Теодосия и изумрудная скрижаль - Робин Лафевер

– А теперь, – сказал Тарнбулл, – мы наденем на этого бродягу наручники и отправим куда следует.

– Нет, инспектор, – сказала мама. – Я полагаю, что нам следует принять во внимание все обстоятельства этого дела. В конце концов, что еще оставалось этому бедняге, когда за ним гнались, а дверь музея оказалась открытой?

– Но, мадам… – недовольно поморщился Тарнбулл.

– Благодарю вас, мадам, – снова (в который уже раз!) поклонился Ови Бубу. – Надеюсь, что смогу когда-нибудь по заслугам воздать вам за ваше милосердие.

– Ну, что же, – ответила мама, – возможно, этого не придется долго ждать. Я хотела бы поговорить с вами о вашей работе в каирской Службе древностей.

– С радостью и удовольствием, если это угодно мадам.

– Вы могли бы прийти в музей завтра? Скажем, в два часа?

– Стоит вам только приказать, – опять поклонился Ови Бубу. Как только ему это не надоедает, все время кланяться! – В таком случае, до завтра.

Он еще раз поклонился и пошел к выходу. Все мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся за дверью. Затем инспектор Тарнбулл сказал моим родителям:

– На вашем месте я был бы осторожнее с ним. Кто знает, чего можно ожидать от такого типа.

– Какого типа? – холодно спросила мама.

– От типа, который ночует в парках и музеях, мадам, – таким же ледяным тоном ответил инспектор.

– Мы будем начеку, инспектор, – попытался растопить вечную мерзлоту папа. – И благодарю вас за доблестную службу.

Пока взрослые прощались, я выскользнула из холла и бросилась к боковой двери. Мне необходимо было перехватить Ови Бубу, пока он не скрылся. Я сразу же увидела его, Ови Бубу был всего в полусотне метров от меня.

– Постойте! – крикнула я и пустилась бегом догонять египтянина.

Ови Бубу медленно обернулся, сложил руки и отвесил очередной вежливый поклон.

– Я нужен Маленькой мисс?

– Нет, не нужны, – фыркнула я в ответ, тяжело переводя дыхание. – Но мне хотелось бы знать, зачем вы шныряли вокруг нашего музея вчера ночью?

– По-моему, Маленькая мисс была рядом, когда я объяснил это вашим констеблям. Я направлялся в парк…

– Я ни на грош не верю этому. Два дня назад мы встречались с вами, и вот пожалуйста, вы пришли к нам в музей.

– О, но Маленькая мисс говорила мне, что ее родители работают в Британском музее, разве не так? Откуда мне было знать, что она солгала?

Проклятье. Он меня подловил. Ну, что ж, как говорит папа, лучшая защита – это нападение.

– А что за чушь вы наплели моей маме насчет своей работы в Службе древностей в Каире?

– Но это не чушь, как вы изволили выразиться. Я действительно работал там до того, как меня изгнали из моей страны.

Я уставилась на маленького жилистого египтянина. Мне очень трудно было поверить, что этот уличный фокусник на самом деле мог работать в одной из самых известных археологических организаций в мире. Но не менее трудно было поверить и в то, что этот пожилой человек носит черный плащ с капюшоном и принадлежит к тайному обществу.

– Я буду иметь удовольствие видеть Маленькую мисс, когда вернусь сюда завтра? – спросил Ови Бубу так, словно мы с ним просто дружески болтали ни о чем.

– Можете не сомневаться, – ответила я, сверля его взглядом. – Я еще не знаю, чего вы добиваетесь, но не позволю вам дурачить моих родителей.

– А вы законченный скептик, Маленькая мисс, – сказал Ови Бубу, еще раз поклонился и пошел прочь. Я еще не успела повернуться, чтобы направиться назад, в музей, как за моей спиной раздался голос Генри.

– Зачем ты разговаривала с этим человеком?

– Генри! – я, наконец, обернулась, лихорадочно прикидывая, много ли успел услышать брат из нашего разговора с египтянином. – Что ты здесь делаешь?

– Что он имел в виду, когда говорил, будто ты рассказывала ему, что наши родители работают в Британском музее? – спросил Генри, засовывая руки в карманы своих штанов. – Думаю, папе не очень понравится, когда он об этом узнает.

– Нет, Генри, ты не должен говорить ему этого!

– А почему нет, не понимаю? И с какой стати я должен слушаться человека, который наводит на меня напраслину? Утверждает, будто я – я! – щиплю девчонок! – запальчиво воскликнул он.

– Генри, – начала я, делая шаг ему навстречу. – У меня просто не было другого выбора, поверь. Правда.

Генри фыркнул, повернулся и пошел к музею.

– Погоди! – крикнула я, бросаясь следом за ним.

Он остановился и сердито произнес:

– Я не желаю с тобой разговаривать, предательница. Сначала ты забыла о том, что меня нужно встретить на станции, потом подставила перед папой – да еще при посторонних! В прошлый раз, когда я был дома, мы с тобой заключили перемирие, но теперь с этим покончено.

– Нет, Генри, нет! Позволь мне объяснить. Для всего, о чем ты говоришь, были причины, – я мучительно соображала, что я должна – или могу – рассказать ему. – Ты просто не понимаешь, что тут у нас происходит.

– Ну-ну, – ответил Генри и пнул носком ботинка камешек. – Давай, я слушаю. И лучше не ври.

– Я расскажу, только не здесь, – я оглянулась посмотреть, нет ли поблизости шпионящих за мной Скорпионов. – Пойдем в катакомбы, где нас никто не подслушает.

– Кончай играть в свои тайны, – прищурился Генри.

– Я не играю. Когда я объясню, ты все поймешь сам.

Когда мы вернулись в музей, в холле, по счастью, никого не было. Ни констеблей, ни Флимпа, ни наших родителей. По пути в катакомбы нам удалось даже не нарваться на Фагенбуша.

Генри спустился вниз первым.

– Эй! – воскликнул он. – А где же Изумрудная табличка?

Сердце у меня сначала сжалось, но потом отпустило, как только я вспомнила о том, что Генри просто не знает, куда я спрятала ее прошлой ночью. Я проскользнула мимо брата и приподняла лежащий на полке фанерный лист.

– Я спрятала ее сюда. На всякий случай.

– Какой еще случай?

– На тот случай, если в музей заявятся непрошеные гости, – пояснила я.

Генри уставился на меня непонимающим взглядом, но затем до него дошло.

– Хочешь сказать, ты знала, что этот старый египтянин придет искать ее?

– О том, что это будет именно он, я не знала, но чувствовала, что кто-нибудь да явится.

– Но о табличке знала только ты, я и Стилтон… о! Ты думала, это мог быть Стилтон? – удивленно нахмурился Генри. – А он всегда мне нравился.

– Мне он тоже всегда нравился, Генри, но за последние дни произошло слишком много странного.