Кровоточащие сердца - Эмма Хамм

был окрашен под красное дерево. И большая часть хрусталя осталась на люстре, хотя некоторые части украшали пол под столом.

Однако ей показалось подозрительным отсутствие окон в этой комнате. В столовой должны быть большие окна, выходящие на лужайку замка. Но эта комната находилась в самом центре замка, и не было ни одного окна. Лишь сотня свечей, чтобы отогнать тени.

Вокруг стола располагались три стула, два по бокам и одно во главе. Все место было странным.

Вряд ли это была та комната, которую она ожидала от герцога. Особенно того, кого Церковь боялась убить, потому что его смерть вызовет восстание.

Двойные двери в задней части комнаты открылись, и Герцог прошел в них с раскинутыми руками.

— Новые друзья! Добро пожаловать, добро пожаловать. Надеюсь, вы прекрасно отдохнули.

Она сузила глаза.

— Отдохнули? Забавно, что вы подняли тему.

— Это вежливо спрашивать, — он вопросительно приподнял бровь. — Но, возможно, вы невежливы, мисс Винчестер.

Она открыла рот, готовая начать с ним еще одну словесную битву. Если он хоть на секунду подумал, что она не справится с ситуацией…

Леон прервал ее прежде, чем она успела опозорить их обоих:

— Мы прекрасно отдохнули, ваша светлость. Еще раз спасибо, что пригласили нас в свой дом. Надеюсь, приготовление завтрака для нас не было хлопотным.

— Нет, никаких проблем, — Герцог сам выдвинул стул, чтобы Леон сел. — Почему бы вам не отдохнуть? Джентри скоро принесет еду.

Она смотрела, как он обходит стол и отодвигает для нее стул. Как джентльмен. В какую жалкую игру он играл.

Но она тоже могла играть, если он хотел делать это сейчас. Мэв вскинула голову и села на стул. Она изо всех сил старалась сохранять спокойное выражение лица, когда он чуть наклонился, и его дыхание задело волосы у ее шеи.

— Как вы спали, мисс Винчестер? — он прошептал.

— Вы точно знаете, как я спала.

— Кошмары? — спросил он, будто не знал, почему она плохо спала.

Она изо всех сил старалась не рычать, отвечая:

— Как я уже сказала вашему дворецкому, прошлой ночью в моей комнате был гость.

— Ах, — он отклонился с яркой улыбкой на лице. — Тогда мы с вами видели один и тот же сон, но, боюсь, не более того. А я-то думал, что вы будете более скромной женщиной, раз приехали со священником! Я польщен, что я вам снился.

Глаза Леона расширились. Она бы объяснилась, но двери снова открылись, и вошел дворецкий с тремя тарелками в руках.

— Завтрак подан, — объявил он.

ГЛАВА 9

Мартин не должен был ее раздражать, когда он не мог ничем успокоить ее. Но так приятно было ее сердить.

Ее щеки были красивыми с румянцем, и он знал, что у него не мало времени, чтобы насладиться этим выражением лица. Вампиры никогда не краснели. У них не было таких сильных эмоций, чтобы кровь приливала к коже от гнева. Казалось, жизненная сила знала, как соблазнить вампира рядом с ними.

О, он должен оставить бедняжку в покое. Она была готова лопнуть от гнева. Может, она ударит его ножом для масла, и это была бы восхитительная битва.

Он подошел к месту во главе стола и сел.

— Ах, Джентри. Прекрасно.

Дворецкий прошел в комнату, аккуратно ставя каждую тарелку с завтраком. Джентри, вероятно, часами тренировался, чтобы убедиться, что он был похож на настоящего дворецкого, а не на ребенка, которого нашли на улице.

И все же Мартин чувствовал жгучий взгляд конкретной женщины шеей.

— Да, мисс Винчестер? — сказал он, потянувшись за чашкой кофе. — Я чувствую, как вы пристально смотрите на меня.

— Мэв, — пробормотал священник. — Не могла бы ты быть немного вежливее с нашим хозяином?

Мэв не хотела. Она не могла не указать на каждую деталь в тот момент, когда она их видела.

— Вы герцог. Разве у вас не должно быть больше слуг, чем один человек, делающий все за вас?

— Ах, я герцог, но я и простой человек, — он сделал глоток обжигающего кофе, не вздрогнув. — Джентри делает много. Мне не нужны другие слуги.

— Слишком большое искушение? — ласково спросила она.

Священник заворчал, но Мартина это совершенно не смущало. Он передразнил ее милое выражение лица и ответил:

— Никто не был большим искушением, чем вы.

Ее щеки стали ярко-красными. Он знал, что не должен был делать этого перед священником. Черт, этот человек мог подумать, что это достаточно веская причина, чтобы заявить, что он вампир, и тогда Церковь действительно вмешается.

Но они уже отправили трех разных членов своего уважаемого ордена, и ни один из них не смог обвинить Мартина. Ну, кроме последнего. Этот священник проснулся не в то время и бродил по залам, когда не следовало. Обнаружение Лилы было неудачным случаем, и священнику не удалось выбраться живым.

Вот почему он позаботился о том, чтобы Джентри сторожил у дверей этого нового священника. Каждую ночь у священника дежурил как минимум один часовой. Мэв, однако, могла бродить, если считала нужным.

Он снова поднес кофе к губам, зная, что его глаза были прикрыты тяжелыми веками от удовольствия. На всякий случай он долго и медленно облизывал губы, прежде чем сделать еще глоток этого ужасного жженого напитка. Она знала, что он думал о ее крови.

И все же она ничего не могла доказать священнику. Ни единой вещи.

Священник кашлянул.

— Я не думаю, что мы должным образом представились друг другу. Меня зовут Леон, и я не возражаю, если вы будете называть меня по имени. Боюсь, отец Брайант не подходит, когда я завожу друзей.

Так вот как этот пытался одолеть Мартина? Он хотел дружить и надеялся, что это заставит Мартина заговорить. Может, они даже напьются вместе, пока Церковь не знала.

Мило. Этот план не был похож на других священников. Мартин, по крайней мере, немного зауважал другого мужчину.

Он кивнул Мэв.

— А вы? Как бы вы хотели, чтобы я называл вас, раз мы все здесь друзья?

Она фыркнула в ужасно неженственной манере.

— Вы можете называть меня мисс Винчестер. Я не ваш друг, герцог. Я не заинтересована в том, чтобы быть вашим другом.

— Серьезно? — Мартин опустил кофе слишком громко. — Что вы понимаете под другом, мисс Винчестер?

Он явно застал ее врасплох. И мисс Винчестер не нравилось чувствовать, что он взял над ней верх.

Она откинулась на спинку стула, опустила столовые приборы и сложила ладони на коленях.

— Боюсь, вам придется