Венец Государя - Анна Барт

– Ну нюхать табак или наркотик – это еще туда-сюда, но клизма – б-р-р, – сказал с отвращением Полонский.

Гиды продолжали ругаться за нашей спиной.

– Огромные толпы людей собирались здесь на праздники, посвященные божеству Луны и Солнца, – завывал старый гид. – Дворец-колоннада, который стоит рядом с храмом, часто не мог вместить в себя все дары, приносимые божествам. Никто не говорит о жертвоприношениях. Никто! Но пришедшие поклониться божествам получали доступ к священному колодцу, чтобы…

– Напиться из него священной воды!

– Чтобы омыть тела и очиститься!

Слушая все нарастающую по накалу страстей дискуссию, я размышляла. А если попробовать принять бред Майка как гипотезу? На минуту.

Итак, что мы имеем… Ученые разных направлений сходятся во мнении, что остров считался святым местом на протяжении четырех с половиной веков. Святой остров. Остров поклонения. Богиня Икс-чель живет здесь. В глубине острова находится священная пирамида, посвященная богине плодородия. А если пирамида являлась православным храмом, как настаивал Майк? Тогда можно объяснить и наличие женского монастыря. Что говорил Майк на вечеринке у профессора? «Исчен» переводится с языка майя как «божественная Анна», а на острове живет богиня Иксчель, или Иш-чель… Любопытно.

А если на территории острова находился женский монастырь, тогда можно объяснить и зарытые сокровища. По русским традициям в дни опасности все ценные вещи прятались в монастырях, в женских или мужских – это не имело принципиального значения. При монастырях оказывалась и медицинская помощь – это тоже общепринятый факт. Наличие мужчины в монастыре тоже можно объяснить – это священник. И мог он называться врачом, но лечил он не сколько физические хвори, сколько душевные.

Все женщины майя должны были хоть раз в жизни посетить остров – в этом тоже сходятся мнения ученых. А путешествие на ветхом каноэ через неспокойный пролив, да еще потом десяток километров пешком сквозь джунгли. И священный колодец находился здесь… Возможно, монастырь и возвели-то на острове из-за священного колодца. Люди узнали про целительные свойства воды и стали приезжать. Им нужно было где-то останавливаться, спать, есть. Постепенно возникли первые постройки, которые позднее разрослись и превратились в монастырские.

Вот объяснить отпечатки кровавых ладоней я, пожалуй, не смогу. Кровавые или вымазанные красной краской ладони – это все же ближе к жертвоприношениям. Правда, там жертвы красили в синий кобальтовый цвет. Спрошу Линду, может быть, она знает.

Но все равно не ясно, почему Майк решил искать венец русского царя на острове. И профессор Кронин не возражал…

– Давайте уже пойдем дальше. Я покажу вам храм, посвященный богине Икс-чель, – прерывая ход моих мыслей, предложил Карлос. – Просто нет сил слушать ахинею двух старых маразматиков, – с отвращением добавил он, кивая на ссорящихся гидов. Вокруг них уже собралась небольшая толпа.

– Кстати, темаскали выполняли не только ритуальную функцию, – сказал Карлос, когда мы отошли от ругающихся гидов и их громкие голоса постепенно затихли вдалеке. – Да, ритуал омовения часто сопровождался молитвами и песнопениями, а женщины даже рожали в банях, но темаскали были построены повсюду – и во дворцах, и рядом с хижинами бедняков.

– В средневековой Европе никто и не слыхивал о банях, – задумчиво протянула я. – Там даже знатные господа мылись раз в год по обещанию.

Карлос взглянул на меня с немым одобрением.

– Вы правы, Катрин. Когда испанцы высадились в Юкатане, темаскали были запрещены повсеместно. Средневековые сеньоры пришли в ужас, видя, что в темаскалях люди сидят голыми.

– А что же, сами сеньоры у себя в Европе купались в полной экипировке? – поразился Полонский.

– Не в полной, но в сорочках, – объяснила ему я. – Знатные сеньоры залезали в чан с водой, одетые в шелковое или льняное нижнее белье – смотря по достатку. Нагота считалась грехом, и за купание голыми можно было пойти на суд Святой инквизиции. В один чан влезали сначала домочадцы, один за другим, а затем слуги. Можешь себе представить, как выглядела вода после десятого человека, если люди мылись два-три раза в год?

– А что это за ритуальная игра в мяч, перед которой несчастных промывали наркотиками? – вернулся к прежней теме Вадим.

Мы с Карлосом незаметно переглянулись, и во взгляде молодого человека я уловила недоверие. Ритуальные игры древних ацтеков – тема известная, о ней наслышаны даже самые глупые туристы. Полонский притворяется или действительно ничего не знает?

– Четких определений, что собой представляла эта игра, нет. – Карлос помолчал, как будто собираясь с мыслями. – Возможно, она показывала борьбу между богами жизни Ит-замна и смерти А-Пух. Или состязание между Луной и Солнцем. В Чичен-Итце игра посвящалась Кукулькану, Богу-Змею. В общем, предположений много, но… Никаких точных описаний ритуала игры нет. Но правила были просты. На стадион, который представлял собой квадратное поле, с двух сторон обрамленное высокими вертикальными стенами, выходили две команды. Их задача была предельно проста: закинуть как можно больше мячей в кольца, которые были прикреплены к вертикальным стенам – по одному в каждой стене. Кстати, вы видели фотографии стадиона в Чичен-Итце или Кобе?

Мы дружно кивнули.

– Прекрасно. А обратили внимание, что кольца для забрасывания мячей находились очень высоко – семь метров от земли?

Мы опять кивнули.

– Мяч можно было закинуть в кольцо только с помощью бедра или плеча. Голову, руки и ноги использовать запрещалось. Игра требовала немалого мастерства, и о-очень редко команды могли забить больше одного-двух мячей за всю игру.

– Пишут, что, когда игра заканчивалась, победившую команду приносили в жертву, – прервала я Карлоса.

Вадим присвистнул и с любопытством уставился на меня.

– Ты шутишь? Кого же тогда можно было заставить выиграть, если игроки знали, что в случае победы их поволокут на жертвенный камень и там вырвут сердце?

– Во-первых, играющие не знали, какая команда будет принесена в жертву – выигравшая или проигравшая, – заметил Карлос. – А во-вторых, жертвам ритуальной игры как правило отрубали голову. Голова у ацтеков и майя – символ солнца, и чем больше голов принесут в жертву богу Солнца или богу Жизни, тем больше воинов родят женщины и, следовательно, тем сильнее будет страна.

– Эти игры напоминают развлечения римлян – гладиаторские бои. Выиграл ты или нет, конец все равно один – смерть, – возмущенно сказала я. – Вот если бы хоть один мужчина хотя бы один раз родил ребенка, посмотрела бы я на его готовность превращаться в родильную машину на потеху жрецам и генералам!

Мужчины понимающе переглянулись. Какую несуразность сказала Катрин, ай-ай-ай! Но настоящие полковники – так уж и быть – простят глупенькое высказывание недалекой блондинки – вот что я прочитала в их взглядах.

– А можно посмотреть священный колодец? – спросила я.