Владимир Богомолов. Сочинения в 2 томах. Том 1. Момент истины - Владимир Богомолов

Вы пишете, что «решение о перенесении главного удара из района севернее Даугавы на мемельское направление было принято Ставкой ВГК только 24 сентября, а не в середине августа», однако предварительное решение о возможности и целесообразности такого переноса было оговорено и зафиксировано в рабочих документах Ставки 30 июля 1944 года — я сам держал в руках этот документ с росписями — визами генералов А.И. Антонова и А.Г. Карпоносова от 30.07.44 г. и Маршала A.M. Василевского от 2.08.44 г.

Решение о передаче 5-й гвардейской танковой армии 1-му Прибалтийскому фронту действительно было принято «в первых числах августа» (3 августа). Однако остатки соединений этой танковой армии (по словам И.Х. Баграмяна и В.В. Курасова, «всего три десятка исправных танков») прибыли в район Шауляя только спустя две недели, а эшелоны с танками стали прибывать 20 августа.

Вы пишете, что «Не соответствует исторической правде утверждение о том, что командованию фронта было рекомендовано при попытке деблокирования группы армий «Север» оттянуть войска на линию Елгава—Добеле». И в данном вопросе я руководствовался только подлинными документами того времени: от рабочих документов Ставки ВГК до шифровок командиру 8-й ГМБр полковнику Кремеру. Во всех случаях, Борис Сергеевич, я руководствовался фактами, зафиксированными в подлинниках исторических, ныне архивных документов.

То же самое должен Вам ответить и насчет Вашего замечания о разграничительных линиях. Я описываю то, что было, то, что зафиксировано в подлинных документах Ставки ВГК, НКО, НКВД и НКГБ 1944 года, а не то, что по теоретическим рассуждениям должно было бы быть.

Жму руку, В. Богомолов марта 1979 года[87]

В. Богомолов — И. Эльчину

Многоуважаемый Эльчин Ильяс-оглы!

Я прочел Вашу статью «Бывают ли гривастые львицы?»[88]. Спасибо за добрые слова о моем романе.

Только довод Вами приводится неверный. Роман «фактографически» точен потому, что все публикуемые в нем документы, за исключением элементов привязки, отнюдь не вымышлены, а текстуально идентичны подлинным соответствующим документам. Единственно же, что вымышлено мною в документах романа, — это восклицательный знак после литеров, указывающих степень срочности («Срочно!», «Весьма срочно!», «Чрезвычайно срочно!»). После этих знаков в войну восклицательные знаки не ставились.

По поводу «вымышленности» документов в романе я уже высказывался в печати — «Литературное обозрение» 1978 год, № 8, с. 99-101.

Убедительно прошу Вас при случае — если статья будет публиковаться в книге — исправить эту неточность.

Всего Вам доброго!

С уважением, В. Богомолов 30 июня 1980 г.

И. Эльчин — В. Богомолову

Глубокоуважаемый Владимир Осипович!

Я чувствую себя перед Вами виноватым вдвойне — и за неверные сведения о Вашем романе в моей статье «Бывают ли гривастые львицы» и за столь опоздалый ответ на Ваше письмо (Вы написали по старому адресу и оно так долго кочевало).

Я приношу Вам извинение и, конечно же, воспользуюсь первой же возможностью исправить эту неточность.

Я не читал Ваше выступление в «Литературном обозрении» (прочел ее только сегодня!) и почему-то был убежден, что «фактография» Вашего романа вымышлена.

Я думаю, что моя такая «убежденность» еще раз говорит о достоинствах Вашего романа и сама такая обманчивая «убежденность» может стать темой интересной статьи.

С уважением и наилучшими пожеланиями. Эльчин г. Баку 27.8.80 г.

И.М. Погребинский — В. Богомолову

...В первый раз я прочитал Ваш роман «В августе сорок четвертого...» в апреле 1979 г. В дальнейшем я опять с наслаждением перечитывал его и вот при последующих чтениях поймал себя на мысли, что некоторые моменты я не понимаю и в конце концов осмелился обратиться к Вам:

1. Каким образом мог проходить службу в Красной Армии в период 1936-1939 гг. Казимир Павловский, 1916 г.р.?

Его отец, а следовательно и Казимир, жили и работали в лесничестве под г. Лида, а эта местность с 1919 г. по сентябрь 1939 г. входила в состав Польши.

2. В романе прекрасно со знанием дела показано, что Советская контрразведка имела дело с опытнейшим противником — «Абвером», — сотрудники которого превосходно знали свое дело. Тем самым еще раз подчеркнуто, с каким трудом ковалась Победа вообще и в этом поединке с «Абвером» сотрудники этой организации тщательно готовили своих агентов и все продумывалось настолько основательно, что не пропускалось никаких мелочей. Обмундирование и даже белье на агентах были не только установленного в Красной Армии образца, а были подлинными, советского пошива с соответствующими же штампами, №№ орденов соответствовали времени вручения, не только основные, но и побочные документы были безупречны, даже штемпельная мастика была подлинной и т.д. и т.п.

Поэтому я никак не могу сообразить, почему Казимир Павловский был обут в сверхстранные сапоги. То, что они оставляют отпечатки немецкой подошвы, это вроде бы хорошо для агента, одетого в советскую форму, но это только тогда когда розыскники имеют дело только с отпечатками сапог на почве. Но при первой же проверке самого агента его сапоги были бы уликой. Да что там проверки. Я, да и все мои товарищи за 4 года войны научились даже боковым зрением определять страну-изготовителя не только всех видов оружия, но и предметов обмундирования, и немецкая подошва на русских сапогах, которую могли увидеть, когда агент, обутый в такие «гидриды», либо шел впереди, либо лежал, либо просто поднимал ноги, сразу же насторожила бы всех окружающих.

3. С какой целью самому Мищенко и его сподручным было выдано сало в специфической немецкой целлофановой упаковке, которая оказалась брошенной агентами в кузове машины убитого ими Гусева?.. г. Ташкент 25 апреля 1983 г.

В.О. Богомолов — И.М. Погребинскому

Уважаемый тов. Погребинский И.М.!

Ваше письмо получил.

Спасибо за добрые слова.

Отвечаю на Ваши вопросы.

1. В главе 24-й романа о Казимире Павловском черным по белому написано «урож. г. Минска, образование среднее, в прошлом член ВЛКСМ, инструктор и активист Осоавиахима».

Из этих данных ясно, что Павловский родился в Минске и проживал в СССР, а не в Польше. (Замечу, что в романе приводятся подлинные документальные данные об одном из немецких агентов и его родителях, только в фамилии изменены несколько букв.)

2. В 1944 году, будучи офицером Действующей армии, я получил со склада подобные «сверхстранные» сапоги — верх, как у советских яловых, а подошвы, как у немецких сапог. Замечу, что в Действующей армии (а я за войну побывал в пяти различных соединениях) при запрете ношения немецкой форменной одежды разрешалось даже ношение немецких форменных сапог, а не только сапог с немецкими подошвами. Замечу, что эти немецкие подошвы по прочности не имели конкуренции.