Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Любезно склонив голову, Кадсуане отклонила предложение послать за вином. Кубок с вином предоставлял множество возможностей – прихлебывать из него, когда нужна минута на размышление; смотреть в него, когда необходимо спрятать глаза, – однако за этим юношей надо было смотреть постоянно. На его лице отражалось почти так же мало, как на лицах сестер. Со своими темными, с рыжинкой, волосами и этими серо-голубыми глазами он мог бы сойти за айильца, но лишь у немногих из Айил глаза были настолько холодными. По сравнению с ними утреннее небо, на которое она смотрела пару часов назад, показалось бы теплым. Они были более холодными, чем до Шадар Логота. И, к несчастью, также более жесткими. А еще в них виднелась… усталость.

– У Алгарина был брат, который мог направлять, – сказал он, поворачиваясь к креслу. Но не повернувшись и наполовину, пошатнулся. Он схватился за подлокотник с хриплым смехом, делая вид, что просто споткнулся, но это было несомненное притворство. А ведь он не направлял саидин – она уже видела его приступы слабости, когда он делал это, – ее украшения предупредили бы ее. Кореле утверждала, что ему нужно лишь немного больше спать, чтобы оправиться после Шадар Логота. Свет, ей нужно сохранить мальчишку живым, иначе все будет впустую!

– Я знаю, – сказала она. И хотя, похоже, Алгарин уже рассказал ему все, прибавила: – Это я захватила Эмарина и привезла его в Тар Валон. – Многие нашли бы странным, что Алгарин был благодарен ей за это, но его младший брат, будучи укрощенным, прожил более десяти лет после того, как она помогла ему примириться с этим. Братья были близки между собой.

Брови мальчика сошлись к переносице; он сел в кресло. Он все же не знал.

– Алгарин хочет, чтобы его проверили, – сказал Ранд.

Она встретила его взгляд ровно, спокойно и удержалась от ответа. Дети Алгарина были женаты – те, кто еще был жив. Возможно, он был готов передать этот участок земли своим наследникам. В любом случае, одним умеющим направлять мужчиной больше или меньше – вряд ли это что-то изменит. Если речь шла не о мальчике, который сейчас смотрел на нее.

Через несколько секунд его подбородок слегка склонился – намек на кивок. Может быть, он проверял ее?

– Не бойся, что я забуду сказать тебе, когда ты будешь вести себя как глупец, мальчик мой. – Большинство людей с первой встречи запоминало, что у нее острый язык. Этому юноше время от времени требовалось напоминание. Он хмыкнул. Это могло быть смешком. А может быть, это раскаяние. Она напомнила себе, что он хотел, чтобы она научила его чему-то, хотя, по всей видимости, сам не знал чему именно. Неважно. У нее был целый список, из которого можно выбирать, и она еще только приступила к нему.

На его лице отразилось не больше, чем если бы оно было вырезано из камня, но он вновь вскочил на ноги и принялся шагать взад и вперед между камином и дверью. Его руки за спиной были сжаты в кулаки.

– Я говорил с Аливией насчет Шончан, – произнес он. – Они не зря называют свою армию Непобедимой Армией. Она еще не проиграла ни одной войны. Сражения ей приходилось проигрывать, но не войны. Проиграв сражение, они выясняют, что сделали неправильно или что сделал правильно их противник. Затем они изменяют то, что необходимо изменить, чтобы победили они.

– Мудрый подход, – сказала она, когда поток его слов прервался. Очевидно, он ожидал от нее какого-то комментария. – Я знаю людей, которые поступают точно так же. Даврам Башир, например. Гарет Брин, Родел Итуралде, Агельмар Джагад. Даже Пейдрон Найол делал так, когда был жив. Все великие полководцы.

– Именно, – проговорил он, не переставая шагать. Он не глядел на нее, возможно, не видел ее, но он слушал. Следовало надеяться, что он действительно слышал, что она говорит. – Пять человек, все великие полководцы. А Шончан поступают так все. Так они делали в течение тысячи лет. Они изменяют то, что необходимо изменить, но они не сдаются.

– Не считаешь ли ты возможным, что они не могут быть побеждены? – спокойно спросила она. Спокойствие всегда было самым подходящим поведением до тех пор, пока не узнаешь все факты, да и после этого обычно тоже.

Мальчик развернулся к ней, вскинув голову, с глазами как лед.

– Я могу победить их рано или поздно, – сказал он, стараясь сдерживать тон. Одно это уже неплохо. Чем реже ей придется доказывать ему, что она может и станет наказывать его за погрешности против ее правил, тем лучше. – Но… – Он оборвал себя, прислушиваясь к шуму спора в коридоре, проникшему через дверь.

Моментом позже дверь широко распахнулась и появилась в комнате Элза, пятясь, все еще громко пререкаясь и стараясь удержать двух других сестер широко распростертыми руками. Эриан, на бледном лице которой проступили алые пятна, буквально толкала другую Зеленую перед собой. Лицо Сарен, женщины столь красивой, что по сравнению с ней Эриан выглядела почти заурядной, имело более спокойное выражение, как и можно было ожидать от Белой, но она раздраженно качала головой, так что цветные бусины, вплетенные в тонкие косы, постукивали друг о друга. Сарен обладала вспыльчивым характером, хотя обычно держала его взаперти.

– Бартол и Рашан направляются сюда, – громко провозгласила Эриан; возбуждение усиливало иллианский акцент в ее речи. Эти двое были ее Стражами, оставленными в Кайриэне. – Я не посылала за ними, но кто-то Переместился вместе с ними. Час назад я почувствовала, как они внезапно стали ближе, а прямо сейчас – еще ближе. Сейчас они направляются к нам.

– Мой Витальен тоже стал ближе, – сказала Сарен. – Думаю, он будет здесь через несколько часов.

Элза уронила руки, хотя, судя по тому, насколько прямой была ее спина, она по-прежнему свирепо глядела на сестер.

– Мой Феарил тоже скоро тут появится, – пробормотала она. Феарил был ее единственным Стражем; говорили, что они женаты, а замужние Зеленые редко брали одновременно другого Стража. Кадсуане подумала, стала бы она говорить об этом, если бы другие промолчали.

– Не ожидал, что это случится так скоро, – тихо проговорил мальчик. Тихо, но в голосе его звучала сталь. – Но едва ли мне стоило надеяться, что события будут меня дожидаться, правда, Кадсуане?

– События никогда никого не ждут, – произнесла она, вставая. Эриан вздрогнула, словно только сейчас заметила ее, хотя Кадсуане была уверена, что ее лицо оставалось таким же спокойным, как у мальчика. И, пожалуй, таким же каменным. Что привело этих Стражей из Кайриэна и кто Переместился вместе с ними? Казалось, этих вопросов достаточно для начала, однако она подумала, что получила от мальчика еще один ответ, и собиралась очень серьезно подумать, какой совет ему дать относительно него. Иногда ответы бывали еще опаснее и тяжелее, чем вопросы.

Был уже день, и лучи солнца должны были наискось проникать сквозь высокие окна в спальню Ранда, но снаружи стеной лил дождь, и в комнате были зажжены все светильники, чтобы отогнать сумеречные тени. От раскатов грома дребезжали в переплетах стекла. Свирепая гроза налетела с Драконовой Стены с быстротой бешеного иноходца, принеся с собой холод, достаточный, чтобы можно было ждать снега. Капли дождя, молотившие по стеклам, представляли собой наполовину замерзшую кашу, и, несмотря на пылающие в камине поленья, холод крался в комнату.