Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба - Макс Мах
Шрифт:
Интервал:
«Но возможно ли такое совпадение?»
Оказывается, случается и так. Слева, на полях рисунка, чья-то уверенная рука написала красными, но давно уже выцветшими, чернилами: «Зеркало Дня». А справа – «Зеркало Ночи». Надписи были сделаны трейским скриптом, но с характерным для северян наклоном вправо. «Зеркало Дня»… Именно так, с прописной буквы, хотя в трейском языке такой традиции не существовало.
Наверху, у самого обреза гравюры, окаймленной двойной рамкой-плетенкой, тот же человек крупно вывел одну лишь букву «ер», означавшую в числовом выражении 66 или «Задон», который и до сего дня служил герменевтам и алхимикам символом «неснимаемой печати», хотя смысл в это понятие разные мыслители вкладывали разный. Ну а внизу страницы – и тоже под рамкой были написаны еще два слова, и также с большой буквы: «Чистая» и «Темная». Но и с этими словами, как и с символом «Задон», не все обстояло так просто, как могло показаться с первого взгляда. Оба слова были многозначны и оба являлись определениями женского рода. То есть при переводе к ним нужно было добавлять слово «женщина» или какой-то из частичных или полных синонимов: «девушка», «дева», «дама», или, скажем, «госпожа». При этом неопределенность и многозначность снимались только контекстом, которого Карл тогда, разумеется, не знал. Он вообще перевел тогда эти слова, как «Чистая Душа» и «Нечистая Душа». А сейчас? Как бы он перевел эти слова теперь?
«Белая Дама – Чистая Душа, Черная Дама – Темная Душа?»
Не черная, вот в чем дело, и не нечистая, а именно темная.
2
Карл сделал еще несколько шагов и вновь посмотрел на статуи. С того места, где он остановился, обе каменные фигуры были видны во всех подробностях.
Белая Дама, Черная Дама … Чистая Душа и Темная Душа?
«Так просто?»
Нет, разумеется. Совсем не просто. Но и неожиданным случившееся назвать было нельзя. Все это было скорее закономерно, чем наоборот, потому что сейчас Карлу стала понятна одна важная вещь, которую прежде он почему-то совершенно не принимал в расчет. А теперь ему оставалось лишь «развести руками» перед внезапно открывшейся простой истиной, настолько очевидной, что странно было, как он умудрился не увидеть этого раньше. Без сомнения, случившаяся с ним «небрежность» могла быть с легкостью объяснена, вот только – видят боги – объяснение это не освобождало Карла от ощущения неловкости перед самим собой и перед тем, что для себя он называл «Гармонией Мира». Ощущение вычурной сложности ситуации, в которой он неожиданно оказался около полугода назад, заставляло искать проявление некоего угадываемого, но еще неизвестного ему «плана» буквально во всем, что происходило с ним и вокруг него. Но это, разумеется, был неверный взгляд на вещи. Первый шаг к пониманию Карл сделал всего несколько часов назад. Тогда, размышляя над тем, каким образом оказался он в замке Кершгерида и не один, а в окружении многих людей, связанных с ним отношениями любви, дружбы и долга, он понял вдруг, что ничего случайного в этом нет. Ведь тот, кто идет, всегда куда-нибудь приходит, не правда ли? И если так, то почему бы однажды ему не прийти туда, куда и дороги, казалось бы, нет? Но и то правда, что каким бы ни был «план», частью которого ощущал себя с некоторых пор Карл, всех тех людей, с чьей помощью он оказался в этом древнем лабиринте, выбрал он сам. Из множества других, встреченных им на дорогах ойкумены, пошли с Карлом дальше только эти немногие, потому, вероятно, что не только он – осознанно или нет – выбирал их, но и они выбирали его. И отношения, возникшие между ним и этими людьми, прежде всего, были отношениями взаимности. Это была разделенная любовь и дружба и взаимные верность и долг, вот в чем дело.
Теперь же Карл сделал еще один шаг к пониманию сложной простоты мира, о которой совсем было забыл за суетой, наполнившей его дни. Он осознал наконец что случай случаю рознь, и не любое совпадение подразумевает наличие скрытого умысла. В жизни и вообще происходит немало случайных событий, на то она и жизнь. Однако прав был Людвиг Монца: случайность, и в самом деле, дочь порядка, и не суть важно, приемная она дочь или родная. При определенных обстоятельствах случайности того сорта, что происходили с Карлом, будут закономерны. Когда живешь так долго и именно так, как прожил свою жизнь Карл Ругер, не диво узнать так много всего, что когда-нибудь и где-нибудь что-то из виденного, слышанного или читанного на дороге длиною в жизнь, окажется именно тем, что необходимо тебе здесь и сейчас, в совершенно иных, казалось бы, обстоятельствах. Случайна ли была встреча с Феодорой? И да, и нет. Случай привел тогда Карла в Дарм. Он ведь мог пойти и другой дорогой. Но, вероятно, не совсем случайно девушка обратилась со своим странным предложением именно к нему. Тем не менее, если и не так, то были ли рисунки, виденные им в подземелье храма Последней Надежды, единственными в своем роде? Возможно, и даже, скорее всего, где-нибудь еще, там, куда Карл все-таки не дошел, ждали своего часа точно такие же гравюры, поскольку обычно художник делает не один, а несколько оттисков. И пусть даже, на тех, других, копиях не оказалось бы надписей, хотя бы и задним числом, столь полезных для Карла, сопоставление чертежа и оригинала и само по себе дорогого стоит. К тому же и других случаев, когда он мог, но не захотел попасть в Дарм, было в его жизни, если припомнить, как минимум, четыре. Причем дважды (когда кондотьер Нерис взял город на меч или когда новый король Дары предлагал Карлу стать его коннетаблем) сокровищница храма могла попасть ему в руки и без помощи Феодоры.
«Ну что ж, – Карл еще раз взглянул на две застывшие в центре зала статуи и решительно направился к каменной раме на правой стене. – Если я не ошибаюсь, меня ожидает еще одно интересное приключение. Посмотрим».
3
На этот раз он был готов и не позволил случаю или чужой воле определить его выбор. Ценою свободы выбора оказалась – как, впрочем, и всегда в жизни – боль. Однако это было не обычное, хорошо знакомое Карлу телесное страдание. Не тело корчилось от невыносимой боли, а сама душа Карла платила чудовищную цену за право свободно выбирать путь. А между тем, перед его глазами в «открывшемся» Зеркале Ночи неслись сквозь Великую Тьму, наполняя ее своим нестерпимым сиянием Кости Судьбы, выточенные из шести первых камней. Бриллиант, рубин, сапфир, изумруд, золотистый топаз и аметист. Шесть первых камней, шесть Костей Судьбы…
Карл выбрал изумруд. Выбрал, следуя одной лишь интуиции, как камень власти, и терпеливо ждал, изнемогая от тяжкого гнета сожалений, которых никогда раньше не знал, тоски, смысл и содержание которой стали окончательно понятны только теперь, и ужаса, жаркое дыхание которого никогда не опаляло его бестрепетного сердца. Однако воля не зря дается человеку, и не напрасно воспитание ее называют закалкой, как и рождение меча. Пока душа Карла корчилась в беспощадном огне страдания, воля держала его в сознании, не позволив отступить и упустить свой шанс. И вот камень завершил оборот и повернулся гранью, на которой ослепительно сверкал золотой гравировкой крошечный двурогий дракон трейского символа «тет». Оставалось только протянуть руку и коснуться его пальцами. Тет.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!