Мои неотразимые гадюки. Книга 2 - Александра Сергеева

согласие стать женой твоему сыну. Твоему младшему сыну, – уточнила она.

– Мой сын будет доволен, – Эспе-Бает благосклонно принял в свой род девицу, от которой ему бы следовало держаться подальше.

Старик удовлетворённо затих, получив свой минимум, свою треть от общей добычи. Грассин же внутренне напрягся. Мыслей Дон не читал, но слышал, как страх пролететь на глазах остальных громогласно точит червивую душонку. В составление сценария этого праздника манипулятор не лез – это не его день. Ну, а Дон разыграл всё так, как подсказал ему собственный опыт ушлого студента. Между Аэглом и Грассином конфликт. Сам Аэгл жёстко придерживается политики невмешательства, встревая лишь в политические тёрки, что заводят в пику императору.

Стало быть, Грассин чем-то насолил самому Аркату. Или намеревается. Вероятность такого расклада «эрудит» оценил в семьдесят один с чем-то процент. Во время ночного разговора они подкидывали в память Аэгла напоминалку о Грассине – стрика мысленно корёжило от праведного гнева. И тут Дону пришло в голову спровоцировать обоих. Заложить мину замедленного действия: нужно будет, манипулятор её активирует, не нужно, так пусть себе ржавеет в пассивных дрязгах. А вот, если Грассин сам спровоцируется и наломает дров, тут у манипулятора появляется шанс сделать императору большое одолжение. Отличное вложение в будущие взаимоотношения. Долги – замечательная штука, когда кредитором являешься ты.

Он выдал девчонкам инструкции насчёт покупателей своих прелестей. Некая пресловутая мужская солидарность даже подтолкнула его чуток посочувствовать Грассину. Потому что…

– Я приняла решение, – завела между тем Паксая, обращаясь всё к тому же Эспе-Баету. – Я даю своё искреннее, не обременённое принуждением согласие стать женой твоему сыну.

Старик оторопел, справедливо полагая, что ослышался. Потом растерянно глянул на окаменевшего Грассина. Погонял в башке какие-то заполошные мыслишки и вдруг расплылся в улыбочке. Привычка скрывать истинные мысли ему изменила, но это старого прохиндея заботило мало. Он обскакал всех!

Насладившись праздником в душе липового победителя, Лэйра решила ещё немножко помучить Грассина. В конце концов, глотать мышь, едва та окажется в твоих лапах, совершенно неинтересно. Она, конечно, не кошка, а гадина – те не склонны устаивать из обеда игрульки и глотают его сразу. Но, она же натуральная кошка, а против природы не попрёшь. Однако её молчание затягивалось, а злобное раздражение в печёнке Грассина росло. Какая страсть –подумалось Дону. Будь у него душа, ей бы сейчас досталось, а печёнка и не такое стерпит.

– Я приняла решение, – разродилась, наконец-то, последняя невеста. – Господин Эспе-Аэгл, я даю своё искреннее, не обременённое принуждением согласие стать женой твоему сыну. Надеюсь, мы с тобой подружимся, – поздравила она широкоформатную каменную морду свёкра с необычными для южан серыми глазами.

– Я рад, – с холодной вежливостью склонил тот голову.

– Что ж, тебе, Дацерик, очень повезло, – выказал необходимую вежливость Эспе-Грассин.

Его узкое рельефное лицо оставалось невозмутимым. Его глаза ничего не выражали. И лишь манипулятор по ту сторону стены – да две гадины по эту – слышали, как что-то болезненно громыхает в его душе, сталкиваясь и разлетаясь осколками. Не может собраться с мыслями – равнодушно отметил Дон – потому что до последнего был уверен: его не посмеют обойти. Не удивлён даже, а поражён. Явился сюда устроить брак своевольного сына, а взамен получил такое позорище, что рожа вот-вот треснет.

Дон кайфовал. А вот МСДАП его милые человеческие слабости до фонаря – он достиг промежуточной микроцели и поставил галочку. Дон и сам не понимал, отчего ликует: лично ему Грассин ничего не сделал. Манипулятор, конечно, бездушная сволочь. Но, в чём-то он прав: виновен кто-то перед тобой лично или невинен, в расчёт это обстоятельство не берётся. Основополагающим является иной подход: мешает он тебе в достижении цели или нет. Но, если он тебе ещё и неприятен – паче того, омерзителен – совсем хорошо. Сотри эту помеху в порошок: и делу польза, и душа успокоится.

В императорскую резиденцию их доставили тотчас, после дележа невест. Дону не пришлось партизанить в этом дворце, больше напоминающем железнодорожный вокзал сталинских времён. Аэгл прихватил его с собой под видом кого-то приближённого – интересоваться у него кого именно не решился бы никто. Он же предоставил приличный прикид стандартного покроя – в таком проще затеряться среди остальных.

– Ты просто бесстыжая дрянь! – кипятилась Паксая, с трудом вставляя ругательства между тяжкими надрывными вдохами.

Её выдохи навевали мысли о неизбежной кончине всего живого. Вытянувшаяся до невозможности шея закаменела: Паксая никак не могла поверить, что эта беседка на её башке не рухнет, стоит ей шевельнуться. Лицо тоже превратилось в каменную маску. Великий Эспе-Бает рвался похвастать перед императором шикарной невесткой. Тщеславный извращенец приказал размалевать её физиономию, не упустив ни клочка голой кожи. Пардон, похвастать двумя шикарными невестками – на Лэти было жалко смотреть. Всё, что на неё навздрючили, весило больше, чем сама девчонка.

– Я просто убью тебя! – нудила Паксая.

А окружающие всё никак не могли понять: на кого эта придурочная так взъелась? И отчего с такой ненавистью пялится на огромные двери императорского зала. Скажи им, что пылкие речи адресованы отсутствующему здесь братцу – решили бы, что невеста от счастья спятила.

– Сволочь, – всхлипнула Паксая, выпустив под громадным колоколом юбки переливчатую трель. – У меня все кишки в лепёшку. Всю жизнь мечтала попердеть перед самим императором.

– Заткнись, – всхлипнула и Лэти. – Скажи что-нибудь хорошее. Или я сейчас убью себя. У меня под прической чешется, – пожаловалась она сестре. – А достать не могу, пальцы короткие.

Лэйре повезло гораздо больше: великий Эспе-Аэгл плевал на моду и её роль в жизни приличных людей. Невесте он предоставил полную свободу выбора. Так и сказал, мол, не побрезгует представить её императору даже в мешке из-под рыбы, которую неделю везли по жаре. Так что и колокол у неё был намного уже, и побрякушки полегче. А волосы и вовсе обошлись одной щёткой, спускаясь до пояса свободными прядями. Доказывать, что Дон ничего такого не замышлял, распределяя их между женихами, было бесполезно.

Наконец, отцы женихов присоединились к невесткам. Высокие резные двери раззявили разукрашенную пасть и проглотили свою жертву с неодушевлённой беспощадностью.

Дон торчал в зале практически рядом с троном, куда пристроил его сам император. Он придирчиво оценивал подруг. Лэйра плыла рядом с высоким статным Аэглом этакой павой, безо всяких усилий неся вздёрнутый подбородок. Паксая с Лэти волочились к трону, мстительно зажав юбками расфуфыренного кровопийцу-свёкра. И