Приди, мой герой! - Кристина Додд

Пробираясь сквозь толпу суетившихся слуг, Джемми обнаружил мать в центре зала, она распоряжалась этой суматохой, словно фельдмаршал войсками в решающем сражении.

И нигде не видно Аманды, пока с другой стороны зала не раздался отчаянный крик:

– Нет, нет, нет, мадемуазель!

Прекрасная музыка оборвалась, пальцы миссис Рэдли застыли над клавишами. Джемми повернул голову на голос и, к своей огромной радости, заметил около фортепиано Аманду. У него дух захватило от ее вида. Ее великолепные волосы спадали лавиной локонов, щеки порозовели от танца. Она была такая прекрасная, яркая, такая живая, он поверить не мог, что она… нет, она не может умереть.

– Извините, месье, – сказала Аманда. Она придерживала юбку, и ее туфельки выглядывали из-под подола платья. – Когда я теряю свои ноги из виду, то не знаю, где они могут приземлиться.

– На мои пальцы, мадемуазель! Ваша нога приземлилась на моих пальцах, – объявил суетливый маленький человечек. Уперев руки в бока, он продолжал жаловаться: – Сколько раз я должен повторять, что мои ноги не предназначены для того, чтобы на них танцевали!

Все затихли от этого откровенного неудовольствия. Леди Финч поспешила вперед.

– Тьфу на ваши ноги, месье Суше. Ей нужно научиться танцевать так, чтобы выбранный ею жених мог дойти до алтаря без посторонней помощи. – Баронесса взглянула на прислушивающихся слуг, и они снова засуетились, дабы хозяйка увидела, что они тяжко трудятся, исполняя ее требования.

Аманда пока не заметила Джемми, и он пристально наблюдал за ней. Как она могла умирать? Румяные щеки и блестящие глаза противоречили ее роковому предсказанию.

– Я всегда неважно танцевала, – сказала она леди Финч. – Прошу прощения, месье.

– Вы должны слушать музыку, – ответил месье Суше, указав пальцем себе на ухо. – Слушайте, мадемуазель.

– Я слушаю, – ответила Аманда, – но всегда получается, что мои уши слышат одну мелодию, а ноги танцуют другую.

Джемми хотелось рассмеяться над ее странной логикой. Он подозревал, что противоречивость свойственна ее характеру.

– Играйте, миссис Рэдли. – Леди Финч махнула носовым платком в сторону фортепиано.

Секретарша продолжила мелодию с того места, где остановилась. Учитель танцев тяжело вздохнул, потом начал громко отсчитывать такт. После нескольких фальстартов он закружился с Амандой по залу.

Вальс долго не продлился, поскольку вскоре произошла очередная заминка. Пара распалась, учитель танцев разразился потоком сердитых французских фраз.

На этот раз, подняв глаза от вновь пострадавших башмаков учителя, Аманда увидела Джемми. И тут же вспыхнула страсть минувшей ночи.

Ничего он так не хотел, как броситься к ней и целовать, пока огонь, который он зажег вчера, вновь не разгорится и не убедит его, что он ослышался.

Что она не умирает.

– Последний раз, мадемуазель, – сквозь зубы произнес учитель танцев.

– С радостью, – ответила она, но ее слова предназначались для Джемми, и только для него одного.

Миссис Рэдли начала играть, и учитель танцев медленно повел Аманду в вальсе.

Вместо того чтобы следить за своими ногами, Аманда смотрела на Джемми. А он на нее. Воздушная, легкая, она кружилась по комнате, не отрывая от него взгляда. Вчера он обнимал ее лишь несколько мгновений, но знал все изгибы ее тела и почти мог предсказать ее движения.

«Господи, позволь ей жить, – молча молился он. – И позволь мне любить ее».

С заключительным аккордом Аманда и учитель танцев изящно остановились.

– Месье, вы этого добились! – Леди Финч, улыбнувшись, захлопала в ладоши, слуги вторили ей, видимо, от облегчения, что критический этап в поисках походящего мужа наконец завершен.

Учитель танцев поклонился леди Финч и, хромая, отбыл, жалуясь на судьбу, занесшую его в ужасные бальные залы Англии.

Тем временем баронессу отвлекла модистка, советуясь относительно кружев, а Аманда застыла на месте, застенчиво глядя на Джемми. Потом она подошла к креслу.

Боже, его мать, вероятно, подтолкнула хрупкое здоровье Аманды к опасной черте.

– Аддисон, пожалуйста, позаботьтесь, чтобы мисс Смайт приготовили чай, – распорядился Джемми, проходя мимо дворецкого.

Аддисон кивнул и пошел за подносом, а Джемми пересекал зал, пристально разглядывая Аманду. Как вьются у ее лица выбившиеся из прически локоны, как она хмурится, потирая ноги. Он поцеловал бы эту складочку меж бровей, если бы тут не было матери и всего штата слуг.

Черт бы их всех побрал, он ее все-таки поцелует.

– Что вы делаете? – начала она, когда он опустился перед ней на колени.

– Ш-ш… – сказал он, взяв ее ногу и потирая ее. – Не утруждайте себя. – Он смотрел ей в глаза и почти тонул в их прекрасных зеленых глубинах. – Скажите, что это неправда.

Она ничего не ответила, только посмотрела вдаль.

– Сколько? – сумел спросить он. Господи, он, который молил о смерти на узкой койке в Испании, теперь готов был сразиться с кем угодно, лишь бы вырвать Аманду из ее холодных лап.

– Дни, возможно, недели, – прошептала она, по-прежнему не глядя на него.

– И вы едете в Брайтон к доктору?

Она покачала головой:

– Нет. К морю.

Джемми усомнился, что правильно расслышал.

– Морские купания спасут вам жизнь?

Она улыбнулась:

– Нет, тут ничего не поможет, но я хотела услышать перед смертью шум прибоя. И может быть, – она высвободила ступню из его рук, – опустить ноги в воду.

У Джемми сжалось сердце. Среди возможных причин ее отчаянного стремления в Брайтон – работа, встреча с возлюбленным – ему в голову не приходило причудливое желание просто постоять на берегу.

И поскольку он вознамерился выполнить каждое ее желание, он хотел чего-то еще. Чего-то большего.

Джемми взял ее руки в свои.

– Я отвезу вас в Лондон. Я найду вам доктора. Такого, который вылечит вас.

Она покачала головой:

– Я уже встречалась с доктором. И он совершенно уверен, что ничего нельзя сделать. Осталось только ждать.

Ждать? Ждать смерти? Джемми не собирался этого терпеть.

– Вы уверены?

Кивнув, Аманда закусила губу и отвела взгляд.

– Я болела всю зиму. Упадок сил, как называла это мать. А недавно я не смогла встать с кровати, и она в испуге вызвала доктора. Из Лондона и за большие деньги.

Теперь пришла очередь Джемми кивнуть.

– Должно быть, она была вне себя от тревоги. Неудивительно, что она искала хорошего специалиста.