Твердые орешки - Ефим Петрович Чеповецкий

Сосна до половины была голая, правда дальше веток было много, и все крепкие. Валерий начал не спеша снимать рубаху.

— Была не была, когда-то лазил. Давай бельчонка!

— Что вы, что вы?! — запротестовала Мая. — Лучше с собой заберем, сами выходим…

— Нет, жаль мать!.. Вон как смотрит на нас, просит.

Мая взглянула на меня и отдала бельчонка. Валерий осторожно положил его в карман, сбросил туфли и полез.

Белка перескочила с ветки на ствол и неожиданно стала спускаться вниз, навстречу Валерию. Когда же он добрался до веток, она заметалась, запрыгала и на миг влезла в дупло. Влезла, и тотчас вернулась, и снова чуть не прыгнула на Валерия.

— Тише, тише, не волнуйся. Сейчас вернем тебе бельчонка! — доносился сверху спокойный голос Валерия, и от этих его слов нам не так страшно было смотреть, как гнутся ветки под его ногами.

Наконец он добрался до дупла, и мы услыхали:

— Порядок, иду на посадку!..

Белка тотчас же вскочила в свой дом и больше не появлялась.

Скоро Валерий спрыгнул на землю. Грудь его была поцарапана, а глаза радостно блестели.

— Скоро снова увидимся! — помахал он белке рукой.

До чего же хорошее было это путешествие! Мне совсем не хотелось возвращаться в лагерь. Вдруг Мая хлопнула меня рукой по спине и крикнула:

— Догоняй!

Она отбежала и стояла, чуть наклонившись, подогнув ноги в коленях, готовая каждую секунду сорваться с места. Волосы ее разметались, лицо сияло, а глаза… Знаете, какие у нее глаза? Они всегда поют: «Ну-ка, солнце, ярче брызни!..»

— Э-эх! — крикнул я на весь лес и погнался за ней.

Ветер гудел в ушах, а ноги сами отскакивали от земли.

— Майка, погоди!

Где там! Она неслась от дерева к дереву, и только пятки ее сверкали перед моими глазами.

— Догоняй! Догоняй!

— Подожди! Подожди!..

— Догоня-ай!..

— Майка! Майка-а-а! Мы с тобой друзья! Самые лучшие! Навсегда-а-а! — Я задыхался и кричал, а Мая и эхо отвечали мне:

— Да-а-а!

Я догнал Маю. Она протянула мне руку и потащила вперед. Теперь мы бежали рядом, крепко держась за руки, и смеялись. Бежали, пока не услышали далекое «Би-и! Би-и-и!»

— Митя, это нас! Слышишь, машина гудит?

Да, это Семен настойчиво гудел: «Би-и-и! Би-и!» — а между гудками раздавался голос Валерия:

— Ребята, ау-у!

Мы побежали назад и только теперь почувствовали, что устали. Ведь мы избегали пол-леса, а перед этим еще наплавались. Время обеда тоже давно прошло, и воспоминание о нем придало нам силы.

— Догоняй! — снова крикнула Мая, и через минуту мы были возле нашей полуторки.

Дорога обратно показалась нам короче. В животе у меня урчало, как в моторе, и я сказал:

— Интересно, оставили нам обед?

— Очень интересно! — поддержал Валерий.

И тогда в кузов из кабины полетели три зеленых яблока. Они показались нам слаще меда, хотя от оскомины сводило скулы.

Перед самым лагерем Валерий предложил спеть песню, чтобы прямо с ней закатить на территорию.

Мы грянули «Дорожку», а Семен нам подпевал и аккомпанировал на автомобильном гудке. Орали мы, как целый отряд, и поэтому дежурные распахнули ворота, как только мы появились на горизонте.

Венька жмет благородную руку

Машина остановилась посреди главной аллеи. Тут толпились ребята и несколько вожатых. На нас почти никто не обратил внимания, хотя мы все еще пели. Песня оборвалась. Когда я разглядел тех, кто стоял в гуще толпы, меня словно током ударило.

Рядом с Нин-Вас стоял высокий белокурый парень в сером костюме, а вокруг были наши ребята, почти весь отряд. Теперь было ясно, зачем Нин-Вас ездила в город. Она привезла нового вожатого, чтобы заменить Валерия. Этого никто не ожидал. Даже Зинка и Захар стояли молча, понурив головы.

Майка сжала мою руку и подтолкнула к борту. Мы соскочили на землю и влезли в самую гущу. Валерий остался в кузове и поехал на хоздвор. Рядом со мной очутился Венька. Он толкнул меня в бок и, сердито покосившись на Нин-Вас, заворчал:

— Видал? Это вместо Валерия…

А Нин-Вас в это время рассказывала парню, как устроен наш лагерь: показывала то на стадион, то на столовую, то на палатки. Она все хвалила и спрашивала у ребят: «Правда ведь, правда?» Но никто ей не отвечал. К парню она обращалась на «ты» и все время заглядывала ему в глаза, чтобы узнать, какое впечатление на него производит лагерь.

Наконец Нин-Вас села на своего конька. Она заговорила о приезде секретаря обкома комсомола:

— …Понимаешь, Лебедева обещала скоро ко мне приехать. Ну, Катя Лебедева, ты ведь ее знаешь. Мы с тобой ей такую встречу закатим!….Я уже кое-что подготовила, потом покажу. Главное, с ними сейчас работу организовать. Смотри, какие мировые ребята! — И она обняла Зинку и Олю, которые стояли рядом с ней.

Зинка сразу оживилась и начала болтать что-то о подготовке к костру, а закончила тем, что заявила этому парню:

— Хорошо, что вы приехали. Мы давно вас ожидали.

Ребята загудели, а парень неуверенно покачал головой и сказал Нин-Вас:

— Что-то я тебя, Нина, не очень понимаю.

Оля сняла руку Нин-Вас со своего плеча и, покраснев, сказала:

— И мы тоже не очень понимаем. А ты, Зина, помолчала бы. Сперва надо все с советом отряда решить.

Мая выступила вперед и потянула меня за собой.

— Почему вы, Нина Васильевна, нас ни о чем не предупредили? И Валерий Николаевич об этом ничего не знает…

— Вот еще! Подумаешь, с тобой согласовывать! — загорелась Зинка. — Нина Васильевна сама может все решать. Правильно, Нина Васильевна?

— Нет, неправильно! — решительно заявила Мая.

— Неправильно! Неправильно! — закричали ребята.

Нин-Вас побледнела, глаза ее начали перебегать с меня на Маю, и, наступая на нас, она сердито бросила:

— А ты, Романова, вообще последнее время много себе позволяешь!

Мая так и замерла с открытым ртом. Оля заслонила ее собой и, глядя на Нин-Вас прищуренными глазами, спокойно, но твердо сказала:

— Как можно так?! Вы не должны!..

Я почувствовал, что не могу, не имею права молчать, и, глядя прямо в глаза Нин-Вас, сказал:

— Мы не отдадим Валерия! Он наш вожатый!

— Правильно, Митя! Правильно! — послышалось со всех сторон.

Парень сначала удивленно смотрел на нас, а потом лицо его расплылось в улыбке.

— Вот