Кровоточащие сердца - Эмма Хамм

уточнить. Вы понимаете, что такое друг? Вы не можете предположить, что я поверю, что у вас никогда не было друга.

Были тысячи. Но это слишком многое выдало бы. Мартин наклонился и уперся локтями в стол.

— Я хочу услышать, что вы думаете о друге, мисс Винчестер. Ваше определение того, каким должен быть человек, чтобы он мог жить бок о бок с вами.

Она тяжело сглотнула, метнув взгляд в Леона, прежде чем попыталась ответить.

— Хороший человек, ваша светлость. Кто-то, заслуживающий доверия и надежный. У меня нет терпения к людям, которые хотят, чтобы я подчинялась их жизни или пути, который они выбирают для скитаний по этой земле. В мире полно людей, и нет ни одной причины удерживать в своей жизни кого-то, кто не видит моей ценности.

— Ах, — он кивнул, словно обдумывая ее слова. — Ну, я хотел бы сказать, что я очень надежный человек. У меня нет денег и нет возможности покинуть это место. Так что, если я когда-нибудь понадоблюсь, вы знаете, где меня найти. Моя жизнь довольно скучна, и я бы никогда не стал заставлять человека жить так, как я. И, наконец, если я могу быть настолько наглым, я понял вашу ценность в тот момент, когда вы ступили на мою землю.

Ее губы сжимались все больше и больше с каждым словом, пока ее пухлый розовый рот не стал полностью белым.

— Вы подаете заявку на то, чтобы стать моим другом, как если бы это была работа?

— Вы описали работу, — он усмехнулся, хотя это могло показать слишком много зубов. — Кроме того, мисс Винчестер. Вы быстро становитесь самой замечательной женщиной, которую я когда-либо встречал. Думаю, мы с вами могли бы стать друзьями, если вы хоть немного ослабите бдительность.

Ее глаза сверкнули гневом, и она уперлась руками в стол, словно собиралась встать и броситься на него. Жаль, потому что священнику пришлось влезть, как он всегда делал.

Отец Брайант кашлянул и постучал вилкой по тарелке.

— Боже, я должен извиниться за свою спутницу. Я всегда знал, что она груба, но она никогда не была настолько плохой, как сейчас. Возможно, нам стоит начать этот завтрак заново.

— И испортить удовольствие? — спокойно ответил Мартин. — Я не знаю, зачем нам это делать, святой отец.

Священник снова кашлянул. Мужчина поперхнулся?

Отец Брайант сцепил пальцы и прижал их ко рту.

— Если хотите, мы можем поговорить о затруднительном положении, в котором вы оказались, ваша светлость. Церковь совершенно уверена, что мы должны считать вас опасным и что, к сожалению, вы занимаетесь темными искусствами.

Ах, значит, они собирались сразу перейти к делу. Мартин не играл в игру священника с друзьями, а это означало, что оставался только один выход. Этот священник был предсказуем, а в такой ситуации это было плохой чертой.

Если он не хотел говорить, то и Мартин не стал бы. Но он не спал всю ночь, читая книгу, которую принесла ему Анна, и было несколько моментов, которые имели смысл.

Вампиров не должно быть. Они были темными существами, которые шли против всех основных правил существования. Так что само собой разумелось, что они были созданы из демонических сил или сами были демонами. А если бы это было правдой, то чтобы стать таковым, нужно было нарушить законы самого Бога.

Мартин с трудом мог вспомнить, когда он был смертным. Это было более четырехсот лет назад. Кто мог обвинить его в том, что он забыл? Но он знал, что не был лучшим. Он был избалованным ребенком герцога.

Совершил ли он все смертные грехи? Абсолютно. Конечно. Он никогда не ходил в церковь и всегда думал, что жизнь — это один отрезок времени, который резко обрывается. Ничего после.

Даже все эти столетия назад он верил в то, что нужно жить полной жизнью. Если нужно было совершить все эти грехи, прежде чем превратиться в вампира, так он и выжил? Так он сохранил свой разум и мышление?

Это стоило попробовать. И он мучился из-за первого греха, который мог заставить ее совершить. Первый грех, который откроет печать ее бессмертия.

Теперь он знал, что она, вероятно, уже совершила некоторые грехи. Возможно, она уже совершила их все, и все это было напрасно.

Но нужно было убедиться.

— Ваша светлость? — снова спросил отец Брайант. — Вам совсем нечего сказать? Боюсь, в вашей ситуации это выглядит не очень хорошо.

Неужели он снова мечтал развратить Мэв? Боже, как будто он был ребенком-вампиром.

Мартин вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Да, я понимаю, что Церковь уже очень давно обвиняет мою семью в вампирских способностях. Мой отец разбирался с этим. Теперь эта нелепость передалась мне. Я знаю, почему вы здесь.

Мэв взяла свой кофе, и его взгляд поймал ее движения. Ее пальцы были такими длинными. Нежными. Ему было интересно, умеет ли она играть на пианино.

Она отхлебнула кофе и приподняла бровь.

— И, тем не менее, на этот раз за нами послали вы, даже если вы продолжаете пытаться использовать уловку, что вы этого не делали. У меня есть письмо, подтверждающее, что вы нас пригласили.

— Я пригласил вас, — ответил он.

— И до сих пор не объяснили.

Отец Брайант вмешался так быстро, как только мог, прежде чем они снова начали спорить.

— Это не важно. Мы прибыли, а это значит, что вы подвергаетесь серьезному расследованию. Мне нужно знать, что вы понимаете обстоятельства, в которых оказались, ваша светлость.

— Я понимаю, — Мартин встретился взглядом с другим мужчиной и усмехнулся. — Вы думаете, что я вампир.

Внезапно в комнате стало так тихо, что он мог слышать биение их сердец. Они бились громко, они реагировали так, будто остались одни в комнате с хищником. Вероятно, у священника был Бог, чтобы защитить его, или он думал, что это его защитит. Мэв, с другой стороны… О чем она думала?

Он украдкой взглянул на нее, только чтобы увидеть сердитую гримасу на ее лице.

Роскошная женщина. Она ничего не боялась, да?

Отец Брайант сделал глубокий вдох, задержал дыхание на секунду и выдохнул.

— Да. Боюсь, это обвинение, и вы понимаете, что не хотите, чтобы вас заклеймили. Мы здесь, чтобы доказать, что вы не вампир.

— А я подумал, что все наоборот. Я думал, вы здесь, чтобы доказать, что я вампир, — Мартин постучал пальцами по подлокотнику стула. — Вы хотите, чтобы я поверил, что вы на моей стороне.

— Именно, — ответил отец Брайант. — Я не заинтересован в том, чтобы любой ценой доказать, что вы вампир.