Легенда о яблоке. Часть 2 - Ана Ховская

– Да,– ответила та, но медлила сходить на причал.– Я, кажется, забыла солнечные очки наверху. Идите… Я догоню.

Ахматова и Кроу пошли к парковке. София сделала вид, что поднимается наверх, но, как только те скрылись из вида, она остановилась на первой ступени в напряженном ожидании Алекса.

Через несколько минут Ахматов спустился с капитанского мостика на палубу и неожиданно остановился, увидев у перил Софию. Он молча подошел ближе и вопросительно взглянул на нее.

София долго изучала его лицо на расстоянии нескольких шагов, а потом молча подошла и протянула ему руку ладонью вверх. Алекс мягко пожал ее пальцы и, не отпуская их, спросил:

– Это прощание?

– Я принимаю ваше предложение,– ровно ответила она.– Не обещаю, что все сразу получится, но разрешаю вам напоминать мне о действии перемирия.

Алекс невесело улыбнулся:

– Ты настоящий дипломат!

– Всего доброго! Спасибо за прогулку…

София высвободила руку из его пальцев, вежливо улыбнулась и отвернулась к трапу. Но потом вдруг остановилась, повернулась и шагнула назад.

– Да, я еще кое-что забыла сделать…

Она быстро подошла к Алексу, поднялась на носочки и мягко поцеловала его в щеку.

– Вы были правы – мне очень понравилось!

А потом ее словно ветер подхватил и унес с собою вдаль. Но на губах Алекса сияла счастливая улыбка.

***

Было какое-то непривычное странное ощущение покоя и упоительной грусти, когда София появилась в ФАМО на следующий день. Ее мысли были свежи, спокойны, и на лице после загара цвел здоровый румянец. Она не была сосредоточена на прежних чувствах и ощущениях и, как только вспоминала о них, сразу отодвигала их куда-нибудь на задний план и увлекала себя работой.

Мимолетные встречи с Алексом перестали так резко влиять на ее настроение. Казалось, так могло быть всегда, но София понимала, что это тоже временное чувство. Она никогда не оставалась в одном настроении надолго и уже не уверяла себя в том, что сможет удержать и это. Ее глубокое, пронизывающее чувство к Алексу когда-нибудь прорвется наружу, и она снова будет чувствовать себя жалкой, беспомощной и одинокой. Однако сейчас ее привлекала мысль о простых человеческих взаимоотношениях с ним. Они могли быть дружелюбны и уважительны друг к другу. Он точно мог. А она очень хотела соответствовать. Бесконечное противостояние, напор чувств, фальшивость эмоций – все это утомляло, истощало и, возможно, София была необъективна к нему. Возможно, она извратила стремление Алекса найти с ней общий язык. Возможно, он всегда хотел только установить искреннее и теплое взаимопонимание между ними. Хотя все это не вязалось с его попыткой поцеловать ее на яхте. Сомнения раздирали Софию на части, но она понимала, пока есть чувство покоя, им надо наслаждаться и тогда, может быть, она обретет что-то новое и ценное.

Постепенно мысли сами собой упорядочивались, настроение становилось все более ровным, и любимая работа доставляла удовольствие.

«А почему бы и нет? Как сказала мама, меня никто не толкает к нему. Я люблю его, и с этим ничего не поделаешь… Но это только мое чувство. Я могу его хранить, как что-то доброе, а могу затоптать своей болью и сомнениями. Пусть он будет милым, нежным, мягким, внимательным и со своими загадочными взглядами и улыбками… Это его реальность, его мир… А я не могу объявлять войну моему Мистеру «Х». Просто буду держаться немного поодаль»,– с грустью думала София.

Ее новый образ, на который она решилась только из-за желания устроить Ахматову войну, теперь несколько смущал ее. Она перестала нравиться себе в одежде, делающей ее похожей на Жанну Фурье. Несмотря на то, что в новых нарядах Софию находили более изящной и стильной, она перебрала свой гардероб и вернула в магазины все то, что было излишне обтягивающим, прозрачным и открытым, оставив только те вещи, в которых ей было более или менее комфортно. Единственное, что не вызывало у нее протеста, – это дизайн ее квартиры, в котором Элен предусмотрела гармонию разных стилей и направлений, следуя за индивидуальностью подруги.

София стала больше общаться с семьей, с Хардами, продолжила общение с Майком, которого она совсем забросила. Снова ее вечера были заняты не самоанализом и душевными терзаниями, а увлекательными беседами с Майком об изобретении новых программ и об аналитической работе над информацией, которую она собирала для АМБ. И жить так ей стало уютнее и спокойнее. В душе посветлело, было грустно и тоскливо, но не было злобы и отчаяния.

В последний день рабочей недели София не успела отдать Андерсону карту памяти с информацией. Тед уехал вместе с директором ФАМО на важное совещание, а Ахматова не оказалось на месте. София решила никого не ждать и увезти диск домой, чтобы отдать его Майку.

На этот вечер у Софии не оказалось планов, и она от нечего делать испекла яблочный пирог, который всегда удачно получался у нее, и пошла к соседу. Майк, который по вечерам всегда был дома, почему-то не открывал дверь. София немного постояла у его квартиры, но так и не дождалась.

– Хм, видимо, у них у всех сегодня слет,– проворчала она себе под нос и вернулась к себе.

От скуки девушка нашла кассету со старым фильмом «История любви», вставила ее в видеомагнитофон и, пока шли первые титры, принесла горячий чайник, поставила блюдо с нарезанным пирогом, фрукты, заварила чай. Затем уютно расположилась на диване перед большим телевизором и, аппетитно запивая пирог чаем, стала смотреть кино.

Через некоторое время Софии стало скучно. Этот фильм она видела больше двадцати раз, и сейчас он ее только утомлял. Тогда она перенесла тарелку с пирогом и чашку чая к своему компьютеру и решила немного позабавиться какой-нибудь игрой. Но потом вдруг вспомнила, что в кармане ее пиджака лежит карта памяти, и, недолго думая, решила изучить сегодняшний блок информации для АМБ. Она аккуратно достала диск и открыла рабочее меню.

Даже после смены интерьера рабочий стол в квартире стоял так, чтобы экран монитора не был виден видеокамерам ФАМО. София без особого напряжения стала просматривать файлы и реестры разных терминалов за сегодняшний день. Сначала это было так же скучно, как и кино, но потом, совершенно случайно и неожиданно София стала улавливать одну закономерность. У нее была прекрасная зрительная память, и она вспомнила некоторые совпадения, которые наблюдала в прежних реестрах команд. София взяла лист бумаги и наскоро составила схему всех совпадений. Она не совсем понимала, почему одна и та же информация передавалась из одного терминала в другой и неизмененной возвращалась в исходный. И этот процесс наблюдался неоднократно. Была ли это специфика работы отделов ФАМО с секретной информацией, девушка не знала, но ее логике эта специфика не поддавалась. Не оставляя эту мысль, София вдумчиво просмотрела еще несколько уровней информации, в конце концов, поняла, что самой ей не справиться и нужно было подключить кого-то из группы. Она с удовольствием сама отправилась бы к Биллу Макстейну, но сразу вспомнила его строгий взгляд и тон при их последней встрече и решила не рисковать.