорошо! Если этого господина там не окажется, спроси, когда он вернется, и дождись его. Ты должна отдать ему письмо в собственные руки, поняла?

Мари понимающе кивнула.

– Если выяснится, что мсье оплатил счет и съехал, ты сразу же сообщишь мне об этом!

– Не беспокойтесь, мадам, я отдам это письмо только мсье Александеру Макдональду. Можете мне его описать?

– Описать? Да, конечно! Помните господ, которые приходили к моему мужу по делам несколько дней назад? Он был среди тех троих – такой высокий и с волосами, которые кажутся черными, но на самом деле отливают бронзой.

– Как перья гракла[29]?

– Гракла? Да, пожалуй. И глаза у него голубые, как… у Габриеля.

Изабель сказала это и покраснела. Сравнение пришло на ум само собой. По взгляду девушки она поняла, что та догадалась, кем приходится мальчику человек, которого ей предстояло разыскать. Что ж, ну и пусть! Ведь Мари уже согласилась ей помогать, а в ее верности она не сомневалась.

Этьен встретил юную индианку возле входной двери.

– Здравствуйте, мсье Лакруа! – проговорила служанка, сбегая вниз по ступенькам крыльца.

– Здравствуй, Мари! – ответил Этьен.

Но девушка уже скрылась за повозкой, которая направлялась к улице Нотр-Дам. Пожав плечами, брат Изабель закрыл за собой дверь и направился в кабинет нотариуса. Когда он вошел, Пьер, который как раз просматривал стопку документов, даже не поднял головы и жестом пригласил его присесть. Но Этьен предпочел остаться на ногах. Наконец после недолгой паузы нотариус посмотрел на него.

– Он приехал.

– Вы уверены, что это точно этот…

– Уверен ли я? – живо переспросил Пьер и, понизив голос, продолжал: – Ваша сестра с того дня превратилась в тень, Этьен! Это он, сомнений быть не может! И он бросал на нее такие взгляды…

– Изабель очень красива, все мужчины так на нее смотрят!

– Вы меня неправильно поняли. Этот Макдональд смотрел на нее с нарочитым равнодушием.

Этьен кивнул, и пальцы его нервно забарабанили по бедру.