Суперлуние - Саша Готти

Громов швырнул сумку на пол и быстрыми шагами направился к выходу, крикнув у дверей:

– Елесина, мамаше привет передавай! К сожалению, ей придется оторваться сегодня от работы…

Ирка взвизгнула, когда через секунду стоящий перед ней стакан с компотом взорвался и залил стол липкой лужей.

– Наверное, Бугаев локтем зацепил, зараза, – пробормотала Елесина, встав из-за стола и глядя, как ручей компота размеренно капает на пол.

Впрочем, Бугаев был совершенно ни при чем – Даня в этот момент за другим столом был занят запихиванием в пасть бутерброда с колбасой.

– Инстаграмная фифа – это про меня? – оторопело повторила Тая, которой было очень стыдно за последние десять минут. Ведь могла бы одернуть Ирку с Дашей, а она сидела и слушала, как они цепляются к Максу.

– Ага. А красивая девица – это про меня, – Ирка облизывала липкие пальцы. – Чего-то я не поняла, что это было. Подумаешь, ну повеселились немного, чего так психовать-то? И при чем тут моя мать, которой сегодня придется оторваться от работы? Она дежурит в травмпункте своем, у нее ночная смена.

– Да, девки, умеете вы довести человека, – Бугаев наконец-то прожевал бутерброд и смог высказаться. – А он ведь старался, днюху для кое-кого организовывал. А жестокая девушка-зима Таисия послала человека куда подальше, еще и высмеяла. Я, кстати, заметил, что автомобили для него больная тема. Может, у него болезнь какая, и водить ему нельзя, похоже на то. А вы прям режете его без ножа…

Тая, переваривая случившееся, чувствовала себя гадко. Будто обидела или подвела, сама того не желая. Да и фраза «повеселились – и хватит» с демонстративным уходом из столовой выглядела так, будто в школу Макс больше не вернется. Вообще не вернется, да и был здесь все полгода только ради нее. И дело сейчас даже не в престижной кафедре ИТМО, а просто в том, что она не права.

Елесина догнала Таю уже в гардеробе, когда та поспешно надевала куртку.

– Что, понимание и ответный шаг? На физике сегодня как раз контроша по теории Бора…

– Физика потом. Сначала лирика, – Тая на пару секунд задержалась перед зеркалом, чтобы подвести губы розовой помадой. – Ты передай, что я болею и к врачу пошла.

– Не передам, потому что я иду с тобой, – отрезала Ирка непримиримым тоном. – Мало ли ты глупостей наворотишь! Да, я виновата, но ты же меня знаешь… – признала она, что бывало с ней крайне редко. – Перегнула палку. Поэтому могу тоже извиниться, тем более что ерунду несла. Макс классный, пусть хоть у него сто отцов-олигархов и сто домов на Пяти Углах. Поехали, Темнич.

Отцепиться от Ирки было невозможно, а при побеге из школы их еще догнала Даша Романцова, которую не столько мучили угрызения совести, сколько жгло любопытство.

Они вышли из метро на Владимирской площади и решили идти пешком по Загородному проспекту: Тая, пока ехала в вагоне метро, наслушалась такого количества советов, что в вопросах личной жизни начала чувствовать себя отставшей от подруг лет на двадцать.

– Хватит, правда, – взмолилась она в конце концов. – Я и не целовалась-то еще ни разу ни с кем, а вы мне уже фасон свадебного платья выбираете. Тем более что Громов ничего мне не предлагал такого, на свидания даже не звал.

– Смотри – на шею сразу парню не бросаться, – Дашку было не остановить. – Легенда такая – ты просто проезжала мимо и вспомнила, что забыла у Громовых, когда ужинала… это… ну…

– Совесть, – подсказала Тая. – Ир, а как ты думаешь, почему он сказал, что у твоей мамы сегодня будет трудный день?

Елесина озадаченно пожала плечами.

– Извини, Таська. Видимо, я достала его сильно в столовке. Но он на психа совсем не похож, если честно. Так уметь поставить себя в классе, – Ира сделала многозначительное лицо. – Бугаев мой вообще безмозглый, авторитетов не признает, завуча ни во что не ставит, даже директору хамит. Но Громова он уважает. Вот почему?

– Отец у Макса тоже вызывает уважение, – Тае захотелось рассказать про профессора, чтобы лишний раз вспомнить про ужин в том прекрасном доме. – Доброжелательный такой, иногда даже веселый. Все мне по полочкам разложил. Я ведь последние дни дико боялась – оглядываюсь, а мне мерещится ерунда всякая… Помните, по дороге в школу тогда?

Ирка с Дашей хорошо помнили и наверняка между собой это успели обсудить, поэтому переглянулись с многозначительным видом.

– Так вот. Это называется… сейчас… парейдолия. Была такая картинка, фото с Марса, где лицо огромное в марсианских горах. Видели?

Ирку фотографии Марса интересовали крайне мало, но она яростно закивала.

– Людям свойственно придавать знакомые черты неизвестным явлениям и предметам. Авария, в которую я попала, произошла ночью, на перекрестке. И когда наступает темнота, и я прохожу перекресток, мне кажется, что за мной кто-то гонится. Это переживание из детства, никаких психических болезней. А раньше не было, потому что сейчас стресс и нервы, ЕГЭ на носу и все такое…

– Па-рей-до-лия… – завистливо повторила Ирка. – Я тоже такое себе хочу. Звучит так красиво. Па-рей…

– Пришли, парейдолички! – оборвала ее Романцова. – Пять Углов, и вот ваш громовский дом. Где входить-то к ним, а?

– С угла, – задумчиво ответила Тая. Она искала растерянным взглядом ту самую широкую двустворчатую дверь с угла – только никаких дверей с угла в этом доме не было.

– Ну и где тут вход с угла прямо в частный особняк? – Ирка, задрав голову, рассматривала старинное угловое здание причудливой архитектуры, на вершине которого возвышалась башня. – Внизу кафешки. Вижу магаз. Хотя…

Никаких кафе в этом доме в тот вечер не было, Тая прекрасно помнила, что огромные полукруглые окна от самой земли принадлежали столовой Громовых.

Да и сам перекресток показался значительно меньше, дом с башней – ниже, а ограды вокруг него не было и в помине. Не было тяжелых дверей, зато у подъезда висел вполне будничный домофон, который сейчас пиликал под натиском Елесиной.

– Впустите, мы к Громовым! – проорала она, нажимая на все кнопки подряд. В результате дверь все-таки открылась: внутрь прошла женщина с продуктовыми сумками, вежливо поздоровавшись с девочками.

Ирка, ворвавшись в подъезд, сразу убежала наверх. Тая же медленно поднималась по ступенькам, не веря своим глазам. Никакого уютного дома, профессорского особняка, который поразил ее еще неделю назад, не было и в помине.

Подъезд, просто обычный подъезд с почтовыми ящиками, двери старых квартир с замусоленными звонками, кучи хлама и велосипеды с самокатами на каждом этаже. Неужели она ошиблась, и в Питере есть еще какие-нибудь Пять углов с таким же домом?

«Я писала реферат по этому дому, про его уникальную архитектуру, – начала паниковать Тая. – Писала и отлично помню, как он снаружи выглядит, этот дом Лишневского. В тот вечер я ужинала именно здесь…»