Замок снов - Лора Брантуэйт

Я… Что я делаю?!

В этот момент ладонь Грегори накрыла ее пальцы. Он вздохнул.

И как в омут с головой.

– Я иду, любимый. Сейчас, – прошептала Тэсс. Она легко выскользнула из одежды и опустилась на постель рядом с ним. Что, если не любовь, толкало ее на это безумие? Я не пожалею, милый. И ты не пожалеешь.

Тэсс ласково, едва касаясь, провела пальцами по обнаженной груди Грега, запечатлела легкий поцелуй у уголка его губ. Грегори хрипло застонал и привлек ее к себе.

Тэсс показалось, что она провалилась в сон – сон наяву, сладкий, жаркий, наполненный истомой, затопившей все ее существо. Бессчетное количество раз он приникал к ее губам в поцелуе, и это было так томительно, несло такой восторг… Тэсс едва сдерживалась, чтобы не застонать. Казалось, поцелуи длятся лишь чуть меньше вечности.

Руки Грегори то медленнее, то быстрее скользили по ее коже, пальцы, казалось, хотели изучить каждый сантиметр ее тела. Тэсс чувствовала, как ее увлекает какой-то могучий поток, что сил сопротивляться ему нет и не имеет смысла, потому что можно умереть и не изведать большего наслаждения. Движения Грегори были сильными и наполняли каждую клеточку ее тела восторгом. Тэсс с наслаждением покорялась мужчине, признавая его древнюю, непреодолимую, желанную власть над собой. Поток страсти уносил ее все дальше и дальше, и, когда Грегори увлек ее за собой в бездну самого большого счастья, которое только дано человеку, Тэсс заглушила вскрик, прижавшись зубами к его плечу.

Потом обессилевшая она лежала в его объятиях, тело было наполнено блаженной усталостью. Я люблю тебя, люблю, люблю! Ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете. Теперь можешь забрать мою жизнь, она принадлежит тебе. Спасибо.

Давным-давно Тэсс не просыпалась такой счастливой. Солнечный луч, разбудивший ее, пока не добрался до лица Грегори. Мужчина еще спал. Ее мужчина. Она добилась своего, сама взяла то, что хотела, и была счастлива. Тело помнило каждое прикосновение, и Тэсс улыбнулась, подумав, что было бы здорово, если бы в ее теле было бы еще больше клеточек, сладко ноющих от воспоминания о его ласковых руках и горячих губах.

Она осторожно повернулась на бок и оперлась на локоть. Лицо спящего мужчины было спокойно и безмятежно, как лицо ребенка. Солнечный луч уже перебирал необыкновенные пепельные кудри, подбираясь к скуле. Тэсс тоже вдруг захотелось погладить эти волосы, убрать со лба темный от пота завиток, просто ощутить под ладонью их мягкое серебро. Какая несправедливость: почти тридцать лет она жила на свете и не знала этого человека, тридцать лет его волосы гладили солнце и ветер, за них цеплялись ветки деревьев, в них тыкались мордой лошади, их даже жевал Сатурн, когда был жеребенком, а она даже не знала этого человека. Да здешние лошади в тысячу раз счастливее ее, они ведь знают Грегори столько, сколько живут, он их чистил, кормил, объезжал, расчесывал гриву, трепал по холке, шептал в чуткие бархатные уши ласковые слова, а они целовали его ладони, когда брали с них хлеб и сахар, и улыбались, когда он отправлялся на верховую прогулку. Так любить Тэсс лошади никогда не будут, она просто их хозяйка, а Грегори – и отец, и мать, и царь, и господин. Ну и ладно. Ей хватит одного Грегори. Теперь он будет любить Тэсс. Она не жадная, она оставит и лошадям чуть-чуть его внимания, но самую капельку, ведь они и так всю жизнь наслаждались его обществом, теперь ее очередь.

