Другая история литературы. От самого начала до наших дней - Дмитрий Калюжный

Здесь подмена в том, что эти «греки» уже не были византийцами!

Например никем, кроме как гуманистом, нельзя назвать драматурга Феокрита, автора III века до н. э., линия № 7. Он пишет о греках, поселившихся в Александрии. Они обратились к учению жрецов о загробном мире и к их магическим обрядам; большое их внимание привлекал культ Исиды, которая сумела вернуть к жизни своего супруга Осириса. В комедии женщины идут на праздник Адониса, возлюбленного Афродиты; эту историю использовал также Шекспир в своей поэме «Венера и Адонис» в XVI веке, линия № 8.

Приведем фрагмент комедии. Сцена происходит в Александрии в 270 году до н. э., по нашей реконструкции в XV веке. Основные персонажи – две александрийские женщины, Горго и Праксиноя. Специально обратите внимание, как свободен их разговор, как они держатся с мужчинами, оцените изделия швейного искусства, которые они обсуждают, и, наконец, – как мастерски все это написано!

Феокрит (III век до н. э.). Фрагмент комедии «ВЕНЕРА»:

Горго.

Что, у себя Праксиноя?

Праксиноя.

Горго! Где пропала? Войди же!

Диво, как ты добралась. Ну, подвинь-ка ей кресло, Эвноя.

Брось и подушку.

Горго.

Спасибо, чудесно и так.

Праксиноя.

Да присядь же!

Горго.

Ну, не безумная я? Как спаслась – сама я не знаю.

Вот, Праксиноя, толпа! Колесницы без счета четверкой!

Ах, от солдатских сапог, от хламид – ни пройти, ни проехать.

Прямо конца нет пути – нашли же вы, где поселиться!

Праксиноя.

Все мой болван виноват: отыскал на окраине света

Прямо дыру, а не дом – чтобы с тобой мне не жить по соседству.

Назло, негодный, придумал: всегда вот такой он зловредный.

Горго.

Ты муженька бы, Динона, бранить погодила, голубка:

Крошка ведь здесь, погляди, – с тебя же он глаз не спускает.

Зопирион, дорогой мой, она не про папу – не думай!

Праксиноя.

Все понимает мальчишка, клянусь.

Горго.

Ах, папочка милый!

Праксиноя.

Давеча папочка этот (для нас – это все «давеча», впрочем)

Соды и трав для приправы пошел мне купить на базаре,

Соли принес! А верзила – тринадцать локтей вышиною!

Горго.

То не у нас. Диоклид мой – деньгам перевод, да и только:

Взял он овчинок пяток за семь драхм – словно шкуры собачьи

Или обрывки мешков. Сколько же будет над ними работы!

Плащ ты теперь надевай поскорей и с пряжками платье,

Вместе пойдем мы с тобой в палаты царя Птолемея,

Праздник Адониса там. Говорят, что по воле царицы

Все там разубрано пышно.

Праксиноя.

Ну да, у богатых – богато!

Горго.

Все, что увидишь, о том перескажешь тому, кто не видел.

Время, пожалуй, идти.

Праксиноя.

Кто без дела, всегда ему праздник…

Боги, какая толпа!

Ах, когда бы и как протесниться

Нам через весь этот ужас! Без счета – ну впрямь муравейник!

Много ты сделал добра, Птолемей, с той поры, как родитель

Твой меж богами живет. Никакой негодяй не пугает

Путника мирного нынче по скверной привычке египтян.

Прежде ж недобрые шутки обманщики здесь учиняли;

Все на один были лад – негодяи, нахалы, прохвосты.

Что же нам делать, Горго, дорогая? Смотри, перед нами

Конницы царской отряд. Любезный, меня ты раздавишь!

Рыжий-то конь – на дыбы! Погляди, что за дикий!

Эвноя!

Словно дворняжка смела! Не бежишь? Он же конюха топчет.

Как же я рада, что дома спокойно малютка остался!

Горго.

Праксиноя, взгляни на толпу у ворот.

Праксиноя.

Глазам не поверю. Горго, возьми меня за руку, ты же, Эвноя,

Держись за Эвтихию. Крепче держись, не то

Потеряем в толпе мы друг друга.

Все в едином потоке стремятся, все рвутся вовнутрь!

Рядом быть постарайся, Эвноя. Позор-то какой мне -

Мое летнее платье разорвали надвое! Послушай, любезный,

Ты не мог бы быть чуть осторожней. Взгляни на работу свою.

Первый мужчина.

Не моя в том вина, здесь должны быть мы все осторожны.

Праксиноя.

Что за давка! Мы словно бы свиньи у пойла.

Мужчина.

Так держать! И мы будем там, дай только срок.

Праксиноя.

Как я вам благодарна, любезный, за вашу заботу.

Это так мило, что вы проявляете столько вниманья.

Ох, Эвноя в беде! Растолкай же их! Так!

Наконец-то!

«Все в сборе», – молвил жених и двери закрыл.

Горго.

Праксиноя, иди сюда. Прежде взгляни

На вышивку тонкую эту. Подумаешь, что для богов

Были сделаны эти одежды.

Праксиноя.

О, защитница наша Афина! Кропотливые руки каких мастеров

Изготовили их, что за дивный художник -

Автор этих картин, столь изящной работы?

Они словно живые, вот-вот шевельнуться:

Живые, ей-богу, не нитью расшитые лица.

Дань таланту людскому. Взгляни на него -

Восхитительный юноша, что лежит на серебряном ложе,

Едва пробивается нежный пушок на лице.

Ты троекратно любим, наш Адонис.

Даже в Аиде ты троекратно любим.

Второй мужчина.

Замолчите вы, женщины,

Хватит вам охать да ахать,

Воркуя как голуби в поле. Всякую гласную

Вы исковеркали с вашим никчемным акцентом.

Праксиноя.

Откуда он будет?

Тебе что за дело, что мы говорим на дорийском?

Ты будешь рабам своим рот затыкать, а не нам!