Твердые орешки - Ефим Петрович Чеповецкий

Ну живем, работаем, учимся. У нас почти все в институтах занимаются…

И Валерий рассказал о том, как стал механиком, какие в бригаде способные ребята, особенно Ваня Шумилов, о том, что у них на заводе есть своя водная станция и небольшой стадион. Всей бригадой они часто ходят в кино, театры и очень весело, дружно справляют праздники и дни рождения своих друзей…

Я слушал, и мне казалось, что я тоже работаю с Валерием и Ваней в одной бригаде, что мы дружим и вместе придумываем разные рационализаторские предложения. И дома со мной обращаются как со взрослым, и мальчишки из нашего двора очень завидуют мне…

Ребята не пропускали ни одного слова. Захар и Женька Быков пересели к самым ногам Валерия.

— Ну вот, собственно, все, что я могу рассказать, — закончил Валерий. — А дальше задавайте вопросы.

Вопросов у нас была тысяча, но первым выскочил Женька Быков.

— А танцы в общежитии у вас бывают?

— Конечно, бывают. Пожалуйста, хоть каждый вечер танцуй. И приемник и радиола есть.

— А вы, Валерий Николаевич, умеете танцевать? — спросила Зинка Дорохова.

Валерий не ответил, потому что Оля Мацейко сразу задала новый вопрос:

— Когда же вы танцуете, если днем работаете, а вечером в институт ходите?

— Сами удивляемся, как это у нас выходит, — сказал Валерий, — но только танцуем, и часто.

Ребята начали наседать с вопросами, и все шло гладко, пока Женька Быков опять не влез:

— A y вас, Валерий Николаевич, невеста есть?

Все начали хохотать, а почему — непонятно. Валерий смутился. Вдруг Сашка Кикнадзе как закричит:

— Смотрите, смотрите, и она слушает!

Мы все обернулись на его голос и еще громче расхохотались. Между ребятами, которые сидели на последнем верстаке, торчала лошадиная голова. Это была наша лагерная лошадь. Ребят она не боялась и даже дружила с ними, потому что многие ее угощали хлебом и сахаром. Сначала она смотрела на нас, а потом стала нюхать стружки на верстаке и мягкой мордой тыкаться в руки ребят. Девчонки запищали и спрыгнули на землю. Сашка вскочил ногами на верстак и на радостях начал какую-то дикую пляску.

— Я джигит! Я джигит! — кричал он. — Я сейчас верхом буду ездить!

Лошадь удивленно посмотрела на него, потом оскалила зубы, и верхняя губа у нее мелко-мелко задрожала.

— Ох-ох! — схватился за живот Женька Быков. — Ох, не могу! Ну и джигит! Даже лошади над ним смеются!

— Спорим, что я умею ездить верхом! Спорим! — закричал Сашка и схватил лошадь за холку. Она повернулась к нему мордой.

— Да разве так садятся верхом?! — сказал Захар и ударил лошадь по крупу. — Ну, но-о!

— Стойте, ребята, стойте! — подбежал Валерий. Он секунду подумал, потом хлопнул себя ладонью по лбу и спросил: — А кто из вас действительно умеет ездить верхом?

Человек пять подняло руки. Среди них были Олесь, Щербань, Федя Шевко, Коля Грива и, конечно, Сашка Кикнадзе — потомственный джигит.

— Ну, а кто хочет научиться ездить?

Тут уж все подняли руки, даже девчонки.

— Тогда давайте по порядку. Прежде всего попробуем найти седло.

Но седла не нашли. На хозяйственном дворе, как назло, никого из работников не было.

— Зачем седло? Давайте так. С седлом не фокус! — затараторил Сашка.

— Подождите, подождите, — сказал Валерий. — Надо сперва узнать, не норовиста ли она. — И, ухватившись за гриву, легко вскочил верхом. Уздечки на лошади не было, но на шее болталась веревка. Валерий взялся за нее и, проехав круг, попробовал пустить рысью.

— Но! Но-о! Вперед! — командовал он и слегка ударял пятками. Но лошадь не торопилась, наоборот, она еще стала на ходу пощипывать траву.

Валерий подъехал к верстаку, соскочил на землю и сказал:

— Ничего, конь покладистый. Ну, кто первый?

Первыми пожелали быть многие, но больше всех рвался на коня Сашка.

— Ты ездил когда-нибудь верхом? — спросил Валерий.

— Какая разница? Какая разница? Вот вы сейчас увидите! — горячился Кикнадзе.

Ясно, что верхом он еще не ездил, хотя и был потомственным джигитом. Сашка родился в Киеве, отец его был водителем такси, а на такси, как известно, верхом не ездят. Ближайшие Сашкины родственники живут в Москве. Он даже горы Казбек ни разу не видел. Самая большая гора, с которой он в своей жизни встречался, это Владимирская горка…

Сашка начал карабкаться на коня. Валерий и Захар помогали ему. Наконец он уселся. Веревка показалась ему непрочной опорой, и он обхватил лошадь за шею. Лежит и кричит:

— Отпустите! Я буду сам!

Ну, Валерий и отпустил веревку. Лошадь пошла, а мы табуном за ней.

— Ух, ты! Как настоящий наездник! — с завистью сказал какой-то малыш. — Вот если б еще сидел!..

— Лежи, Сашка. Мы тебе сейчас подушку принесем. Отдыхай!

— Слезай! Другим тоже покататься надо! — кричали наперебой ребята.

Сашка проехал один круг, и тут пришел дядя Кузьменко, наш педагог по труду. Он подошел к наезднику и, ударив себя руками в бока, сказал:

— Да кто же так сидит?! Поднимись, не бойся! Конь смирный, — и заставил Сашку подняться. — Вот так! Спина, как стрелочка, должна быть… Погоди, сейчас уздечку принесу, тогда сразу все по-другому пойдет! — И побежал к сараю.

Теперь Сашка с коня орлом поглядывал, а ребята его уже начали за ноги тащить:

— Слезай! Хватит!

Тут кто-то сзади как свистнет и хлоп коня по крупу! Сашка сразу на шею повалился, а конь возьми да рысцой, а потом и в галоп. Валерий не успел схватить веревку и отстал. Мы, конечно, всем отрядом за конем. А тот еще быстрее: испугался погони. Ребята кричат, свистят, девчонки пищат. Весь лагерь на ноги поднялся… Пронеслись мимо столовой, а там стоит Нина Васильевна и от ужаса за голову хватается.

— Задержите! Сейчас же задержите! — и бегом за нами.

Конь только у ограды остановился: дальше ехать было некуда. Прибежали мы туда, а на Сашке лица нет. Лежит на коне и дрожит. Снял его Валерий и говорит:

— Ну, кажется, наездились..

— А мы? А мы? — стали требовать ребята. — Мы же еще не ездили! Мы тоже хотим!..

Наконец прибежала Нина Васильевна и сразу на Сашку набросилась:

— Да как ты мог такое придумать?!