Бессмертник - Белва Плейн

Робби с Лорой не хотели, чтобы приглашенные выстраивались в очередь с цветами и подарками. Поэтому теперь вокруг них образовалась толпа. Некоторые гости гуляли по саду, кое-кто уже устремился в дом, к уже открытым бутылкам с шампанским.

Анна взяла бокал, другой протянула Тео:

— Выпей, выпей! Мужчины всегда грустят на свадьбах дочерей. Так что ничего особенного с тобой не происходит.

Тео криво усмехнулся:

— А я-то надеялся!

Она похлопала его по плечу:

— Поверь, тебе есть чему радоваться. — Получилось слегка назидательно, но Тео ее понял.

Оба они смотрели на Айрис, стоявшую у камина с родителями Джанет и другими гостями. Ее вполне можно было бы сфотографировать для светского журнала: благородная дама на фоне камина или резной лестницы в собственном особняке. Вот бы Айрис позабавилась!

— Чему вы смеетесь? — спросил Тео.

— Вспоминаю женщину, которая спросила тебя, почему ты, такой мастер, не исправишь нос собственной жене.

— Я бы ни за что не стал этого делать. Даже если бы Айрис сама попросила.

Да, Руфь оказалась права. В зрелом возрасте Айрис стала настоящей красавицей. Ее красота была сейчас такой яркой, такой очевидной. Анна поняла, что Тео думает о том же. Темные, с легкой пока проседью волосы Айрис разделены на прямой пробор. У нее такая прическа давным-давно, никакой другой Анна уже не помнит. Лицо состоит из одних изгибов: длинный изогнутый нос, брови, неровная линия рта. Отведя взгляд от этого лица, хотелось вернуться к нему снова и смотреть, смотреть…

Толпа повалила из сада в дом. Рукопожатия, поцелуи, поздравления, комплименты.

Какой-то человек подошел к ней поговорить. Кто же это? Друг Тео? Слишком стар. Друг Джозефа? Слишком молод. Совсем никудышная память стала.

— У вас чудесный дом! А окрестности какие! Так близко от Нью-Йорка и такая благодать! Я просто не ожидал.

— Да что вы! Все очень переменилось. Когда мы тут поселились, вокруг стояла дивная тишина. За всю ночь только стрекотанье кузнечика и услышишь. А теперь на шоссе гул, шум, непрерывный поток машин…

— Я вас понимаю. Против моего дома вырубили яблоневый сад и затеяли стройку. Все это весьма удручает. — Мужчина вздохнул напоследок и отошел.

На миг она осталась одна.

Когда я умру, дом и сад продадут. Но особняки теперь никому не нужны. Его снесут и построят многоквартирный дом, или коттеджи, или какую-нибудь контору. На углу, возле шоссе, на месте бывшего особняка уже прилепилась страховая контора.

В воздухе давно витало тактичное и разумное предложение: продать дом и купить Анне квартиру. Кстати, она сама пыталась подвигнуть на это Джозефа после первого сердечного приступа. Но он сопротивлялся так же сильно, как она сопротивляется теперь. Нет, это не просто жилище, это — ее Дом, она в состоянии его содержать и не покинет эти стены до последнего вздоха. Она сама сажала деревья в саду: березы, акации, боярышник. В библиотеке стоят ее книги — в какой квартире поместится такое множество? Да и вещи Джозефа в круглом кабинете она не позволит трогать, пускай его курительные трубки — целая коллекция — перейдут к внукам. И самое главное — куда деть Альберта? Огромный пес в квартире? И вообразить невозможно.

Айрис по-прежнему беседует с гостями. Вот она, должно быть, сказала что-то смешное — все засмеялись. Она тоже засмеялась, даже в ладоши захлопала от удовольствия. Такой ненатужный, такой милый жест. Как она изменилась! Я молилась не зря, Бог услышал мои молитвы. Иногда Он кое-что слышит.

Кто бы мог подумать, что Айрис будет так лихо управляться с финансовыми делами?! Мы-то все полные профаны, особенно Тео. Ему вообще все равно: пять центов у него в кармане или пять долларов. А у Айрис оказалась редкая сметка. Когда придет время, она наверняка сообразит, что делать с этим старым домом.

Только бы не снесли. Может, он все-таки кому-нибудь понадобится? И под рябиной снова повесят детские качели? И насыплют хлебных крошек в кормушки для птиц?

— Нана, — прервала ее мысли Лора, — познакомься. Это тетушка Маргарет. Робби любит ее больше всех из всей родни. Он по любому поводу вспоминает ее, а у меня ты с языка не сходишь. Так что вам просто необходимо познакомиться.

— Маргарет Тейлор. — Приветливо, с достоинством, присущим крупным, полным женщинам, гостья пожала ей руку. — Ваша маленькая невеста просто очаровательна. Она всем нам уже полюбилась.

— Очень рада. Тяжело отпускать девочку от себя, в дальнюю даль. Только и надежды, что ее полюбят и поберегут.

— Они ведь едут в Нью-Мексико. Уверяю вас, им понравится. Там такие краски, такой простор.

— Да, говорят, там хорошо. Сама я никогда не ездила дальше Пенсильвании.

И это очень странно. Прожила долгую жизнь и нигде не побывала. А мы вполне могли себе позволить. Почему мы совсем не путешествовали?

— Миссис Фридман, вы выросли в Нью-Йорке?

— Я приехала в Америку семнадцати лет, прямо в Нью-Йорк. С той поры тут и живу: сначала в городе, теперь в пригороде.

— Тут так интересно. Жаль, нам не удается выбираться сюда почаще. В юности я ездила то и дело: у моего брата — он старше меня на пятнадцать лет — был друг еще с йельских времен, из университета. Он нас очень привечал. Мы с мамой и сестрой приезжали под Рождество почти каждый год, ходили в оперу и за покупками и всегда останавливались у него, он ни за что не отпускал нас в гостиницу. Может, вам и знакомо это имя: Пол Вернер? Они жили в роскошной квартире на Пятой авеню, недалеко от музея.

— Да-да. — Анна кивнула.

— Я такой роскоши нигде и никогда больше не видела. А коллекция какая! Я училась на искусствоведческом, знаю толк в живописи, так вот: у него была уникальная коллекция. Исключительно Гудзонская школа. Их одно время замалчивали, но теперь-то они, сами знаете, в такой цене! И сам Пол Вернер очаровательный человек. Я была совсем девочкой — и то чувствовала. Слишком хорош для своей жены. Она была женщина милая, но более чем заурядная.

— Вы видели его после ее смерти?

— Что вы! Я видела его в последний раз, когда мне было чуть за двадцать. Но сестра иногда с ним перезванивалась. А пару лет назад встретила в Италии. У него вилла на озере Маджоре, старинный дом с мебелью эпохи Возрождения и современными картинами. Теперь модно совмещать несовместимое, верно? Дональд, познакомься, это Лорина бабушка! Мой муж.

— И о ком же вы так бурно беседуете? О Поле Вернере? Невольно подслушал, не обессудьте.

— Я рассказывала о нем миссис Фридман. Даже не знаю, как затеялся разговор. Как-то сам собою.

— Моя жена до сих пор не успокоилась. Раз в жизни постояла у трона короля.

— Дональд, не дразнись! Ты и сам восхищался не меньше моего. Рядом с Полом все как-то оживали, очеловечивались. А благородства и королевской стати ему и впрямь было не занимать. — Она повернулась к Анне: — Так вы с ним знакомы?