Сто голосов - Скотт Макконнелл

Дата интервью: 30 сентября 2002 года.

Скотт Макконнелл: Почему вы снимали Айн Рэнд?

Тео Вестенбергер: Сфотографировать Айн Рэнд мне поручил журнал Look в январе 1979 года. Я работал на журнал по контракту. Это была одна из первых моих работ[360].

Вы уже знали, кто такая мисс Рэнд?

O, ну конечно. Я читал романы Источник и Атлант расправил плечи.

Я ожидал увидеть очень импозантную женщину. Однако она не произвела на меня подобного впечатления. Она покорно согласилась выполнить мои пожелания, сложные для женщины ее возраста, ведь ей было трудно спуститься на платформу Центрального вокзала Нью-Йорка, где к тому же в январе было еще и очень холодно. Но она это сделала. Я хотел сфотографировать ее на фоне прибывающих и отходящих поездов. Кое-кто из людей, которых я снимаю, отказываются выполнить мои пожелания, поэтому мне было приятно, когда Айн Рэнд согласилась выполнить мою просьбу. Перед вокзалом она стала в броскую позу и протянула вперед руки. Этот снимок появился в журнале. Потом мы перешли в ее квартиру и сделали там еще некоторое количество снимков, которые не были опубликованы, однако она сделала все, что я просил.

Что вы пытались зафиксировать в своих фотографиях?

В основном мысль о том, что ее вдохновило местное окружение, если речь идет о романе Атлант расправил плечи. Поза ее указывала на то, что источником вдохновения для Атланта послужил как раз этот вокзал.

И ей понравилась эта мысль?

Да. Она была довольна самой идеей.

Хотели ли вы запечатлеть нечто особенное в личности Айн Рэнд?

Я сделал это в ее квартире. Здесь мои снимки оказались более строгими, ибо обстановка была очень скупой. Оба снимка были архитектурными в том смысле, что Айн Рэнд невозможно отделить и от архитектуры. Область действия ее книг огромна, такое же чувство пробуждают во мне и Центральный вокзал, и ее жест.

В какой комнате ее квартиры вы снимали Айн Рэнд?

В гостиной.

И как она показалась вам в качестве модели?

Ей было несколько неуютно в этом качестве, однако я привык к тому, что людям, с которыми я работаю, неуютно, так что у меня не возникло ощущение того, что ей неудобно в большей степени, чем всем прочим.

Почему ей было неуютно?

Наверно, потому что ей было нечего делать. Кроме того, мне был нужен здесь более яркий свет, так что нам пришлось расставлять прожекторы и все такое. А это значит, что объекту съемки приходится просто стоять, что не очень-то удобно. Это не значит, что тебя заставляют стоять в какой-то причудливой и неудобной позе, просто ты не можешь сойти с места и выпить чашечку кофе. Потому что тогда свет придется перенастраивать заново.

Должно быть, отснятые в квартире кадры были сделаны в очень продуманных позах?

Да, думаю, что я пытался тогда запечатлеть собственное представление об Айн Рэнд. Не знаю, насколько уместно в данном контексте слово «строгая», но я хотел добиться впечатления достоинства и силы.

Много ли времени заняли съемки?

Думаю, что, наверное, два дня. В ее квартире мы провели, кажется, несколько часов. Несколько часов, должно быть, ушло и на съемку на вокзале. Кажется, она была одна.

Есть ли у вас философский подход к фотосъемке?

В наши дни многие люди своими портретами скорее утверждают моду, чем показывают характер. Я стараюсь проявить характер моего клиента — не составить с ним интересную композицию, не сделать объект съемки столь красивым, насколько это возможно. Поэтому я стремлюсь показать личность такой, какова она есть… Этого я и пытался добиться, снимая Айн Рэнд так, чтобы на снимках была не только она сама, но присутствовали и ее книги.

И вы считали, что вам действительно удалось показать ее характер?

Мне казалось, что я действительно сумел подчеркнуть в ней нечто особенное, и она была готова продемонстрировать это.

Что же именно?

Силу ее пера и ее личности, а также более естественную, менее выделяющуюся ее сторону.

Было ли в ней что-то уникальное или драматическое?

Думаю, что уникальной была ее уже удивившая меня способность пойти навстречу.

Вы поклонник ее книг?

Да, но я прочел их много лет назад! Придется перечитать. Я не забыл Говарда Рорка.

Будучи великим литературным примером цельного человека, честного художника, Говард Рорк вдохновлял вас?

Я считаю себя также цельным… Но он, безусловно, является столь огромной литературной фигурой, что, конечно же, вдохновлял. Думаю, что он стал примером для множества архитекторов, в этом можно не сомневаться. Эту книгу читал любой архитектор. Но в ней также фигурирует Питер Китинг. Каждый из нас встречался с ним в своей жизни и знает, является ли он сам Питером Китингом или нет.

Сама возможность повстречаться с ней, с человеком, на которого я всегда смотрел снизу вверх, и снять такие значимые кадры была для меня огромным счастьем. Помимо прочего эта женщина была еще и источником энергии. В былые времена немногие женщины становились директорами корпораций или знаменитыми писательницами; сегодня таковых больше, чем в прошлом, и Айн Рэнд, безусловно, относится к числу самых влиятельных и интригующих.

Синтия Пейкофф (в девичестве Пастор) была секретарем и подругой мисс Рэнд с 1978 по 1982 год.

Дата интервью: 13 января 2000 года.

Скотт Макконнелл: Как вы познакомились с Айн Рэнд?

Синтия Пейкофф: В 1976 году Леонард Пейкофф читал в отеле «Статлер» в Нью-Йорке курс философии объективизма. Айн Рэнд принимала участие в части вопросов и ответов, и я пошла, чтобы посмотреть на нее и на него тоже.

Расскажите мне о вашей встрече с мисс Рэнд и о своих первых впечатлениях.

Я знала, что она будет присутствовать на лекции, и потому принесла с собой свой экземпляр Атланта. Я подошла к ней в перерыве, когда она говорила с другими людьми. С ней был и ее муж. Я спросила, не подпишет ли она мне свою книгу, она несколько удивилась, однако любезно согласилась и спросила, нет ли у меня ручки. Я сказала: «Нет». Она достала ручку из сумочки, и я попросила ее оставить автограф на последней странице, а не на первой. Она спросила: «Почему?» И я ответила: «Чтобы я видела вашу подпись всякий раз, когда заканчиваю перечитывать книгу. Мне это важно». И она написала так: «Синтии Пастор, надеюсь, вам было приятно читать эту книгу. Искренне ваша, Айн Рэнд». Это было замечательно. Она была очень любезной женщиной.