В жизни Тэсс было время вражде, теперь время миру, время обнимать, а не уклоняться от объятий. Время ненавидеть сменяется временем любить. Сколько перемен! Просто рядом с ней лежит самый желанный на свете мужчина с серебряными волосами. Пальцы на закинутой за голову руке чуть шевелятся, словно он ищет, за что бы ухватиться. Тэсс осторожно опустила свою ладонь в его, Грегори сжал ее руку и улыбнулся во сне. Какой же он милый, когда спит! Ресницы трогательно дрожат, их кончики уже осветил настырный солнечный луч. Интересно, ресницы у Грегори черные, а кончики их – золотистые. Тэсс достался прямо-таки драгоценный мужчина: волосы серебряные, ресницы золотые. А может, кончики ресниц у него такие же, как волосы, просто солнце придает им желтоватый оттенок? Она наклонилась, чтобы лучше рассмотреть, и тут ресницы взлетели вверх – Грегори открыл глаза. От неожиданности Тэсс вздрогнула, но сразу же успокоилась, улыбнулась и склонилась еще ниже.

– Доброе утро, милый. – Она слегка сжала его пальцы и высвободила руку, чтобы наконец-то погладить пепельные волосы, уже не боясь его разбудить. – А я вот пытаюсь рассмотреть, ресницы у тебя такие же серебряные, как волосы, или нет?

Грегори не ответил. Он смотрел на Тэсс долгим неподвижным взглядом, словно не совсем еще вернувшись к реальности и не понимая, где находится. Потом поднес к лицу ладонь, в которой только что лежала ее рука. Быстро перевел взгляд на Тэсс и резко сел. Ей на секунду показалось, что в его глазах мелькнул страх. Даже не страх – ужас.

– Что случилось, милый? Тебе плохо?

Грегори покачал головой.

Тэсс приподнялась, провела рукой по его волосам, по щеке, взяла в ладони лицо и внимательно и серьезно посмотрела в глаза.

– Страшный сон?

Аккуратно отведя от своего лица руки Тэсс, он медленно и тяжело произнес:

– Что ты здесь делаешь?

Она замерла. Такого вопроса она не ожидала. Не сейчас. Ночью, когда пришла и разбудила его, – да, но не сейчас. Тэсс беспомощно молчала. Что можно ответить на такой вопрос мужчине, с которым ты проснулась утром в одной постели, мечтая, что отныне каждое твое утро будет таким же? «Я спала с тобой»? Или: «А ты что, не помнишь»? Тэсс закусила предательски задрожавшую нижнюю губу и заставила себя посмотреть на него. Мольба, а не оскорбление, не издевка была в его глазах. Отчаянная мольба.

– Ты ничего не помнишь?

– Не могу понять, где сон, а где явь. Что произошло? Что было на самом деле?

Так он боится, что это был всего лишь сон! Тэсс порывисто и крепко обняла Грегори, уткнулась носом в плечо. Пусть чувствует, что она настоящая, не призрак, не сон, не видение, чувствует ее любовь. Как же она любит его! Почему-то именно сейчас она по-новому осознала и приняла это чувство. Пусть и Грегори любит ее столь же сильно и страстно, не боясь проснуться, не боясь того, что она исчезнет.

– Грегори… – начала она, но, поняв, что не выразит словами того, что происходит в ее душе, стала говорить о другом. – Ты спал, потом пришла я и разбудила тебя. Мы занимались любовью. – Что еще сказать? Мне понравилось? Мне ни с кем не было так хорошо? Я люблю тебя так, как еще никого не любила? Глупо, банально и, наверное, даже оскорбительно. Человек знает тысячи слов, а когда нужно, ни за что не подберет того единственно возможного, правдивого, выразительного, чтобы раскрыть свое сердце. А может, в такие моменты и не нужно ничего говорить?

Впервые в жизни писательница Тереза Гринхилл не могла подобрать слов и не мучилась от этого, потому что женщине по имени Тэсс слова были не нужны, кроме одного: Грегори.